Подходу, открывающему принципиально новые возможности в науке и философии (которые, по мнению Федорова, шли и идут путем разделения, расчленения и анализа), философ противопоставляет путь воскрешения как собирания, сложения, синтеза всего разъединенного и разложенного – от знания до человеческого организма. И это первая параллель между Федоровым и Скрябиным. Более того, для Скрябина в его Мистерии все должно было быть соединено, начиная с языка; далее – к синтезированию музыки, звуков, света, танца, запахов, зверей, людей; и заканчивая синтезом всех искусств.
Идея объединения, столь характерная как для Соловьева, так и для Федорова, сближает их философские искания с замыслами Мистерии Скрябина. И вновь, как и в случае с Соловьевым, конечные цели Федорова и Скрябина различны. Если основной принцип соловьевского всеединства – всё едино в Боге – был своеобразным оправданием исторического христианства, то для Федорова воссоединение человечества в сложное целое (предполагающее приобретение нового, преображенного качества) являло собой не что иное, как преодоление смертности и вечную жизнь человечества в Царствии Божием. Для Скрябина же единение человечества было основным условием осуществления его Мистерии.
О.П. Флоренский, О.С. Булгаков и Скрябин
Идея объединения связывает Скрябина и с двумя другими представителями русского космизма – философами-богословами Флоренским и Булгаковым. Центральной идеей философии Флоренского все же выступает идея стремления к всеобщему объединению, и это связывает его мировоззрение с философской концепцией Скрябина. Несмотря на определенную роль религиозного догматизма, присущего всем трудам Флоренского, многие исследователи наследия философа-богослова утверждают, что вся система основана на личном религиозном опыте, а так же на мистическом опыте (например, в работе человеческой памяти Флоренский видит мистические элементы) и более того, иногда находится даже под воздействием оккультизма. Мистический опыт Флоренского основывался на видении потустороннего мира. Именно в этом моменте очевидна связь с «растворением в Едином сущем» – основной идеей скрябинской Мистерии.
Для философемы Булгакова в еще более ярком виде, чем у Флоренского, очевидно стремление создать систему, в которой наука, философия и религия внутренне были бы связаны друг с другом. Его взгляды во многом схожи с мировоззрением Скрябина, всегда утверждавшего божественную природу человеческой личности. Определенные параллели между философией Булгакова и мировоззрением Скрябина можно увидеть также при сопоставлении их понятий о свободе человеческой личности.
В отношении их философских систем можно говорить о некотором взаимообогащении и взаимовлиянии. По мнению русского философа Г. П. Федотова, четыре понятия, взаимно связанных, в сущности, разные аспекты одной идеи, определяют религиозную тему Бердяева – Личность, Дух, Свобода и Творчество. Примат точно того же комплекса знаковых идей – Личности, Духа, Свободы и Творчества находим и у Скрябина; в его философской концепции смысл бытия познается исключительно через творческий процесс, для которого необходимым условием является свободный полет его духа.
Философия Бердяева, как и мировоззрение Скрябина, носит персоналистический характер.
Бердяев убежден, что свобода трагична – в этом видится еще одна параллель между миросозерцаниями последнего и Скрябина.
Уникальнейшее направление отечественной философии науки, получившее название "русский космизм", осмысливало идею, рожденную в недрах сакральной мудрости человечества, - идею тождества человека как микрокосма Вселенной как макрокосму. Сознательное человеческое существо причастно космическому бытию, микрокосм человека вбирает в себя космические энергии, природные стихии, органично включен в жизнь всего мироздания.
Великий новатор музыкального искусства Александр Николаевич Скрябин стал и первым композитором, раскрывшим космическую тему в современном ее понимании.
Во многих сочинениях композиторов-космистов реализуется общая образная антитеза: неистовый порыв и сковывающая сила молчания, смерти, небытия (оркестровые поэмы «Аластор» Н. Я. Мясковского, «Остров мертвых» С. В. Рахманинова, «Сад смерти» С. Н. Василенко). Средства музыкальной выразительности в полной мере отражают процессы, происходящие в микро- и макропространстве. В той или иной мере, девиз «высшая утонченность – высшая грандиозность» отражал строй мысли всех космистов-музыкантов и композиторов.
Для всех художников-космистов было свойственно чувство бесконечности, таинственной непостижимости бытия. Так, в «Поэме огня» Скрябин воссоздает образ самого Космоса: протяженная неизменная гармония дает ощущение застывшего гудящего пространства, бескрайнего, пронизанного гигантским, волевым напряжением. Устремись во Вселенную, Скрябин, благодаря одержимости гениального художника, ощущал этот бесконечный мир подвластным своей воле. Ему не нужно было ни знания его законов, ни анализа с разложением на составные части. Он охватывал своим воображением Космос в общем смысле, в главной идее, как мыслитель-творец, а не исследователь или конструктор. Скрябин открыл новую сферу духовной жизни человека, новый предмет творчества, к которому обратил свой талант с наивной непосредственностью художника, чувствующего себя господином положения. В его отношении к Вселенной не было ни почтительного страха, ни робости, ни той растерянности, которую может создать осознание бесконечности я ее непознаваемых тайн. Грандиозность Космоса, его сложность, загадочность в субъективном восприятия Скрябина (благодаря его опьяненной фантазии) сливались с грандиозностью, сложностью, тайнами его собственного внутреннего мира, порождая ощущение не- вероятной радости – радости слияния своего Я и Мира. Эта «интимность» Скрябина со Вселенной, его радость «общения» с ней есть также прозрение в будущее. Об этой радости говорилось много. Она ощущалась всеми как одушевляющая сила скрябинской музыки.
Во многих сочинениях Скрябина, в частности в «Причудливой поэме» (опус 45), сочетание миниатюрной формы, стремительного темпа создает впечатление полета, самоутверждения духа, а выставленные в конце произведения паузы, предоставляют возможность домыслить образ, почувствовать его бесконечную перспективу. Таким образом, осуществляется выход за рамки реального, физического времени; паузы воспринимаются как «шлейф» от пролетевшей кометы.
Явления, создающие своим звучанием ощущение бесконечности, актуализируют в музыке фактор пространства. Черты непрерывно меняющейся атмосферы, пульсирующей, взбудораженной реализует богатая динамическая амплитуда, сложные ритмические конфигурации.
В скрябинской символике бесконечного Центральное положение занимают круг и спираль.
Форму произведения Скрябин определял как шар. Так, в его прелюдии № 1 (опус 67) непрерывное мелодическое кружение на остинатном гармоническом фоне создает образ таинства, ворожбы. Зарождение многих тем его сочинений можно уподобить шарообразному уплотнению космических туманностей. Его симфонические произведения «Поэма экстаза» и «Поэма огня» обладают очевидными признаками круговой симметрии.
В записях Скрябина целью и результатом исторической и космической эволюции является экстаз, переживание которого приводит к полной трансформации космоса и в нем - человечества.
Основное убеждение русских космистов, что человечество призвано быть орудием Божиим в спасении мира, без сомнения, выражает смысл скрябинской философии. Трагическому обессиливанию человечества на путях его исторического бытования композитор противопоставлял оптимистическую веру в неизбежность сотворения соборным человечеством новой Вселенной, волной гармонии и красоты.
Путь музыкального космогенезиса А. Н. Скрябина (от космического времени до Вечного Абсолюта) не представляет собой законченную систему, но имеет некие опорные моменты. Начальный этап этой системы – мир абсолютного покоя, где царит вечность, в котором происходит погружение в скрытые смыслы, поиск бесконечных глубин. Уже в ранних сочинениях (Соната № 1 опус 6) композитор не замыкается в устойчиво-драматической форме: основная тема психологически разомкнута, стремительно-взлетного характера. Пожалуй, основная черта скрябинской бесконечности проявляется в неисчерпаемости музыкальных тем, их открытости, как бы незавершенности. Гармоническая незавершенность в теме или более крупном построении (Поэма фа-диез мажор опус 32 № 1) создает эффект многоточия, то есть бесконечности. Еще одной особенностью его композиторского стиля, и даже более того, «визитной карточкой» является гаммообразный взлет мелодического построения, который сам композитор однажды назвал не иначе, как след «серебряной пыли». Такие легкие звуковые «россыпи» в дальнейшем часто встречаются в сочинениях Скрябина как символ движения без конца, исчезающего подобно млечному пути.
Четвертая соната композитора являет нам посредством музыкальных структур Вечный Космос, бесконечную Вселенную, которые запечатлены в неизменности главной темы - темы Звезды. Медленные темпы, избираемые композитором, создают объем безграничности, «озвученной Вечности». Но использует Скрябин и быстрые темпы (prestissimo volando - очень быстро, полетно), которые часто встречаются сразу после медленных. Таким образом, концентрированное и разреженное время как бы встречаются у «временной воронки». Вечность композитора проступает в единстве бытия и небытия; Вечность и пространство демонстрируют Абсолютное начало.