Настойчивость, с которой денежные власти государства проводили в сущности разрушительный для российской экономики курс, вызывает удивление. В то же время это может быть частично объяснено двумя причинами. С одной стороны, чисто материальными эгоистическими интересами финансово-олигархических кланов, которые стояли за основными решениями в этой сфере экономической деятельности. С другой стороны, идеологической засоренностью и негибкостью властной элиты, взявшей на вооружение (на наш взгляд, бездумно и некритично) современную, главным образом монетаристскую, технологию и инструменты воздействия на экономику вместо того, чтобы создать систему регулирования, адаптированную к российским реалиям переходного периода.
Весь период перехода свидетельствует о неадекватности денежно-кредитных методов. В соответствии со взглядами монетаристов, считающих, что проблемы роста и производства автоматически будут разрешены стоит только обеспечить стабильность денежной единицы.
Действительно, с 1995 г., учитывая, видимо, отрицательный опыт введения ограничений на закупку Центральным банком иностранной валюты, денежные власти стали использовать другие методы денежно-кредитного регулирования, извлеченные из арсенала монетаризма, в целях воздействия на денежную массу: краткосрочные казначейские обязательства, депозиты коммерческих банков в Банке России и нормативы обязательного резервирования. В основе изменения тактики регулирования была вполне приемлемая с точки зрения теории логика рассуждений: чтобы не допускать впредь относительного повышение курса рубля (так как это негативно сказывается на конкурентоспособности российского бизнеса, а следовательно, на экономическом росте и решении комплекса социальных задач), не следует ограничивать обмен иностранной валюты на рубли. Это не стоит делать и по причине необходимости привлечения средств иностранного капитала для покрытия дефицита государственного бюджета. Но поскольку этот дефицит, а также приток иностранного спекулятивного капитала, обмениваемого на рубли и вкладываемого в государственные облигации, неизбежно порождают предпосылки разбухания денежной массы, то на последнюю следует воздействовать. Это необходимо для того, чтобы держать ее в определенных границах с помощью специальных инструментов регулирования, которые бы стерилизовали излишек денег, выводили его из обращения, поглощали, делали его нейтральным по отношению к товарным ценам.
На первый взгляд политика регулирования, основанная на подавлении инфляции с помощью высоких нормативов обязательных резервов, подвижных (в соответствии с изменениями масштабов инфляции) процентов по депозитам коммерческих банков в Центральном банке и по государственным облигациям, весьма логична. Она кажется довольно разумной и оперирует весьма простыми умозаключениями, которые сводятся к следующему. Если возросла инфляция, во-первых, следует увеличить нормативы обязательных резервов коммерческих банков, что снизит объемы кредитования в стране, а следовательно, и совокупный денежный спрос на товары и услуги реального сектора экономики. С одной стороны, это произойдет из-за мультипликативного сокращения предложения денег, а с другой - спроса на них, поскольку возрастет процент по кредитам и другим активам. Во-вторых, целесообразно сделать привлекательными инвестиции в государственные облигации за счет повышения их доходности и тем самым переориентировать часть платежеспособного спроса с товарной массы на эти финансовые инструменты. В-третьих, с этой же целью полезно увеличить проценты по депозитам коммерческих банков в Центральном банке.
Д. Львов считает, что бояться инфляции не следует инужен переход к новой экономической модели развития, способной резко повысить КПД использования национального богатства страны, а для этого нужна реформа системы доходов. Если по производительности труда мы отстаем в 5 — 6 раз, то по уровню заработной платы в 10 « более раз. Таким образом, делается вывод, что заработная плата в России недопустимо низкая по отношению к производительности труда. С тезисами о необходимости реформы доходов нельзя не согласиться. Сложность выполнения поставленной цели связана с выбором соответствующих инструментов макроэкономической политики. Начало преобразований видится в проведении жесткой денежно-кредитной политики по изменению соотношения цен.
Изменение ценовых пропорций не может пройти безболезненно. Инфляция вовнутреннем секторе в основном коснется низкооплачиваемых и средне доходных слоев населения. Возрастет конкурентоспособность импорта. Успех преобразований будет зависеть от умения российских предприятий использовать неценовые факторы конкуренции и продвигать товары на внутреннем рынке. Если предприятия адаптируются к новым экономическим условиям, то рост доходов населения и, как следствие, рост платежеспособного спроса выполнят роль стимулятора российской экономики.
Именно финансовые инструменты могут стать реальным двигателем экономического развития. Приближение финансового сектора к реальному производству, преодоление ценовых диспропорций, формирование структуры цен, которая может в незначительной мере отличаться от мировой, позволит провести реформу доходов населения.
Опыт России показал, что антиинфляционные меры,
практикуемые на Западе, направленные на сокращение количества денег в обращении, не могут быть эффективны в условиях, когда реальная экономика в целом, и прежде всего, ее производственная часть, находится в состоянии глубокого упадка.
Проведение в жизнь этих простых и понятных решений в условиях сложной и неординарной российской экономической ситуации, однако, создало (и создает до сих пор) еще больше проблем, нежели денежно-кредитная политика первой половины90-х гг., и закончилось, как известно, августовским крахом 1998 г. Дело в том, что такая денежно-кредитная политика проводилась и проводится в условиях непрекращающейся дезорганизации и падения национального производства, что, с одной стороны, усугубляло это падение, делало его более глубоким, а, с другой стороны, не позволяло эффективно выполнять даже ту основную задачу, для реализации которой вообще были предназначены указанные выше инструменты — сдерживать развитие инфляционных процессов. Иными словами, опыт России показал, что антиинфляционные меры, практикуемые на Западе, направленные на сокращение количества денег в обращении, не могут быть эффективны в условиях, когда реальная экономика в целом, и прежде всего, ее производственная часть, находится в состоянии глубокого упадка. Именно поэтому, по нашему мнению, несмотря на использование в России современных инструментов денежно-кредитного регулирования, все еще достаточно высок уровень инфляции.- Он, как правило, во второй половине 90-х гг. в 4-7 раз превышал уровень инфляции в развитых западных странах.
Гуревич М.И. считает, что в конечном итоге денежно-кредитная политика должна обеспечить решение следующих основных задач:
-неинфляционное увеличение притока национальных инвестиционных ресурсов в экономику страны;
-создание механизма перераспределения Банком России денежных средств среди субъектов банковской системы через инструменты абсорбирования и предоставления ликвидности;
-трансформацию коротких (2-3 недели) денежных средств в длинные (1-7 лет), но по цене коротких;
-удешевление кредитных ресурсов для целей модернизации основных фондов и создания новых производственных мощностей;
-повышение капитализации банковской системы.
Именно ресурсы во все времена определяли благополучие государства и нации: природные, денежные, людские, причем именно ресурсы, а не надзор за их распределением и оборотом.
За надзором, по его мнению, должна быть закреплена не только функция удаления с рынка опасных для общества криминальных кредитных организаций, но и функция ускоренного развития подавляющего большинства добросовестных банков.
Астапов К.Л. утверждает, что для денежно-кредитной политики необходимы взвешенные оценки объема Стабилизационного фонда и возможностей его использования для развития российской экономики, которые приводятся в табл.1. предлагаются три возможных сценария:
1) консервативный (цены на российскую нефть находятся на уровне 40дол. США за баррель, и объем экспорта нефти 200 млн. т в год, что ниже объемов экспорта нефти в 2004 г., составивших 258млн т, но выше 150 млн. т в неблагоприятном сценарии Энергетической стратегии России на период до2020 г., утвержденной распоряжением Правительства от 28.08.2003г.
Стабилизационный фонд будет увеличиваться на 390 млрд руб.;
2) реалистичный (цены на российскую нефть-60дол. за баррель, а объемы экспорта- 250 млн т) - 1,46 трлн руб.;
3) благоприятный (цены на российскую нефть—70дол. за баррель, а объемы экспорта - 300 млн т, что несколько ниже максимального уровня экспорта нефти в Энергетической стратегии) — 2,33 трлн руб.