Американский философ и психолог У. Джемс, в философии являвшийся представителем прагматизма, сконцентрировал свое внимание на изучении религиозного опыта. Он был одним из первых, кто связал психологические исследования с понятием бессознательного. Общие представления Джеймса о природе религии развивались в русле уже распространенного тогда воззрения, что субъективная, или внутренняя, сторона религии, ядро которой образует религиозный опыт, генетически и функционально первична по отношению к внешней стороне — оформленному в догматах вероучению, устоявшемуся культу, прочной религиозной организации. Поскольку в многообразии религиозного опыта мистическому опыту отводится центральное место, то “все корни религиозной жизни, как и центр ее, мы должны искать в мистических состояниях сознания”, — считал Джемс. Повышенное внимание к внутренней религиозности логически влечет за собой пренебрежительное отношение к тем ее проявлениям, которые обусловлены традицией, социальными требованиями, привычкой, послушанием и т. п. — в этом случае Джеймс говорил о “вульгарном” типе верующего и отказывался рассматривать религию, “добытую из вторых рук”. Не просто личный религиозный опыт, но его экстремальные, наиболее яркие, впечатляющие проявления становились предметом его изучения. Джеймса интересовали “те субъективные явления, которые наблюдаются только на самых высоких ступенях религиозного развития. <...> Необходимо <...> возможно внимательнее всмотреться в наиболее законченные и наиболее полно выраженные его формы. Поэтому самыми важными документами для нас будут свидетельства людей, глубже других ушедших в религиозную жизнь и способных дать себе сознательный отчет в своих идеях и побуждениях”.
В то же время в неявной полемике с преобладавшей в XIX в. традицией понимания религиозного опыта Джемс категорически возражал против существования специфически религиозных чувств, которые имели бы существенные отличия от прочих человеческих эмоций. “Есть религиозная любовь, религиозный страх, религиозное чувство возвышенного, религиозная радость и т. д., — писал он. — Но религиозная любовь — это лишь общее всем людям чувство любви, обращенное на религиозный объект. Религиозный страх — это обычный трепет человеческого сердца, но связанный с идеей божественной кары. Религиозное чувство возвышенного — это то особое содрогание, какое мы испытываем в ночную пору в лесу или в горном ущелье; только в данном случае оно порождается мыслью о присутствии сверхъестественного”. Специфика религиозного опыта заключается не в том, что задействованы некие особые “религиозные” механизмы человеческой психики, но в том, что в религиозном опыте происходит оптимизация обычных психических процессов и явлений внутренней жизни субъекта. Религиозное чувство расширяет внутреннюю жизнь субъекта и дает ему новую сферу проявления сил. Слово “религия” должно обозначать именно те повышенные эмоциональные переживания, то восторженное настроение, которые, попадая в сферу чистой морали, “обречены на увядание и гибель”. По мнению Джемса, “оно должно означать новое царство свободы, свободы от всякой борьбы, песнь Вселенной, раздающуюся в наших ушах, и вечную жизнь, открывающуюся нашим взорам”.
Считая невозможной строгую дефиницию религии за отсутствием единого для всех типов религиозности отличительного признака, Джемс пытался раскрыть ее сущность через ряд характеристик. Религия представляет собой “совокупность чувств, действий и опыта отдельной личности, поскольку их содержанием устанавливается отношение ее к тому, что она почитает Божеством”; переживания человека, “в которых он ощущает себя причастным к высшей правде”; “полное реагирование человека на жизнь”, отличное “от случайного и частичного так же, как всепоглощающие переживания не похожи на привычные и обыденные”; “значительное состояние души”, которое “порождает серьезное отношение к жизни и исключает легкомыслие”, при этом “религия делает для человека легким и радостным то, что при других обстоятельствах для него является игом суровой необходимости”. Способность религии вдохновлять человека по естественной склонности совершать поступки, которые при иных обстоятельствах требуют волевого усилия и внутреннего преодоления себя, есть, по Джемсу, одна из важнейших характеристик религии, отличающая ее, например, от морали.
Джемс рассматривал феномены религиозного опыта скорее в многообразии, чем в системе. Существенным для его концепции является различение двух религиозных типов — “единожды рожденных” и “дважды рожденных” (их отличает тяготение преимущественно к оптимистическому либо пессимистическому миросозерцанию), с выделением специфических характеристик опыта для каждого типа. Обширный эмпирический материал дало Джемсу распространившееся в Америке движение “духовного врачевания”, зафиксировавшее многочисленные случаи исцеления от болезней силой религиозного убеждения. Исследуя опыт религиозного обращения, Джеймс рассматривал его через призму явлений раздвоения личности. Природа религиозности раскрывалась им также.-через опыт святости и психологические аспекты других “плодов религиозной жизни” — жертвоприношения, исповеди, молитвы.
Однако центральное место отводилось опыту собственно мистическому, который Джеймс пытался не только представить в различных модификациях, но и выстроить в некое подобие иерархии мистических состояний; еe открывают внезапные озарения, схватывающие новый смысл и высшую значимость некоторых давно известных высказываний или образов, а завершает систематически Культивируемый мистицизм, иллюстрируемый примерами из суфийской и христианской религиозной практики. Значительное внимание уделялось тому, что впоследствии получило название “измененных состояний сознания” — видениям мистического характера, имевшим место в состоянии наркоза (преимущественно под влиянием эфира). Мистическому опыту присущи, по Джемсу, четыре главных признака: 1) неизреченностпь — невозможность передать его содержание в обычных понятиях, словах; 2) интуитивность — субъективное восприятие его, как приобщение к некоторому высшему, сверхзначимому знанию; 3) кратковременность — от получаса до двух часов; 4) бездеятельность воли (пребывание субъекта в состоянии полной пассивности даже в тех редких случаях, когда мистический экстаз вызван намеренным волевым усилием, отключение воли внутри этого состояния).
Будучи первичным и существенным элементом в “теле” религии, религиозный опыт оказывается также более или менее универсальным, обнаруживая в различных культурных традициях удивительное сходство, хотя рациональное, внешнее выражение его в вероучении может сильно варьироваться; с этим связано постулированное Джемсом относительное единообразие нормативных составляющих разных религий. “Если мы окинем взором все поле человеческого религиозного опыта, — писал он, — мы найдем в нем огромное многообразие руководящих мыслей; но чув-ства и общее поведение почти во всех случаях одинаковы: стоики, христиане и буддистские святые по существу ничем не отличаются друг от друга в своей практической жизни. Теории, создаваемые религией и столь различные между собой, являются элементом производным и второстепенным; если вы хотите уловить ее сущность, вы должны всматриваться в чувства, в общее жизненное поведение, как в элементы более постоянные”. Соответственно, глубокие аналогии можно найти в тех пластах вероучения, которые наиболее непосредственно связаны с опытом. Единое содержание этих пластов можно выразить следующим образом; всякая религия постулирует неизбежное душевное страдание человека вследствие его внутреннего несовершенства или несовершенства мира и предлагает путь освобождения; путь освобождения заключается в спасении от зла благодаря приобщению высшим силам; высшие силы составляют некий духовный мир, лишь часть его составляет видимый мир, черпающий в духовном свой главный смысл гармония с высшим миром является наиглавнейшей целью для человека, поэтому он старается установить отношения с этим миром посредством, например, молитвы (молитва, по Джемсу, есть реально протекающий процесс, в котором проявляется духовная энергия, он порождает известные психические и даже материальные последствия в феноменальном мире); благодаря установлению таких отношений жизнь приобретает смысл и “новую прелесть”, религия “порождает уверенность в спасении, душевный мир и вливает силы в чувство любви”.