По-разному использовали композиторы русскую народную песню в своем творчестве. Подчас они просто вводили ее в свои произведения. И песня, не будучи чужеродным элементом, прочно вживлялась в окружающую музыкальную ткань. Таковы сцены из многих опер Римского-Корсакова. Например, в «Снегурочке», в «Садко» подлинные народные мелодии сопровождают целые сцены из народной жизни, обряды, обычаи. Таковы и отдельные арии, хоры в операх Глинки, Даргомыжского, Мусоргского, Чайковского, где используются подлинные народные мелодии.
Но гораздо чаще мы встречаемся с иным явлением, когда вся музыка произведения глубоко национальна, несмотря на то что в ней нет ни одной народной мелодии. От первых до последних тактов она пронизана народно-песенными интонациями. Такие интонации составляют весь музыкальный язык, который, являясь родным композитору, служит ему для передачи идей, умонастроений'.
Это порождает ту особую национальную достоверность музыки, которая возможна лишь в случае, если художник с детства впитал в себя характерный для его нации лексикон — литературный или музыкальный — и если народная музыка, ее особенности, претворенные в сознании художника, сделались неотъемлемой частью его творческого стиля. Так же как русский разговорный язык, несмотря на знание других языков, навсегда останется для каждого из нас единственно родным языком.
На такой народно-песенной основе развивались в России самые различные музыкальные жанры: романс и песня, оперная и симфоническая музыка. И все это достигает в XIX веке небывалого расцвета.
6 Развитие романса в XIX веке
Особенно любимы были в начале века романсы и песни, отчасти благодаря своей простоте, доступности, но в основном благодаря близости к русской народной музыке. Здесь и так называемые «российские песни», особенно тесно связанные с народной крестьянской песней. И элегии с их спокойной созерцательностью или глубокими философскими раздумьями. И баллады, повествующие о ратных подвигах и фантастических приключениях героев. И застольные песни, бытовавшие чаще всего в военной среде и потому носившие гимнический или героический характер. Эта связь с народной песней особенно усилилась в эпоху декабристов, когда гражданские, патриотические мотивы проникали во все сферы русского национального сознания.
Развитие русского романса проходило под непосредственным влиянием русской поэзии и в какой-то мере в зависимости от нее. Если в XVIII веке в этом жанре господствовали сентиментальные настроения и образы, типичные для литературы времен Карамзина, то на развитие романса в XIX веке основное влияние оказывала поэзия Пушкина, Лермонтова. Их стихи становились поэтической основой огромного числа романсов, песен — и известных композиторов, и безымянных создателей музыки.
После разгрома восстания декабристов в обществе преобладали настроения неудовлетворенности, устремленности к далекой мечте. А в 40-е годы, под несомненным воздействием критического реализма Гоголя, появились романсы, героем которых стал «маленький человек», забитый, придавленный жизнью. Так в музыку проникает социально-обличительная тематика. Стихи русского поэта-революционера Огарева и французского поэта Беранже стали поэтической основой большинства таких романсов.
6.1 Создатели русского романса
Первым композитором, отразившим это направление в музыке, был Александр Александрович Алябьев (1787—1851). Прожив жизнь трагическую, полную унижений, отчего не могла его избавить даже принадлежность к дворянскому сословию, Алябьев явился певцом скорби и человеческих страданий. Участник Отечественной войны 1812 года, друг и соратник Дениса Давыдова, Грибоедова и многих декабристов, Алябьев весной 1825 года был ложно обвинен и сослан в Сибирь.
Вся последующая жизнь выдающегося русского композитора была отравлена горечью изгнания, скитаний, унижений. Это и определило характер большинства его произведений — настроения безысходной тоски, одиночества пронизывают музыку его романсов и песен. Они составили основу его творческого наследия. Их около 200. Помимо того, Алябьевым написано большое количество произведений для симфонического и духового оркестра, оперы, водевили, инструментальные ансамбли, сольные пьесы. Многое из этого творческого наследия ныне забыто. Но такие песни, как «Изба», «Деревенский сторож», «Кабак» (на слова Н. Огарева), «Нищая» (на слова Беранже), и сейчас впечатляют слушателей только своей высокой художественностью, выразительностью, и горячим участием к человеку, его горестям и страданиям. Это первые в русской музыке песни, герои которых бедные крестьяне, простой обездоленный люд.
Особенно выделяются романсы и песни Алябьева, в которых поэтические образы гениального Пушкина нашли высокое художественное воплощение в музыкальных образах. Таковы «Зимняя дорога» и «Два ворона». Сложность и глубина чувств, выраженных в стихах, гармонируют с простотой и классической ясностью музыкального языка.
В романсе «Зимняя дорога» гибкая и широко напевная мелодия хорошо передает состояние горестного раздумья, созерцательности. Эта мелодия то печально никнет, то порывисто устремляется к верхнему звуку. А выразительное фортепианное сопровождение, подражая звону колокольчика, дополняет образ щемящей тоски и одиночества.
Контрастные образы песни «Два ворона» — два зловещих ворона и убитый богатырь — рисуются различными музыкальными средствами. Напряженному речитативу на фоне резких мрачных аккордов в начале песни противостоит простая напевная мелодия в народном складе, когда речь заходит о павшем на поле боя богатыре. Это производит особенно сильное впечатление благодаря яркой контрастности, выразительности музыки и ее гармоническому слиянию с замечательными стихами Пушкина.
Особой популярностью вот уже на протяжении полутора столетий пользуется романс Алябьева «Соловей» на слова А. Дельвига. Непритязательная, легко запоминающаяся мелодия, простейший ритмический рисунок, аккомпанемент в гитарной манере, широкая лирическая напевность — все приближает этот романс к народной русской песне. И до сих пор пленяет нас он своей простотой, задушевностью и искренностью чувства.
Впоследствии мелодию этого романса обрабатывали многие композиторы, и в частности Глинка. Она становилась темой для разнообразных вариаций концертно-виртуозного характера. Да и сам Алябьев использовал эту мелодию в одном из своих квартетов.
Одним из первых Алябьев обратился к творчеству других народов, населяющих Россию. После сибирской ссылки композитор жил на Кавказе, затем в Башкирии. И всюду он с большим интересом записывал и изучал народные песни.
Особенно впечатляют в его творчестве образы Кавказа. Такие произведения, как «Кабардинская песня», сборник «Кавказские песни», опера «Аммалат-бек», потрясают воображение величием прекрасной природы и гордым свободолюбием народа. И не случайно стихи, легшие в основу этих произведений, принадлежат поэтам-декабристам Бестужеву-Марлинскому и Якубовичу, которые хорошо знали Кавказ и с которыми Алябьев был связан крепкой дружбой. В лучших своих произведениях Алябьев воспел родину, ее славное прошлое («Песня Баяна») и трагическое настоящее (в песнях «Изба», «Кабак», «Деревенский сторож»).
Таким образом, Алябьев одним из первых в русской музыке выразил демократические устремления русского общества. Это направление впоследствии нашло свое еще более полное развитие в творчестве Даргомыжского и Мусоргского.
Одновременно с Алябьевым в первой половине XIX века создавали свои романсы, песни и два других русских композитора — Варламов и Гурилев. Главное достоинство их вокальной лирики — в яркой мелодичности, простоте, доступности музыки. Ибо творчество их тоже тесно связано с народной почвой. И не удивительно: выходцы из демократической среды, они с детства впитали в себя ее культуру, ее музыку.
Очень популярны в свое время были романсы и песни Александра Егоровича Варламова (1801—1848). «Красный сарафан», «На заре ты ее не буди...», «Что затуманилась, зоренька ясная?» и многие другие звучали повсюду. Известный в то время композитор Н. А. Титов так вспоминал об успехе вокальных произведений Варламова:
«Варламов написал свой «Красный сарафан», который произвел фурор и пелся везде и всеми, словом сделался общею песнею. Оп был певаем всеми сословиями — и в гостиной вельможи и в курной избе мужика».
И действительно, все в этом романсе пленяет слух: и мелодия — то порывисто устремленная вверх, то текущая плавно, свободно; и движение — ровное, спокойное, с размеренным ритмом. И чувство, выраженное так искренне и поэтично, как может быть искренна и поэтична сама юность. Лишь в середине романса словно легкая дымка грусти — на словах матери — «Дитя, мое дитятко...» заволакивает на время безоблачно радостное настроение. Но ненадолго — появляется изящно-плясовая мелодия и рассеивает мимолетную грусть.
Большой известностью пользовался и другой романс — «На заре ты ее не буди...». Широконапевна его мелодия, ровен и спокоен ритм, неторопливо движение. А задумчиво-меланхолическое настроение соответствует тому поэтическому образу, который царит в прекрасных стихах А. Фета.
Оба эти романса Варламова отличаются большой теплотой выражаемого чувства, искренностью и типично русской задушевностью.
Это свойственно и многим другим романсам композитора: и задумчиво-созерцательным («Горные вершины» на слова Лермонтова, «Тяжело, не стало силы»), и изящно-танцевальным («Вдоль по улице метелица метет», «Что мне жить и тужить»), и мужественно-энергичным («Песня разбойника», «Вверх по Волге»), и мятежно-романтическим.
В романсах и песнях Варламова — их около 200 — преобладают лирические образы, хотя встречаются образы и взволнованно-романтического характера, например «Белеет парус одинокий» на слова Лермонтова. Здесь все служит для утверждения основного образа, выражающего неудовлетворенность, тоску: и взволнованно-порывистая, решительная мелодия, и активный упругий ритм болеро, и такое же динамичное гитарное сопровождение. Все это передает состояние мучительного смятения и страстного порыва, что было особенно созвучно эпохе 30—40-х годов XIX века.