Предваряя исследование, отметим, что особенность гражданского оборота выражается в том, что все охраняемые им многообразные правоотношения носят волевой характер. При этом волеобразующим действиям участников гражданского оборота придается особое значение применительно к динамике развития гражданских правоотношений. Подтверждением тому служит тот факт, что из девяти выделенных в ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее также – ГК РФ) оснований возникновения таких правоотношений с волей участников гражданского оборота связаны, по крайней мере, шесть. Воля лица имеет решающее значение также для реализации принадлежащих ему гражданских прав[1].
Необходимые для наступления указанных последствий волевые действия совершает обычно то лицо, которое станет, уже стало или перестает быть стороной соответствующего правоотношения. Однако возможны ситуации, при которых сделать все это самостоятельно по различным причинам не удается. И тогда возникает потребность в совершении кем-либо за другого юридических действий. В этом, безусловно, нуждаются, прежде всего, те, кто в силу возраста или состояния психики относится к категории недееспособных лиц, за которыми вообще не признается юридически значимая воля. Такие лица могут стать самостоятельными участниками гражданского оборота лишь тогда, когда кто-либо будет действовать за них. Речь шла, таким образом, о вынужденном признании того, что воля, выраженная одним, признается волею другого.
Однако обращение за совершением юридических действий может последовать и от дееспособных граждан, а наряду с ними и от юридических лиц. Особенно часто подобные ситуации возникают при осуществлении предпринимательской деятельности. В связи с этим можно сослаться на обращение за услугами к банкам, экспедиторам, адвокатам, к аудиторским, риэлтерским или брокерским фирмам и др. В той же предпринимательской области возникает аналогичная потребность прибегнуть к помощи другого для расширения территориальных рамок своей деятельности.
Отвечая этим потребностям, право и создало конструкцию представительства. Следует отметить, что в науке гражданского права выделяют понятие представительства в «широком смысле» и «узком смысле». Как правило, в гражданском праве представительство понимается только в узком смысле, согласно которому представителем может считаться только то лицо, которое выступает от имени представляемого.
Понятием представительства в «широком смысле» охватывается как прямое представительство, когда представитель действует от имени в интересах представляемого, так и косвенное представительство, когда представитель действует от своего имени в интересах другого лица. Так, по мнению Л.В. Санниковой, «под представительством, в широком значении, следует понимать правоотношение, в силу которого одно лицо (представитель) совершает действия в интересах другого лица (представляемого) от своего имени или от имени представляемого с целью создания для последнего желаемых им правовых последствий».
При понимании представительства в широком смысле, договор поручения, в котором поверенный действует от имени доверителя, порождает прямое представительство, а договор комиссии, в котором комиссионер совершает сделки от собственного имени, но в интересах комитента, – косвенное.
Такое разделение долгое время является в цивилистике предметом научного спора. В центре научной дискуссии стоит не только вопрос об определении представительства в «широком смысле», а точнее – необходимости такого разделения, но и подведении такого определения под законодательную форму.
Дискуссия об определении «представительства» берет свое начало еще из трудов русских цивилистов XIX века. В этот период получает довольно широкое распространение идея деления представительства на виды в зависимости от того, выступает ли лицо от «своего» имени или от «чужого». Возникновение прямого (или открытого, непосредственного, полного) представительства связывалось с договором поручения, по которому поверенный действует от имени доверителя и в его интересах. Косвенное (или скрытое, посредственное, одностороннее) представительство, как полагали ряд ученых, порождается договором комиссии, согласно которому комиссионер заключает сделки в интересах комитента, но от своего имени.
Встречались и противоположные суждения. Так, Г.Ф. Шершеневич выступал против отнесения комиссионного правоотношения к скрытому представительству, полагая, что в нем отсутствует существенный признак представительства – заключение сделки от имени представляемого. Не видел в этом смысла и Н.О. Нерсесов, считая, что «если такое посредствующее лицо не есть представитель, то его нельзя назвать и скрытым представителем».
Мнения последних возобладали в российской цивилистической доктрине. Лишь в редких работах ученых XX века упоминается о косвенном представительстве. В целом же концепция косвенного представительства либо игнорировалась, либо подвергалась критике. Противники разграничения представительства на прямое и косвенное апеллируют, прежде всего, к гражданскому законодательству. Не соглашаясь с О.С. Иоффе по поводу возникновения при комиссии отношений косвенного представительства, М.В. Кротов указывает на то, что «комиссионер действует хотя и в интересах комитента, но от собственного имени, что исключает возможность возникновения отношений представительства.
В современных условиях данная проблема вновь привлекла к себе внимание учёных. Подогревает дискуссию и зарубежный опыт, поскольку для большинства стран характерно широкое понимание представительства, включающее как прямое, так и косвенное представительство, а иногда и посредничество.
В связи с этим подчеркнём, что разграничение действий представителя на действия «от чужого имени» и «от собственного имени», присущее европейским странам, основано на существовании в континентальном праве различных правовых форм, опосредующих деятельность «в чужих интересах». Однако, по справедливому замечанию К. Цвайгерта и X. Кетца, «правопорядки стран континентальной Европы не столь строго придерживаются этого разграничения», допуская, в частности, существование правовых форм, в рамках которых представитель может действовать как от своего имени, так и от имени представляемого. Ярким примером могут служить положения Германского торгового уложения 1987 г. (далее также – /ТУ), в соответствии с которыми прямое представительство возникает на основании прокуры (§ 48 – 58 ГТУ), а косвенное – на основании комиссионной сделки (§ 383 – 406 ГТУ). Торговый представитель может посредничать для другого предпринимателя, действуя в качестве косвенного представителя от собственного имени, или заключать сделки от имени этого предпринимателя, действуя, соответственно, в качестве прямого представителя (§ 84 ГТУ)[2].
В странах общего права под представительством (agency) понимается «правоотношение, в котором одно лицо (агент) представляет другое лицо (принципала) и уполномочено совершать действия для последнего». Все многообразие представительских отношений регулируется в рамках агентского договора. При этом агентами именуется широкий круг лиц, действующих в чужих интересах, независимо от имени кого они выступают в гражданском обороте.
Опираясь на зарубежный опыт, сторонники выделения косвенного представительства в качестве примера модели косвенного (скрытого) представительства приводят отношения комиссии. Кроме того, в качестве примера выделяется и агентский договор, которым, как отмечается многими учеными, опосредуются отношения, как прямого представительства, так и косвенного, В связи с этим, в частности, Л.В. Санникова отмечает, что «объединение ряда договоров (договор поручения, комиссии, доверительное управление, агентский договор) под широким термином представительства позволит сформировать отдельную классификационную группу и тем самым познать их правовую природу».
Сходной позиции придерживается и М.И. Брагинский[3]. Однако его позиция не вполне четко выражена. Так, сначала он утверждает, что «нет оснований считать представительство понятием «родовым», охватывающим в равной мере два его вида: поручение и комиссию», а затем допускает, что «представительство», с точки зрения сторонников приведенных взглядов, может занимать наряду с его традиционным пониманием, отраженным в законодательстве, и еще одно, более высокое место в классификации соответствующих конструкций, став понятием родовым»[4].
Вместе с тем, наиболее обоснованной представляется точка зрения исследователей, не выделяющих косвенного представительства, и тем самым, не оперирующих термином «представительство в широком смысле». Представляется, что это соответствует имеющейся современной правовой модели представительства. Так, следует особо подчеркнуть, что согласно п. 2 ст. 182 ГК РФ не являются представителями лица, действующие хотя и в чужих интересах, но от собственного имени, в частности, коммерческие посредники, конкурсные управляющие при банкротстве, душеприказчики при наследовании и т.п.
Таким образом, нет рациональной почвы для выделения косвенного представительства в рамках юридической науки и построения вытекающих теорий, а главное подведение норм гражданского законодательства под данные теоретические разработки.
Далее, представляется необходимым обратиться к анализу легальной дефиниции представительства, которая содержится в п. 1 ст. 182 ГК РФ. Согласно указанной норме под представительством понимается совершение одним лицом, представителем, в пределах имеющихся у него полномочий сделок и иных юридически значимых действий от имени и в интересах другого лица, представляемого. Сделка, совершаемая представителем на основании его полномочий, непосредственно создаёт, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого.