С одной стороны, СМИ, публикуя информацию о высоком моральном духе солдат, сплоченности союзников, высокой боеготовности армии, воздействуют на общественное мнение, чтобы подавить страх и панику, повысить уровень доверия к правительству. С другой стороны, это необходимо и для того, чтобы воздействовать на противника, который так или иначе тоже получает эту информацию. Предполагается, что она способствует понижению его боевого духа, уменьшает желание сражаться, вызывает неуверенность в своих силах и целесообразности своих действий. По существу военная сила может не соответствовать распространенной точке зрения о ней, но если противник принимает ее на веру и отказывается сражаться, то война оказывается выигранной информационно, а не традиционным путем, когда побеждает физически более сильный противник. Если мы возьмем интерпретацию событий в Чечне российскими СМИ, то сразу вспоминаются словосочетания «банд формирования», «чеченская мафия», «лица кавказской национальности», которые дали возможность представлять эту ситуацию как однозначно связанную с нарушением нормы. У человека и общества с помощью внешних воздействий можно менять структуру мировоззрения. Это осуществляется внедрением в сознание политических мифов, позволяющих заменить целостное мировоззрение фрагментарным.
«Методы подавления и принуждения всегда использовались в политической жизни. Но в большинстве случаев эти методы ориентировались на «материальные» результаты. Даже наиболее суровые деспотические режимы удовлетворялись лишь навязыванием человеку определенных правил действия. Они не интересовались чувствами и мыслями людей.
В рамках этого метода во время конфликта происходит героизация своей стороны и демонизация стороны противника. Героизация обеспечивается за счет демонстрации отсутствия своих убитых и раненых, помощи гражданским лицам, героических действий своих солдат. Демонизация обеспечивается за счет создания негативного имиджа лидера противника (наркоман, коррупционер, сумасшедший), наличия убитых и раненых, демонстрации зверств по отношению к мирному населению, разлада и дезертирства в чужой армии.
Эти методы при разных целях являются общими для психологических войн, пропаганды и избирательных технологий. В своей основе они имеют принципы, разработанные коммерческой рекламой. Использование этих методов предполагает прямое манипулирование СМИ и журналистами в своих интересах.
2.3 Информационная война в Чечне.
Конфликт в Чечне получил название «первой российской телевизионной войны»[5]. Первая кампания, как признают все исследователи, была проиграна Россией, прежде всего, в информационном плане. В качестве причин неуспеха приводят следующие. Во-первых, не работало оцепление, через него журналисты проходили к террористам, которые позировали и давали пространные интервью. Во-вторых, не был выделен представитель штаба для контактов с общественностью и СМИ: «Присутствие в зоне конфликта сразу нескольких высокопоставленных лиц противоречит принципам организации управления кризисной ситуацией».[6]
В этом конфликте СМИ не были на стороне государства, они освещали конфликт сочувственно по отношению к боевикам. Подобная многозначность не может приносить успеха при воздействии на массовое сознание, когда требуется преобладание одной точки зрения, а не возможность выбора из нескольких. Удар по зрителю нанесли реальные картины военных действий, которые до этого были доступны только для военного человека. Кроме того, есть мнение, что информационная кампания, направленная на создание негативного отношения к войне, спонсировалась заинтересованными лицами из Чечни и стран дальнего зарубежья. Покупались PR - компании в прессе, направленные на дискредитацию армии, политиков, поддерживающих операции федеральных войск в Чечне, сориентированные на развитие пацифистских идей и трансляцию в общественное сознание различных панических настроений. Это выражалось в том, что российские СМИ «усиленно оплакивали судьбы беженцев из Чечни», десятками штамповались репортажи о «бедных солдатиках», «несчастных срочниках», которых подставили «мерзавцы-командиры» и одновременно о «зверях-контрактниках», уничтожающих мирное население». Старательно формировались образы «генералов-идиотов». Российских слушателей, зрителей и читателей убеждали в том, что «бюджет не выдержит военных расходов». Кроме того, прочеченские агитаторы-пропагандисты доказывали, что сопротивление бандитам и налетчикам – занятие не для порядочных людей и, тем более, не для настоящих христиан. Присутствовало в СМИ и мнение, что «возмущенное зверствами российских войск» мировое сообщество ни за что нас не признает за цивилизованную страну и опять не даст кредитов».[7]]
Во время второй военной кампании в Чечне правительство кардинально изменило свою информационную политику, взяв под жесткий контроль внутригосударственное циркулирование информации о конфликте. Секретарь Совета безопасности РФ Сергей Иванов призывал СМИ последовательно вести информационную войну против чеченских террористов. «Если СМИ не доверяют официальным источникам, могут использовать чеченских информаторов, то главное – не пускать их в прямой эфир. Пять лет назад мы проиграли в этом, сейчас нельзя наступать на те же грабли. Ведь и международное право, и мировой опыт на нашей стороне. Тем временем линия фронта продолжает пролегать в новом месте. Западные телекомпании периодически показывают кадры военных преступлений федеральных войск в Чечне. Эти акции считаются проявлениями информационной войны между Западом и Россией. «Крайне тенденциозной, а часто ложной и откровенно антирусской была осенью и зимой 1999 - 2000 гг. та информация о войне в Чечне, которая публиковалась на страницах большинства западных газет и журналов. Очень редко публиковались сообщения официальных российских военных источников или даже не особенно объективных российских газет. Преимущество отдается до сих пор сообщениям из чеченских источников. В большинстве случаев эти сообщения являли собой дезинформацию, которую нет смысла опровергать».[8]
На этом этапе Россия одержала безусловную победу в информационной войне, результатом которой стало то, что, по данным социологических опросов, среди россиян растет количество сторонников ввода федеральных войск в Чечню, а также тех, кто считает Чечню частью России. Несмотря на значительные людские потери со стороны военнослужащих и мирного населения, на возникновение сложной гуманитарной ситуации и постоянного давления со стороны Запада, это существенным образом не сказывается на общественном мнении россиян в понимании ими предпринимаемых действий.
Для описания ситуации в этот период использовался:
3. Русско-чеченский конфликт глазами Запада
Особенностью освещения контртеррористической кампании является противостояние, если так можно сказать, российских и западных СМИ (и стоящими за ними силами). Российские журналисты работают со стороны федеральных войск, иностранные корреспонденты стараются добывать информацию со стороны боевиков. Целостной картины нет ни у российского читателя, ни у западного, а журналисты хотят они того или нет, втягиваются в информационную войну. Русско-чеченский конфликт видится и оценивается очень по-разному в зависимости от положения наблюдателя. Для человека из России - это центральный политический конфликт страны.