После нескольких недель выступлений в клубе к Гиллану подошли ребята и предложила играть с ними. Группа эта называлась The Javelins — «Копья». В ее составе Гиллан с 1961 по 1964 год пел вечерами, работая днем техником по гарантийному ремонту морозильников. Javelins были любителями, но ее участники относились к делу профессионально: у них был собственный красный почтовый автобус, правда списанный, который чихал и кашлял, заставляя своих пассажиров чихать и кашлять, музыканты играли на хороших инструментах. Гиллан, к тому времени называвший себя Jess The Thunder — «Джесс Громовержец», купил себе настоящий аппарат с колонками. Вскоре The Javelins удалось получить постоянное место в привокзальной гостинице в Ричмонде, на юго-западе Лондона. Место это освободилось когда другая группа, некие Rolling Stones, после успеха своей первой пластинки отправились на гастроли. The Javelins распались в 1964 году. Ян Гиллан, после кратковременного участия еще в двух группах, вошел в состав профессиональной команды Episode Six — «Шестой Эпизод» и отправился с ними на два месяца в Бейрут, в Ливан, тогда еще мирный город. кишевший туристами. Басистом в «Шестом Эпизоде» был Роджер Гловер.
Роджер Дэвид Гловер родился 30 ноября 1945 года в Южном Уэльсе. Когда ему было 9 лет, родители решили стать содержателями паба, общественного питейного заведения, и пока они кончали годичные курсы в Лондоне, Роджер жил у тетки в Ливерпуле. Через год родители приняли паб в Лондонском районе Эрлз Корт и поселились в том же доме на верхних этажах. Маленький Роджер по вечерам тихо выползал из постели и спускался на цыпочках по лестнице, чтобы послушать какой-нибудь ансамбль, состоявший из банджо и двух стиральных досок. В 12 лет он купил себе первую гитару, стал увлекаться блюзом и роком. На гитаре ему было играть трудно, поэтому он снял первые две струны и щипал остальные четыре. Так он и стал бас гитаристом. Деньги на первую настоящую бас-гитару ему одолжил дядя. Чтобы отдать долг, Роджер несколько месяцев рано утром, перед школой, разносил по домам газеты в своем районе.
Первая школьная группа Гловера называлась Madisons. У нее были соперники — другая школьная команда под названием The Lightnings — «Молнии». В 1963 году, когда Роджер закончил школу и поступил в художественное училище, «Молнии» переименовали себя в «Шестой Эпизод». В мае 1965 года Ян Гиллан вошел в ее состав, вскоре группа стала профессиональной. Во время поездки в Бейрут участники «Шестого эпизода» впервые почувствовали вкус славы. Местный хит-парад составлялся двумя магазинами, и хоть по абсолютным цифрам пластинок этих в Бейруте продавалось немного, по относительным показателям «Шестой Эпизод» перещеголял всех и стал Номером Один. Ребята играли в огромном зале кабаре на 3 или 4 тысячи человек и свои высокие ближневосточные ставки тратили на покупку аппаратуры. Ян Гиллан вспоминает, что уже тогда у них на сцене стояли огромные усилительные шкафы, по виду напоминавшие нью-йоркские небоскребы. По направлению «Шестой Эпизод» был поп-группой с упором на ансамблевое пение в стиле Beach Boys. Они могли играть в любом стиле, но собственного стиля не имели.
В 1968 году Роджер Гловер и Ян Гиллан стали пробовать свои силы в сочинительстве. Ян слагал стихи частушечного типа и когда Роджер Гловер предложил попробовать написать стихи для песни, то Гиллан гордо отказался, заявив, что это — занятие для маменькиных сынков. Состав «Шестого Эпизода» оставался, в общем, неизменным, но барабанщики в нем регулярно менялись. Один из них, зачарованный чувственным танцем живота, остался в Бейруте с танцовщицей, пришедший вслед за ним ударник также удержался ненадолго, и, наконец, летом 1968 года в группу пришел Мик Андервуд, ударник, который раньше играл с Ричи Блекмором в группе The Outlaws — «Нарушители Закона». Именно Андервуд годом спустя встретил Ричи Блекмора и порекомендовал ему Гиллана. К тому времени, весной 1969 года, в «Шестом Эпизоде» наметился застой и даже легкое музыкальное гниение. Ян Гиллан поговаривал с товарищами о создании новой группы. Но получилось все иначе: на одно из выступлений «Шестого Эпизода» пришли Ричи Блекмор и Джон Лорд и на следующий день Джон Лорд позвонил Яну Гиллану и предложил ему стать участником Deep Purple. Гиллан пригласил своего приятеля Роджера — показать дип-перпловцам свои песни. На встрече выяснилось, что по стилю они Deep Purple не подходят, но Роджеру Гловеру предложили придти в студию на запись, а после записи — место басиста. «Спасибо,— ответил Роджер,— но я свою группу покинуть не могу, достаточно того, что уходит певец. Если еще и я уйду, то группа развалится и все остальные останутся без работы.» Следующая ночь для Роджера Гловера была мучительной, он провел ее в размышлениях и глаз не сомкнул до рассвета. С одной стороны, он был под большим впечатлением от виртуозности участников Deep Purple и свежести их музыки, с другой стороны, ему было больно оставлять друзей, с которыми было пройдено немало дорог. В конце концов, под утро он пришел к выводу, что «Шестой Эпизод», так сказать, морально устарел и что группа не выживет, даже если он в ней останется.
Переход Яна Гиллана и Роджера Гловера в Deep Purple , как мы уже говорили, вызвал административную войну между менеджерами, на перебежчиков подали в суд за нарушение условий контракта. В конце концов, все уладили полюбовно, без суда, за компенсацию в три тысячи фунтов. Группа Episode Six набрала новых людей, но, как Роджер Гловер и предполагал, через три месяца распалась окончательно. Для Deep Purple начинался новый период, эра восхождения на вершины профессионального успеха.
В разгаре всех этих внутренних уходов-приходов-переходов летом 1969 года вышел второй альбом The Book Of Taliesyn. Сие событие в Англии прошло почти незаметно. С одной стороны, на пластинке не было ничего, что привлекало бы внимание, с другой — у администрации было забот по горло, ей было не до реклам-ной компании.
Из Америки шли сведения, что «Тетраграмматон», задолжавший кучу денег, был на грани банкротства. Убытки фирмы в 1969 году составляли почти миллион долларов, а к февралю 1970 — более двух миллионов. Дело в том, что пластиночная компания была лишь отделением основной фирмы, а та вкладывала деньги в кинопроизводство. Фильмы проваливались один за другим, но владельцам нужно было поддерживать иллюзию успеха, они попрежнему содержали огромный штат, принимали посетителей в просторных кабинетах, ездили на лимузинах и летали только первым классом. Короче, деньги, на которые рассчитывали администраторы Deep Purple, из Америки не поступали. Для того, чтобы как-то выжить, пришлось организовывать максимальное число концертов. Англия — страна небольшая, на гастроли здесь ездят своим транспортом. На мини-автобусе, выкрашенном в пурпурный цвет и двух машинах участники Deep Purple, вместе с оборудованием, разъезжали на выступления. В будущем мы увидим, что нет худа без добра и что банкротство «Тетраграмматона» пошло, в конце концов, на пользу дипперпловцам, но тогда, летом 69 года с оборотным капиталом было плохо — кривая заработков печально смотрела вниз. Ребят это, впрочем, волновало мало — их манили новые волнующие и интересные голубые дали, они были вместе, им было весело, интересно и смешно. Для Роджера Гловера и Яна Гиллана самым ободряющим было то, что к их песням отнеслись серьезно. Одна из первых песен, которую группа стала репетировать, была Speed King — «Король Скорости».
Несмотря на то, что новичкам пришлось выучить старый материал, группа вскоре репетировала свеженаписанное — все свои будущие классические номера. Еще до начала репетиций и выступлений ребята наняли большой речной катер и отправились в недельное путешествие вверх по Темзе. Взяли с собой кучу пластинок, инструменты, Ричи Блекмор прихватил с собой духовое ружье. Усевшись на палубе, он стрелял в объекты, проплывавшие мимо по течению. На третий день катер бросил чалку у Виндзора, где неподалеку от реки, в фамильном замке, королевская семья обычно проводит лето. Волосатый снайпер на палубе привлек внимание бдившей полиции и Ричи вскоре предстал перед местным судом за употребление оружия. Менеджерам удалось инцидент замять (не в первый и не в последний раз).
Долгими летними вечерами ребята обсуждали будущее музыкальное направление Deep Purple. Джон Лорд поделился своими планами. Он давно говорил, что мечтает написать сюиту для группы и симфонического оркестра, которую хорошо было бы исполнить в Королевском Альберт Холле. Менеджер Тони Эдвардз, выслушав однажды эти мечты, без разговоров позвонил в Альберт Холл, (дело было в апреле), и снял помещение для концерта в сентябре, а потом заявил Лорду, что дает ему 6 месяцев на завершение проекта. Когда Джон понял, что Тони Эдвардз не шутит, то засел за сочинение музыки, используя каждую свободную минуту и часто просиживая ночами за партитурой.
В прошлый раз мы остановились на том, что менеджер Тони Эдварде, узнав о думке Джона Лорда написать сюиту для рок-группы и симфонического оркестра, забронировал Королевский Альберт-Холл и сообщил после этого Джону Лорду, что. концертное исполнение его сюиты состоится через полгода, в сентябре 1969 года. Сознавая колоссальную отвественность задуманного мероприятия, Джон Лорд лихорадочно принялся за работу, зачастую просиживая за сочинением партитуры до первых петухов. Когда первая часть была написана, ее отнесли музыкальному издателю, надеясь, что тот поможет найти дирижера. Издатель оказался другом маститого доктора Малкольма Арнольда. По его просьбе маэстро приехал в Лондон, посмотрел на партитуру и, в вящему удивлению Тони Эдвардса, дал согласие дирижировать концертом. За три для до назначенной даты, 24 сентября, начались репетиции с симфоническим оркестром: 3 часа в первый день, 5 — во второй и 5 часов — в третий. Несмотря на то, что в оркестре было сто десять музыкантов (то есть, полный симфонический оркестр с расширенной ударной секцией), один аккорд гитары Ричи Блекмора без труда перекрывал их всех. Кроме технической проблемы звукового уровня, возникли трудности по части совместимости музыкальной и даже психологической: выпускники консерваторий, потратившие многие годы на оттачивание и шлифовку своего мастерства, с естественным негодованием взирали на группу длинноволосых недоучек, как им казалось, бесталанных выскочек. Сюита звучала скверно. Джон Лорд с трудом сдерживал слезы отчаянья. Тони Эдвардpз сидел в зале, тихо схватившись за голову. Вскоре в рядах почтенных симфонистов назрел мятеж: одна дама из виолончельной группы, вскочив со стула, заявила во всеуслышание, что она не для того пришла в Лондонский Филармонический Оркестр, чтобы играть с каким-то «второразрядными Битлз» — и в гневе покинула аудиторию. Положение, в общем, спас дирижер, Доктор Альнорд. Он велел оркестру перестать заниматься глупостями и постепенно, выверяя уровни группы и симфонического оркестра, притирая, так сказать, части друг к другу, сумел добиться нужного звучания. Концерт прошел с успехом, публика на бис потребовала повторить финал и аплодисменты в конце не смолкали четверть часа. Даже разгневанная виолончелистка подошла к Джону Лорду, извинилась и сказала, что получила удовольствие.