Сознавая огромную силу воздействия авторской песни, власти перешли к прямому ее преследованию. Перед поэтами-певцами наглухо закрылись двери концертных организаций, издательств, радио- и телестудий, их изгоняли из творческих союзов, выталкивали в эмиграцию (А. Галич), всячески оскорбляли в печати и т. д. Лишь изредка, «по недосмотру», прорывалась она в отдельные кинофильмы и спектакли, да и то, главным образом, в качестве «фоновой» музыки. И в то же время она была неотъемлемым элементом каждодневного бытия. Благодаря «магнитоиздату» — исторически первой и самой доступной форме «самиздата» — она была повсюду, ее знали, пели, слушали, переписывали друг у друга. Широко звучала она и публично, собирая подчас многотысячные аудитории как на традиционных уже «лесных фестивалях», напоминавших, впрочем, глубоко законспирированные дореволюционные маевки, так и на неофициальной, «теневой», «левой» эстраде - плотно закрытыми от посторонних дверями клубов, институтов и дворцов спорта. Наряду с запретами власти попытались овладеть ею изнутри, взяв под «крышу» комсомола стихийно возникавшие повсюду «клубы самодеятельной (первоначально — студенческой) песни». Но, как и в случае с джазовыми клубами и кафе, это привело, скорее, к обратным результатам. И чем сильнее и изощреннее было административное давление, тем свободнее, откровеннее становилась авторская песня, питавшаяся энергетикой осознанного противостояния. Повзрослевшие «барды» «первого призыва» продолжали разрабатывать лирическую линию. Но это уже не была светлая лирика недавних лет. В ней все отчетливее звучали ностальгия по прошлому, горечь потерь и предательств, стремление сохранить себя, свои идеалы, редеющий дружеский круг, тревога перед будущим – настроения, суммированные в чеканной строчке Б. Окуджавы: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Эта лирико-романтическая линия была продолжена в творчестве С. Никитина, А. Дольского, А. Розенбаума, В. Долиной, бард-рокеров (А. Макаревич, Б. Гребенщиков) и многих других, но не она определяла лицо авторской песни периода ее расцвета. И если на предыдущем этапе ведущую роль играла «песня странствий», то здесь таковой стала «песня протеста», у истоков которой стояли А. Галич, В. Высоцкий, Ю. Алешковский. Под влиянием Галича с середины 60-х гг. к иронической, а позднее и к откровенно сатирической трактовке окружающей жизни обратился и Ю. Ким («Разговор двух стукачей», «Два подражания Галичу», «Моя матушка Россия» и др.). В 70-80-е гг. этому жанру в той или иной форме отдали дань едва ли не все «поющие поэты». Но своего гениального выразителя, эстетика «песни протеста» – протеста против абсурдности «совкового» существования, против самого этого больного общества («Нет, ребята, все не так – все не так, ребята!») – обрела в В.Высоцком, ставшем поистине всенародным поэтом. В нем счастливо соединились необходимые для этого качества: поэтический дар, острый ум, актерский талант, мужественная внешность, насыщенный неукротимой энергией, предельно «мужской» по тембру хриплый голос и многое другое, - что позволило ему придать авторской песне совершенно новый облик. Необычайно расширился интонационный словарь, в котором есть все – от традиционной народной песни до рока, а главная его интонационная находка – распевание согласных, создающее особо выразительную энергетику высказывания. Обогатился и поэтический язык, который включил в себя обширный пласт сниженной лексики. И это – лишь некоторые новаторские черты его творчества, многократно растиражированные последователями, среди которых просматриваются разные по значимости фигуры А. Башлачева, Ю. Шевчука, К. Кинчева, В. Цоя, и др.
И до сих тяжело найти хоть одного человека, который не знал бы творчество этих поющих поэтов и, который, взяв первый раз в руки гитару и песенник с аккордами песен, не искал бы песен Цоя, чтобы начать…
2. Виктор Цой: его поколение, его песни
2.1 Виктор Цой – жизненный цикл
Виктор Робертович Цой родился в обычной ленинградской семье преподавателя физкультуры и инженера 21-го июня 1962-го года. Еще с младшего возраста в нем стали проявляться творческие наклонности: его тянуло рисовать, играть на гитаре, сочинять стихи. Мама, Валентина Васильевна, делала всё, чтобы развить способности сына, поощряла любую тягу к творению. В младших классах Витя ходил в изостудию, потом - через день - в художественную школу.
В пятом классе ему подарили первую гитару. В то время было легко что-то сочинять, ведь эта тропа была почти неизведанной. Вместе со своим другом, Максимом Пашковым, Цой организовал группу с необычным для того периода названием «Палата № 6».
Окончив школу, Виктор поступает в Серовское училище на оформительское отделение. Но вскоре его выгоняют, и начинающий музыкант идет на завод, а потом в вечернюю школу.
Виктор от природы был застенчивым. Среди друзей он был самым скромным, как в разговорах, так и во внешнем виде. В нем не было раскрепощенности. Эти качества в какой-то мере мешали ему. «Может быть, и друзей то у него не было» - как писал друг и лидер группы Зоопарк, Майк Науменко: «... от него всегда исходил какой-то флюид одиночества». В отношениях он, скорее, искал выгоду и расчет. «Цой вообще умело использовал людей, он всегда знал, как заводить нужные знакомства...» - рассказывает тот же Майк.
Больше всего удивляет в его жизни то, как ему удавалось совмещать простой быт советского парня и возвышенный образ «черного рыцаря». «Витька был уникальный человек, потому что в общении с ним никогда не проскальзывали те мысли, которые вдруг появлялись в его песнях. В общении всё было гораздо проще, на уровне быта», - сказал Александр Титов, член группы Кино.
В 1979-м Цой поступает в ПТУ на специальность резчика по дереву. Но и здесь его повсюду сопровождает музыка. Постепенно происходят знакомства с разными людьми, которые впоследствии сыграют какую-то роль в его жизни.
Одним из значимых и важных для карьеры было знакомство с Борисом Гребенщиковым. Уже достаточно известный в широких кругах, он замечает в начинающем музыканте настоящий талант. Встреча произошла в электричке, когда Борис Борисович возвращался с одного из своих концертов. Виктор с друзьями тоже оказался там, и при нем была гитара. Услышав, как он поет, Гребенщиков тут же понял, что перед ним подлинный мастер. «Когда слышишь правильную и нужную песню, всегда есть такая дрожь первооткрывателя, который нашел драгоценный камень или там амфору Бог знает какого века - вот у меня тогда было то же самое. Когда через молоденького парня, его голосом проступает столь грандиозная штука - это всегда чудо», - рассказывает певец.
Что превратило простого питерского парня в настоящую звезду, кумира миллионов? Не было какого-то определенного события, грани между одной жизнью и другой. Всё произошло само по себе. Популярность и признание обрушились на него неожиданно, сделав из подростка истинного мужчину, знающего своё дело.
Летом 1981-го года Виктор создает новую группу с еще более необычным названием «Гарин и гиперболоиды». Осенью того же года группа вступает в Ленинградский рок-клуб. К тому времени о Цое уже начинают узнавать, по крайней мере, в его городе. Через год образовывается группа «Кино», уже постоянная и ставшая монументальной в истории русского рока.
Первые шаги к известности группе помог осуществить Гребенщиков, познакомив Цоя с директором звукозаписывающей студии, Андреем Тропилло, под руководством которого и создается первый альбом «45».
В это время музыкант знакомится со своей будущей женой, Марианной. Она тоже сыграла в его жизни огромную роль, и была наставником, как в профессиональной деятельности, так и в личном духовном развитии. Молодые начинают встречаться, сожительствовать, а в 1984 году вступают в законный брак. Через год у них рождается сын Александр.
Цой не гонялся за славой и не любил давать интервью. Он оставался «своим» парнем даже тогда, когда в его жизни появляется новое увлечение - кинематограф. Он снялся в шести фильмах, два из которых – «Асса» и «Игла» - надолго вошли в историю.
После мучительных месяцев в психиатрической клинике, куда певец попадает добровольно, чтобы «откосить» от армии, он, наконец, получает постоянную работу кочегаром в легендарной котельной, которую окрестили «Камчаткой». Это было место, где собирались друзья Цоя и после тяжелого трудового дня пели песни. Виктору нужно было работать, хотя он мог бы этого и не делать, ведь к тому времени слава уже настигла музыканта. Но он говорил, что ему это нравится. Так Цой делал себя ближе к народу. Его знакомая, американская девушка, Джоанна Стингрей однажды сказала: «Тогда я поняла, почему его песни значили так много для такого количества людей. Это были песни, написанные реальным человеком».
После Марианны у Цоя появилась Наташа, хотя брак так и не был расторгнутым. Вообще в его жизни было мало девушек. Он сближался только с теми, кого действительно любил. Но любовь для него не была чем-то особым, очень важным, и, тем не менее, эта тема нашла себя в его творчестве.
Конец восьмидесятых... Виктор Цой уже стал знаменитым по всей стране. Его знают, любят, ценят. Его песни поют везде: от подъездов и переходов до клубов. И вот на этом пике, на вершине карьеры и жизни он покидает мир. Ему было только двадцать восемь лет, но он достиг всего, чего можно достичь. «В 1989 мы часто летали в Ленинград по делам. Витя в то время уже окончательно обосновался в Москве вместе с Наташей, и возвращались мы из Ленинграда с мешками, полными писем. Мы садились в конце самолета и читали их. Витя старался читать все письма, они очень много для него значили, он понимал, что ему выпала особая миссия в жизни... Тогда, в самолете, он сказал мне, что добился всего, чего хотел в жизни, что он счастлив...»[1].