Тенденцию значительного роста количества преступлений несовершеннолетних я вижу в неправильной системе учета преступлений Генеральной прокуратурой РФ. Так, до 1999 года учет количества преступлений исчислялся по количеству совершенных преступлений, а начиная с 2000 года по количеству эпизодов совершенного преступления.
3.2. Территориальные различия преступности несовершеннолетних
Анализ территориального распределения преступности несовершеннолетних обнаруживает долговременную устойчивость ряда важных в криминологическом отношении тенденций.
В границах Российской Федерации и ее субъектов все годы, охваченные статистическим наблюдением, фиксируются значительные и весьма устойчивые в количественном выражении различия в уровне преступности между отдельными регионами (республиками, краями, областями).
Наивысший уровень преступной активности несовершеннолетних все последние годы наблюдается в Республике Тыва, Хабаровском крае, Республике Бурятия, Приморском крае, Сахалинской области (300—500 преступников на 10 тыс. населения в возрасте 14—17 лет). Самые низкие показатели в Республике Дагестан, Кабардино-Балкарской Республике, Республике Северная Осетия — Алания (75—90 преступников). Разница в уровне преступности несовершеннолетних между этими группами регионов достигает 5—7 раз. Причем любые изменения, будь то годовые колебания, устойчивая тенденция роста или снижения, фиксируемые в статистике на протяжении многих лет в перечисленных регионах, как правило, не влияют сколько-нибудь существенно на эти количественные различия.
В 1999 году замечен значительный рост подростковой преступности в Республике Алтай, Владимирской, Костромской, Сахалинской, Челябинской, Читинской, Ярославской областях. Устойчивая тенденция непрекращающегося роста преступности несовершеннолетних, в первую очередь в регионах с наивысшей преступной активностью данного контингента, дает основание предполагать, что именно в этих территориях достигнут тот критический уровень преступности, когда остановить рост его обычными средствами (по их масштабам, формам, методам применения) невозможно.
При анализе территориальных различий в уровне преступности всегда фиксируется тот факт, что крупные промышленные центры, портовые и курортные города имеют, как правило, самые высокие показатели преступности несовершеннолетних. Сравнивая преступность несовершеннолетних в сельских районах и городах, исследователи все чаще отмечают сходство основных ее как качественных, так и количественных характеристик.
Криминологами выявлена устойчивая зависимость между уровнем преступности несовершеннолетних и такими показателями, характеризующими регион, как удельный вес и общая численность детей и подростков в населении; доля трудоспособных несовершеннолетних, но не работающих и не учащихся; высокая концентрация беженцев и вынужденных переселенцев; лиц судимых, бытовых правонарушителей (пьяниц и хулиганов и т. д.); лиц, состоящих на различных медицинских учетах (алкоголиков, психически больных и др.).
Наиболее тесная зависимость установлена между региональными различиями в преступности несовершеннолетних и распространенностью распавшихся родительских семей. Именно по этому показателю наблюдается почти полное совпадение регионов с наименьшим и наибольшим уровнем подростковой преступности, с регионами, имеющими аналогичные по численности уровни разведенных и разошедшихся семейных пар.
Это дает основания реально рассматривать показатели семейного неблагополучия в самом широком социальном смысле определения соответствующих семей, в качестве основного при выборе приоритетных направлений воспитательно-профилактической работы с несовершеннолетними.
3.3. Динамика структурных, мотивационных и иных криминологически значимых характеристик преступлений несовершеннолетних
Наиболее распространенным в криминологии является структурный анализ преступности несовершеннолетних, проводимый по таким видам преступлений, как умышленные убийства, умышленные тяжкие телесные повреждения, изнасилования, разбои, грабежи, кражи, хулиганство.
Статистические данные правоохранительных органов свидетельствуют, что за счет постоянного сокращения в течение длительного периода времени умышленных убийств, тяжких телесных повреждений, разбоев и хулиганств, их совокупный удельный вес в общей структуре преступности несовершеннолетних снизился с 30% в период 1966—1970 годов до 11% в период 1986—1990 годов, т. е. почти в 3 раза. Однако начиная с 1991 года именно по этим видам преступлений наметился наиболее интенсивный рост.
В абсолютных данных за 1995 год несовершеннолетние совершили 27459 общественно-опасных деяний, а в 1999 году – 106188, что в 3,8 раз больше предыдущего показателя.
Множатся факты завладения и применения огнестрельного оружия, сопротивления и злостного неповиновения законным требованиям работников милиции. Возрастает вовлечение несовершеннолетних в сферу межнациональных конфликтов, что стимулируется деятельностью экстремистских национально-патриотических и шовинистически настроенных организаций и движений.
В среде несовершеннолетних все больше распространяются такие виды преступлений, которые ранее были присущи в основном взрослым, — торговля оружием и наркотиками; притоносодержательство и сутенерство; разбойные нападения на предпринимателей и иностранцев; посягательство на жизнь и здоровье с использованием пыток, другие жестокие способы обращения; мошеннические действия с валютой и ценными бумагами; компьютерные преступления; торговля краденым; рэкет в своей среде; участие в насильственном перераспределении дефицитных товаров.
Все это позволяет сделать вывод, что рост преступности несовершеннолетних в Российской Федерации, отражаемый статистикой, — это реальный факт, а не результат активизации деятельности правоохранительных органов, как часто пытаются объяснить его заинтересованные ведомства и исследователи, их обслуживающие. Больше того, есть основания утверждать, что сведения официальной статистики с каждым годом все меньше соответствуют картине действительного роста преступности. Это происходит, во-первых, за счет уменьшения информированности правоохранительных органов о совершаемых преступлениях. Ввиду слабой эффективности их деятельности, царящего в отдельных регионах страны правового беспредела в милицию все реже поступают сообщения даже о тяжких преступлениях против жизни и здоровья как от потерпевших, так и от медицинских учреждений и иных организаций, располагающих соответствующими сведениями. Во-вторых, и это главное, ввиду существенного снижения реальных возможностей правоохранительных органов справляться в установленном законом порядке с постоянно возрастающим объемом необходимой работы по борьбе с совершаемыми в стране преступлениями.
С точки зрения криминологической оценки происходящего важно ответить на вопрос, каково действительное соотношение в последние годы насильственной и корыстной преступности несовершеннолетних, какие реально происходили здесь мотивационные изменения. Учитывая, что статистика не фиксирует мотивы совершения преступлений, мотивационное структурирование можно представить более или менее точно лишь по результатам выборочных исследований. Установлено, например, что при совершении подростками краж корыстные мотивы превалируют лишь в каждом третьем-четвертом случае. В остальных — это мотивы солидарности, самоутверждения в сочетании с групповой зависимостью или гипертрофированным возрастным легкомыслием. Есть данные о все возрастающей распространенности корыстных мотивов при совершении убийств, причинении телесных повреждений (с 15—20% в 80-е годы до 25—40% в период 1995—1999 годов).
Результаты выборочных исследований позволяют также сделать вывод, что корыстная мотивация преступлений, совершаемых несовершеннолетними, за последние годы присутствует практически если не по всем, то по абсолютному большинству составов, ее реальный удельный вес по сравнению с мотивацией иного порядка в настоящее время самый высокий. Он достигает 35—45%.
Основными предметами удовлетворения корыстных мотивов все чаще становятся различного вида импортная и отечественная техника (автомашины, видеомагнитофоны, радио- и фототовары) — до 60%; валюта, ценные бумаги, деньги, золото, серебро, драгоценности — более 20%; дефицитная модная одежда — до 15%.
Реальный рост корыстной направленности в преступности подтверждается и динамикой конкретных видов корыстных преступлений, их значительным увеличением, в том числе и в силу экономических трудностей, снижения жизненного уровня основной массы населения, утраты перспектив сохранения привычных материальных и бытовых условий.
Преступность несовершеннолетних всегда носила преимущественно групповой характер. Доля групповых преступлений совершаемых несовершеннолетними, примерно в 1,5—5 раз выше аналогичного показателя взрослой преступности и составляет от 20 до 80% в структуре всей преступности несовершеннолетних (в зависимости от видов преступлений, их территориального распределения и т. д.).
В силу возрастных, психологических и иных личностных особенностей групповое поведение как позитивного, так и негативного характера — это норма для несовершеннолетних, а не отклонение от нее.
Стойкое единоличное совершение активных действий со стороны подростка, особенно если они носят противоправный, асоциальный характер, также представляет высокую общественную опасность для общества (по дерзости, изощренности, подготовленности). Если оценивать такое поведение с позиций борьбы с преступностью, то до определенных пределов единоличное совершение преступлений во многом труднее, чем групповое, поддается и выявлению, и фиксации, что часто не позволяет реально видеть и знать, с кем и как бороться.