Зверовые солонцы Чулымо-Енисейской равнины - минеральные (геохимические) оазисы и очаги активности мамонтовой фауны и палеолитического человека (стр. 1 из 4)

Зверовые солонцы Чулымо-Енисейской равнины - минеральные (геохимические) оазисы и очаги активности мамонтовой фауны и палеолитического человека

С.В. Лещинский, В.Н. Зенин, Л.А. Орлова, Е.М. Бурканова

Исследуется палеоэкология крупных млекопитающих сартанского криохрона (~ 24-10 тыс. лет назад). Выявлена зависимость миграций мамонтовой фауны и палеолитического человека от распространения благоприятных Ca-Mg-Na-геохимических ландшафтов, в пределах которых очагами активности являлись зверовые солонцы - своеобразные минеральные оазисы. На зверовых солонцах Чулымо-Енисейской равнины в конце плейстоцена создавались условия для формирования крупнейших захоронений мамонтов и связанных с ними палеолитических местонахождений.

Ключевые слова: зверовые солонцы; мамонтовая фауна; палеолитический человек.Участки земной поверхности с повышенным содержанием определенных макро- и микроэлементов, в пределах которых животные для поддержания водно- солевого баланса в организме поедают почву, горные породы или пьют минерализованную воду из источников, в русской терминологии обозначены «зверовыми солонцами» [1]. Современные зверовые солонцы, или «фагиальные земли», как зоогеологические объекты издревле известны охотникам многих регионов мира, т.к. являются местами легкой (промысловой) добычи крупных млекопитающих. Многочисленны они и на севере Евразии, но в основном описаны в горных и предгорных областях, где имеют собственные названия у местного населения - засол, солонуха, кудюр, куду, хужир и др. [1-3]. Таким образом, сложилось мнение об отсутствии или очень редком проявлении литофагии (употребление животными фагиальных земель и минерализованных вод) на равнинных территориях, в частности Западной Сибири. В то время как в почвах западносибирской тайги отмечено 73% случаев недостатка Ca, Mg, Na и Co, 70% - Cu, 80% - I, 55% - Mo, 50% - B, 49% - Zn. В тундре, лесотундре и болотных экосистемах дефицит жизненно необходимых элементов часто еще значительнее, что ведет к периодическому минеральному голоданию травоядных млекопитающих [4, 5]. Возможно, очевидный парадокс объясняется отсутствием специализированных исследований, особенно на труднодоступных территориях с низким видовым разнообразием крупных млекопитающих.

Геоэкология крупных млекопитающих сартанского криохрона. Результаты исследований авторов указывают не только на наличие зверовых солонцов в пределах равнин, но и широкое их развитие в конце плейстоцена - начале голоцена в южных и особенно юго-восточных районах Западной Сибири - на Чулымо-Енисейской равнине (рис. 1). Впервые зверовой солонец сартанского криохрона и новый тип захоронения ископаемых остатков был выявлен при решении проблемы генезиса костей мамонтов на одном из крупнейших местонахождений Северной Евразии - Шеста- ково в бассейне р. Кии [6-8]. В 2002 г. в этом районе открыто еще одно местонахождение аналогичной природы - Кочегур (см. рис. 1), где большинство костей мамонтов имеют признаки деструктивных изменений, связанных с заболеваниями обмена веществ из-за минерального голодания [9,10]. Также зверово солонцовый генезис был обоснован для двух других широко известных западно-сибирских местонахождений мамонтовой фауны и палеолита - Волчьей гривы и Луговского [11-14]. Причины аккумуляции остатков крупных позвоночных на древних зверовых солонцах кроются в прямых и косвенных абиотических связях млекопитающих с геохимической средой обитания, одним из отражений которых является литофагия.

Каргинско-сартанский рубеж (~ 24 тыс. лет назад) для территории Западно-Сибирской равнины связан с началом широкого развития кислых и кислых глеевых геохимических ландшафтов, характеризующихся острой нехваткой щелочно-земельных и щелочных элементов. Вероятно, это обусловлено последним подэтапом активного тектогенеза. Стратиграфический анализ отложений на юго-востоке региона позволяет выделить районы с суммарными показателями вертикальных движений в среднем - позднем неоплейстоцене от +50 м (Барабин- ская равнина) до +250 м (левобережье Енисея) и, возможно, более. Подъем территорий активизировал рассоление ландшафтов, а резкое падение уровня Мирового океана в начале последнего похолодания придало своеобразный кумулятивный эффект данному процессу. В итоге кислые ландшафты, достигнув к концу плейстоцена максимума своего распространения, остаются определяющими на большей части указанной территории. Проведенный палеоэкологический анализ более 20 тысяч костей и зубов «поздних» мамонтов позволяет оценить геохимическую ситуацию в большинстве районов Северной Евразии у рубежа плейстоцена - голоцена как крайне неблагоприятную для существования мамонтовых популяций [5, 15, 16]. Также одним из отражений геохимического стресса стало адаптивное сокращение объема тела западносибирских мамонтов почти в 2 раза уже в первую половину сартанского криохрона [17]. Климат, сезонное питание и другие причины вынуждали крупных травоядных перемещаться на большие расстояния, некоторые исследователи их оценивают в 6502 500 км [18]. При неблагоприятной геохимической ситуации огромную роль в миграциях играли ландшафты, обогащенные Ca, Mg, Na, Co, Cu и другими элементами. При определенных сочетаниях геологического строения, рельефа и микроклимата на таких ландшафтах формировались зверовые солонцы - «минеральные (геохимические) оазисы» длительного развития, где кроме корма, насыщенного макро- и микроэлементами, животные могли поедать горную породу. В пики минерального голода они становились своеобразными очагами активности мамонтов и других млекопитающих. Скопление десятков животных (возможно, сотен во время миграций), их смертность и условия захоронения остатков (российским исследователям практически не известен тафономи- ческий термин «trampling» - втаптывание) были достаточными для образования мощных костеносных горизонтов. Показательными в этом плане являются местонахождения Шестаково и Кочегур (~ 25,8-17,8 тыс. лет назад),

Волчья грива (~ 18 (35?) - 11 тыс. лет назад) и Луговское (~ 16,5-10 тыс. лет назад) [6-14, 19]. Рассмотренные зверовые солонцы соответствуют Ca-Mg и Ca-Na-классам и были сформированы за счет монтмориллонитовых и бентонитовых, реже гидрослюдистых и каолинитовых глин и иных пород прибрежно-морских отложений нижнего мела (илекская свита), подпрудных бассейнов или эстуариев и ложбин стока [20, 21].

Рис. 1. Зверовые солонцы, крупные местонахождения мамонтовой фауны и палеолитические стоянки сартанского криохрона на крайнем юге Чулымо-Енисейской равнины: 1 - Шестаково и Шестаковский клад; 2 - Кочегур; 3 - Подаик; 4 - Усть-Кийка; 5 - Макаракская пещера; 6 - Березовый ручей-1; 7 - Березовский разрез; 8 - Скрипачи; 9 - Средняя Березовка; 10 - Ачинская стоянка

Зависимость древнего человека от мамонтовой фауны и геохимических оазисов. Фактический материал палеолитических стоянок и палеогеографическая обстановка в конце плейстоцена однозначно указывают на максимальную зависимость человека от представителей мегафауны. Поэтому нет сомнений в том, что зверовые солонцы, ввиду массовых скоплений крупных млекопитающих, являлись и очагами активности древнего человека. Во-первых, из общего количества животных, приходящих на зверовые солонцы, большую долю составляли детеныши и самки, ослабленные и больные особи, охота на которых в энергетическом плане оправдана. Во-вторых, на солонцах постоянно присутствовала падаль (животные, погибшие от болезней, старости, несчастных случаев или нападения хищников), которая могла привлекать людей. Кроме того, человек в условиях преобладания кислых ландшафтов, несомненно, испытывал минеральный голод и был ли- тофагом, как современные аборигены Северной Азии. Доказательством активной деятельности человека на зверовых солонцах являются палеолитические артефакты, часто залегающие совместно с остатками мамонтов на местонахождениях Шестаково, Волчья грива и Луговское [6-8, 11-14, 22]. Особую ценность, возможно, представляли бивни мамонтов, из которых при раскопках на Шестаково обнаружены изделия с насечками, отщепы и орудия. Однако не только участки, вплотную прилегающие к стабильным минеральным оазисам, люди использовали тысячелетиями, но и расположенные в ближайшем окружении на благоприятных геохимических ландшафтах, сформированных на известняках палеозоя, мезозойских отложениях, кайнозойских корах выветривания и других породах. Так, вблизи кийской солонцовой группировки находится ряд позднепалеолитических памятников (рис. 1): Шестаковский клад, Макаракская пещера и Усть-Кийка [8, 23]. Ниже представлено новое весьма перспективное палеонтологическое и палеолитическое местонахождение данного района - Подаик (открыто С.В. Лещин - ским в 2005 г.), расположенное в 16 км к северу от стоянки Шестаково.

Материал, методика и обсуждение результатов исследований. Местонахождение приурочено к высокому правому борту р. Кии, сложенному породами кийской свиты верхнего мела (песчаники, каолиновые пески и глины), перекрытыми в верхней части суб- аэральными отложениями позднего неоплейстоцена.

Объект находится на месте бывшей д. Подаик (на левом берегу с. Дмитриевка Чебулинского района Кемеровской области), ~ в 100 м к северу от кладбища. Точка наблюдения расположена в заброшенном карьере выше по течению от железобетонного моста через р. Кия (~ 250 м по азимуту 100о). Краткое описание разреза, проведенное классически, представлено снизу вверх от уровня поймы (~ 135,5 м абсолютной высоты).

Светло-серые мелкозернистые каолиновые пески (кийская свита). Видимая мощность (в.м.) более 7-11 м (различна из-за неровности кровли). Кровля четкая, неровная, со следами явного размыва. Отложения с угловым и стратиграфическим несогласием перекрыты образованиями верхнего неоплейстоцена.

Тонко-слойчатые делювиальные образования. Представлены чередованием слабоволнистых слойков разнозернистого желто-коричневого песка (0,2-5 см) и коричневато-серой супеси/суглинка (0,2-20 см). Доля песчаных слойков в общем объеме слоя составляет менее 40%. Азимут падения слойков находится в секторе 330-20° (углы падения, в основном, до 10°). К отложениям приурочены остатки крупных млекопитающих (фрагменты ребер, трубчатых костей и 4 бивней мамонтов) и палеолитические артефакты. Видимая мощность костеносных отложений более 1,5 м (нижние находки залегают в 0,1 м выше подошвы, основная масса - в интервале 1-1,6 м). Культурные остатки в основном находятся на уровне ~ 1,3 м выше подошвы (под бивнями). Тафономические особенности захоронения прямо свидетельствуют о некотором сносе ископаемых и, вероятно, культурных материалов вниз по палеосклону. В.м. слоя ~ 2 м. Кровля ясная, выражена прослоем (до 0,2 м) мелко-, среднезернистого песка. Отложения перекрыты без видимого несогласия.