Преобразования в военном судоустройстве и судопроизводстве России в 1696–1716 гг. Кригсрехты и аудиторская служба
Как известно, в отмеченный период Петр I уделял вопросам переустройства и боевого применения вооруженных сил приоритетное внимание. Соответственно, предпринятое на стыке XVII и XVIII вв. реформирование российской армии не могло не сопровождаться значительными переменами в военном судоустройстве и судопроизводстве. Рассчитанные на поместно-даточную организацию войск архаические суды полковых воевод (заодно с содержавшей военно-уголовные нормы седьмой главой Уложения 1649 г.) были, конечно же, несовместимы с новой регулярной армией.
Уже в 1700-е гг. в России появились и принципиально новые органы военного правосудия – кригсрехты, и законодательные акты, в которых детально регламентировалось военное судопроизводство. В первом десятилетии XV11I в. нормативную основу функционирования кригсрехтов образовали «Уложение или право поведения генеральных, средних и низших чинов» 1702 г. (или Уложение Б.П. Шереметева) и Краткий артикул 1706 г. (или Краткий артикул А.Д. Меншикова).
Изданные как временные акты исключительно для действующей армии, составленные на основе западноевропейских источников Уложение и Краткий артикул объединяли в своем составе как положения, закрепленные в настоящее время в общевоинских уставах (Внутренней службы, Дисциплинарном, Гарнизонной и караульной службы), так и военно-уголовные и военно-процессуальные нормы.
С момента появления российские кригсрехты представляли собой коллегиальные судебные присутствия, временно формировавшиеся командиром воинской части из числа строевых военнослужащих для рассмотрения уголовных дел по обвинениям военнослужащих той же части. По структуре кригсрехт состоял из ординарных судей (асессоров) и председателя (презуса или президента). Учитывая заведомую юридическую неподготовленность строевых военнослужащих, при кригсрехте вводилась должность аудитора, особого лица, специализировавшегося на подготовке дела к судебному разбирательству и на правовом консультировании членов суда.
По существу рассматриваемого дела каждый из судей излагал мнение («сентенцию») с предложением о мере наказания подсудимому. Вынесенный кригсрехтом приговор направлялся в обязательном порядке на утверждение командиру части или иному вышестоящему воинскому начальнику (если командир части являлся презусом). Никакой апелляции на приговоры кригсрехтов не предусматривалось.
К какой разновидности судебных органов можно отнести появившиеся в нашей стране в 1700-е гг. кригсрехты? Как известно, современные военные суды РФ рассматриваются федеральным законодателем как суды общей юрисдикции. Однако, принимая во внимание, что, как явствует из материалов судебной практики и сведений, приводимых в литературе, российские военные суды разбирали в XVIII в. исключительно уголовные дела, эти органы правосудия следует отнести к числу специализированных судов.
Кригсрехты бывали двух видов: полковой и генеральный. Генеральному военному суду подлежали, во-первых, дела по обвинению старших и высших офицеров, а во-вторых, дела о преступлениях целых воинских частей. Председательство в генеральном кригсрехте непременно принадлежало генералу или фельдмаршалу. В Кратком артикуле 1706 г. упоминались еще и так называемые «скорорешительные суды», которые учреждались в случае возникновения в войсках массовых беспорядков и которые осуществляли отправление правосудия ускоренно и по упрощенной процедуре.
На новый уровень нормативное регулирование военного судоустройства и судопроизводства вышло в начале 1710-х гг. Это было связано с появлением «Краткого изображения про-цесов или судебных тяжеб» – первого отечественного военно – процессуального кодекса (хотя и составленного, как убедительно показал К. Петерсон, с широким использованием норм шведского Устава воинского судопроизводства 1683 г.). В «Кратком изображении процесов…» оказались гораздо более детально, нежели в Уложении 1702 г. и в Кратком артикуле 1706 г. регламентированы и вопросы организации кригсрехтов (полкового и генерального), и вопросы процессуального положения аудитора, подсудимого и свидетелей, и вопросы подготовки и проведения судебного разбирательства, и вопросы постановления и вступления в силу приговора.
Поскольку «Краткое изображение процесов…» – с содержательной стороны – уже неоднократно рассматривалось в отечественной и зарубежной историко-правовой литературе, в рамках настоящей работы остается коснуться лишь отдельных недостаточно проясненных моментов, связанных с его происхождением и применением на практике. Во-первых, стоит отметить неточность общепринятой поныне датировки «Краткого изображения процесов…» J715 годом. Эту датировку предложил еще в 1880-е гг. П.О. Бобровский, исходивший из того, что первое печатное издание «Краткого изображения процесов…» было осуществлено (в соединении с Воинским артикулом) в Санкт-Петербурге в апреле 1715 г. В действительности, как показали составители оставшегося вне поля зрения правоведов фундаментального академического каталога «Описание изданий гражданской печати. 1708 – январь 1725 г.», первое типографское издание «Краткого изображения процесов…» увидело свет в Санкт-Петербурге в июле 1712 года (издание же 1715 г. являлось в реальности вторым).
Во-вторых, благодаря изданию 1712 г., возможно со всей определенностью установить имя составителя «Краткого изображения процесов…». В качестве такового на титульном листе издания 1712 г. обозначен «Эркгг Фрщргх Кромъпеш» – Эрнст Фридрих Кромпейн (ErnstFriedrichKrompein), состоявший в ту пору обер-аудитором в российской армии (что характерно, во всех последующих изданиях его имя не упоминается).
Ко всему прочему беловая рукопись «Краткого изображения процесов…», аналогично содержащая упоминание об Э. Кром-пейне, отложилась не где-нибудь, а в личной библиотеке Петра I (сведения о составе которой оказались также не учтены в предшествующей историко-правовой литературе).
Теперь стоит затронуть почти не освещенный в литературе вопрос о практическом применении норм «Краткого изображения процесов…». Для начала необходимо повторить, что в российских военных судах XVIII в, – в отличие от шведских – никогда не рассматривались гражданские иски (каковая возможность предусматривалась в ст. 1 и 2 гл. 2-й и в главах 3-й и 4-й части 1 «Краткого изображения процесов…»). В связи с этим мертвой буквой остались и положения главы 5 «Краткого изображения процесов…», в которой регламентировалось участие в военном судопроизводстве «адвокатов и полномочных [представителей сторон]»,
В отечественном военном судопроизводстве XVIII в. никогда не применялся и апелляционный порядок пересмотра судебных решений (каковой прямо предусматривался в ст. 5 и 6 гл. 1-й и в гл. 2-й части 3 «Краткого изображения процесов…»). Соответственно, вопреки положениям ст. 5 гл. 1-й части 3 «Краткого изображения процесов…», в России не существовало никакой – ни организационной, ни инстанционной – Co-подчиненности между полковыми и генеральными кригсрех-тами. В действительности это были совершенно обособленные друг от друга органы военного правосудия, имевшие лишь различный формально-иерархический статус.
Кроме того, в «Кратком изображении процесов…» остался незакрепленным defacto сложившийся к тому времени в российской армии порядок, по которому смертный приговор, вынесенный военным судом офицеру, поступал на утверждение не только вышестоящему воинскому начальнику, но и непосредственно монарху. Таковой порядок получил формальное утверждение позднее, уже по закону от 3 марта 1719 г. Ни словом оказались не упомянуты в «Кратком изображении процесов…» и военные фискалы.
Характерно, что введение системы кригсрехтов не привело к утрате судебных полномочий центральными органами военного управления. На протяжении 1696–1716 гг. судебные функции сохраняли и Разрядный приказ (вплоть до упразднения в 1711 г.), и Военная канцелярия, и Приказ артиллерии, и Адмиралтейский приказ, и ряд иных приказов и канцелярий. При этом все эти органы оставались вне всякой связи с кригсрехтами (как с полковыми, так и с генеральными). Тем самым, на протяжении описываемого периода новоявленная система кригсрехтов оставалась, по существу, децентрализованной, всецело замкнутой в организационном и судебном отношении на строевое командование.
Остается добавить, что окончательное закрепление новая организация отечественного военного суда нашла в Воинском уставе от 30 марта 1716 г. Во всецело посвященной военному судоустройству и судопроизводству гл. 50 названного Устава подробно прописывался состав генерального и полкового кригсрехтов (каковые еще именовались в названной главе соответственно «вышним» и «нижним» судами), а также прописывались некоторые процедуры судебного следствия и постановления смертного приговора. Примечательно, что в ст. 1 гл. 50-й Воинского устава впервые предусматривалось устройство такого «нижнего суда», который можно счесть прообразом современного гарнизонного военного суда («нижний суд, которой… в крепости у губернатора или коменданта»).
Завершая рассмотрение перемен в военно-судебной сфере за 1696–1716 гг., имеет смысл упомянуть о зародившейся тогда (и малоизученной поныне) аудиторской службе российской армии*. Служба эта тем более примечательна, что ее представители, по верному замечанию М.П. Розенгейма, «воплотили в себе юридический элемент нового военного суда». В самом деле, согласно ст. 7 гл. 1-й «Краткого изображения процесов…», именно к аудиторам были предъявлены первые в истории отечественного государства и права квалификационные требования о знании действующего законодательства. Как резюмирующе провозглашалось в названной статье, «надлежит оным [аудиторам] добрым быть юристам».
Фактическое становление аудиторской службы произошло в нашей армии, по-видимому, к концу 1700-х гг. С самого начала служба складывалась как трехзвенная: полковой аудитор – обер-аудитор бригады или корпуса – генерал-аудитор армии. По штатам от 19 февраля 1711 г., в сухопутных войсках полагалось иметь трех генерал-аудиторов, трех генерал-аудиторов-лейтенантов (заместителей генерал-аудитора), 12 обер-аудиторов и 87 полковых аудиторов. В окончательном виде в петровское время права, обязанности и процессуальное положение генерал- и генерал-аудитора-лейтенанта были прописаны в особых 24 и 25 главах Воинского устава от 30 марта 1716 г.