Возникшее христианство было, прежде всего, особой общиной и несло новый социальный порядок, новое социальное измерение . В “мире сем” христиане оставались странниками и скитальцами, а их истинное “гражданство” было на небесах (Флп. 3,20). Они требовали религиозной свободы, настаивали на своей “автономии” и провозглашали, что Церковь имеет высший авторитет. Ранних христиан часто обвиняли в гражданском безразличии. Церковь для христиан была истинным домом, “отечеством”, новым “градом”, и, пребывая в мире сем, христиане оставались гражданами “града будущего”. Государство перестало выражать абсолютные устремления человека. Церковь, осознавая себя носительницей высшей истины, выступила против того, чтобы понимать истину как производную от политической необходимости. Истина человеческого существования и благой жизни отныне реализуется не в полисе или государстве, но в христианской религии и тем самым в Церкви . Христианская религия провела десакрализацию государства, политическое и религиозное начала были разведены: “Кесарю кесарево, Божие Богу” (Мк. 12:17). Новому Завету чуждо представление о теократии как форме государства, при которой политическая и духовная власть сосредоточена в одних руках. Разделение властей на духовную и политическую для христианства принципиально. Церковная власть качественно отличается от государственной. Светская власть предписывает, духовная власть убеждает, не прибегая к внешним способам воздействия, но к внутренним, если она сулит великие наказания, то это касается будущей, не земной жизни.
Большинство святых отцов признавали необходимость разделения властей на церковную и государственную. Даже Августин, которого иногда ошибочно называли проповедником христианской теократии , лишь подчеркивал приоритет церковной власти, идущей от Бога. Град Божий, “вышний град, где победа - истина, где достоинство - святость, где мир - блаженство, где жизнь – вечность” , наступит по окончании человеческой истории. Во временном мире, по мнению Августина, происходит только приготовление к Граду Божьему, “хотя он и здесь рождает своих граждан, в лице которых странствует, пока не наступит время его царства, когда соберет он всех воскресших с их телами, и когда последним дано будет обетованное царство, в котором они будут своим Главою, Царем веков, царствовать без конца времени” . Власть государственная, по мнению Августина, регулирует поведение и деятельность людей в их временной жизни, сама являясь временной. Августин указывал на независимость целей и задач государства и его самостоятельность, подчеркивая при этом, что, основываясь на идеях христианской справедливости, государство способно наиболее полно осуществить свои цели, направленные на общее благо.
Христианство всегда признавало самобытность государства, его необходимость для ограничения зла в мире. В продолжение первых трех веков Церковь, сохраняя свою автономию и независимость, существовала как государство в государстве, периодически подвергаясь жестоким гонениям. После IV века Церковь и “царство” стали составлять единое общество. Наступившая константиновская эпоха не изменила принципиальные основы отношения Церкви и государства: абсолютной вечной ценностью являются Бог и человек, все же остальное, в том числе и государство, ограниченно по самой своей природе и является благом лишь в ту меру, в какую служит Божиему замыслу о человеке . Император не обретал никаких священнических или жреческих функций, а сакраментальная, учительская и пастырская власть иерархии ни в чем не была ограничена. Область религиозной мысли и практики исключалась из-под контроля светского правителя. История доносит многочисленные свидетельства об отпоре церковных иерархов на попытки кесарей использовать свою верховную власть в религиозной сфере. Церковные и государственные власти пересекались и взаимодействовали, однако Церковь отстаивала свою независимость от государства в религиозной сфере, защищала свою свободу от контроля светских правителей, никогда не отказываясь от своего духовного верховенства и оставаясь нормообразующим институтом, создающим ценности. Идея свободы Церкви от государственного контроля представляет собой важную часть современного понятия религиозной свободы .
На Западе существует достаточное количество работ, показывающих, что социально-политическая организация западного общества, отождествляемая с плюрализмом, вытекает из христианства, так как оно является по сути плюралистической религией, а идея свободы играет ключевую роль в христианском мировоззрении. Церковь не несет в себе претензий на тотальное политическое влияние, и эта нетотальность скрыта в видении человеческой природы, в утверждении свободы воли, допускающей вероятность падений . Не представляет особого труда обосновать, что демократическое устройство общества, концепция прав и свободы человека нисколько не противоречат христианству. Известные слова Нового Завета: “Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом” (Мф. 20, 25), - было бы недостаточно понимать только в моралистическом смысле. Вряд ли можно утверждать, что политической структурой, которая соответствует данному эталону, будет монархия . Некоторые исследователи находят в Библии обоснование свободы личности, в частности, запрет поклоняться и служить идолам может быть понят как запрет рабства, а понятие “раб Божий” становится синонимом понятия свободного человека и противопоставляется понятию раба человеческого .
Культурно-исторические традиции представляют собой крайне сложные явления, включающие разнообразные системы идей, верований, представлений и поведенческих моделей. Любая значимая религиозная культура несет в себе какие-то элементы, совместимые с демократией, также как откровенно недемократические элементы. Если проанализировать устройство и управление Русской Православной Церкви, надо сказать, что, несмотря на строгую иерархическую структуру, ей присущ значительный демократизм. Высший орган церковного управления – Поместный собор – состоит не только из архиереев и священников, но включает в себя мирян. На соборе избирается Патриарх, решения принимаются большинством голосов. Органом управления епархией является епархиальное собрание и выбираемый на нем совет, состоящие из клира и мирян. И, наконец, на самом низу находится приход – община православных христиан, добровольно объединяющихся при храме, которые образуют приходской совет и приходское собрание . Управляющий епархией архиерей, также как и настоятель прихода никогда не будут игнорировать соответствующие коллегиальные органы управления, а тем более вступать с ними в конфликт.
Внимательное рассмотрение истории православных государств показывает, что им совсем не чужды были многие элементы демократии. В частности, хотя в Византии не было конституции в том виде, как она существует сегодня во многих странах , однако ученые полагают, что вполне можно говорить о наличии в Византии “неписанной конституции”. Имелся целый комплекс писанных и неписанных представлений и обычаев, определявших общественное и государственное устройство империи, принципы деятельности государственной власти, провозглашение и смещение императора, функции сената, системы народного представительства и многое другое . Известно, что Византия унаследовала римскую традицию выборности императора, для этой страны характерна высокая социальная мобильность – история знает множество примеров восхождения на вершину власти выходцев “из ниоткуда”. Практика выборности императоров приводила к тому, что выдающиеся политические деятели, успешно в течении многих лет правившие страной, восходили на трон с крестьянского двора. Некоторым из них удавалось основать династию, взводя в царское достоинство своих наследников, но закона о престолонаследии в Византии никогда не было. Источники всякий раз при описании провозглашения императора подчеркивают, что все это совершается по установленному порядку, в соответствии с обычаем .
Олицетворением идеальной модели стабильного демократического устройства для многих является гражданское общество. Оно чаще всего понимается как такая сфера, которая характеризуется спонтанным самоуправлением индивидов и добровольно сформировавшимися ассоциациями и организациями граждан, защищенными от прямого вмешательства органов государственной власти. Церковь, являясь элементом гражданского общества, занимает в системе его институтов особое, уникальное место. Ее методы – убеждение и эмоциональное воздействие, исключающие насилие. Церковь в той или иной мере взаимодействует со всеми видами ассоциаций, оказывая на них воздействие и влияние. Уровень воздействия Церкви на человеческую жизнь остается соизмеримым с влиянием государства и в большинстве случаев превышает возможности других гражданских институтов. Церковь обладает собственными, недоступными государству и другим организациям возможностями. Для общества всегда важно, что, обладая моральным авторитетом, она входит в ту систему сдержек и противовесов, которыми характеризуется демократический режим.