Тесная связь с крилем существует также у некоторых видов теплокровных рыб в море Скотия. И у этих рыб степень адаптации к питанию крилем определяется их морфологической организацией (форма тел и окраска). Chamopsocephalusgunnari — типичный обитатель пелагиали. У 73% из всех вскрытых рыб в желудке оказался криль, у 2% в желудках обнаружены пелагические светящиеся анчоусы. Криль является чрезвычайно существенным компонентом и в пищевом рационе эндемика о. Южная Георгия—Pseudochacnichthysgeorgianus. Эта белокровная рыба, так же как и N. rossimarmorata, совершает нагульные миграции в океан к местам скопления криля. Мы неоднократно ловили P. georgianus в местах концентрации криля. Пищевой спектр этих рыб очень узок, криль обнаружен в желудках у 36% особей и рыба — у 35%. Белокровная рыба Chaeno-cephalusaceratus — крупный придонный хищник, питающийся рыбой, однако в желудках у нее обнаружен криль.
Самые крупные рыбы Антарктики Dichostichusrnawsoni и D. eleginoides — хищники. В желудках у D. eleginoides обнаружены преимущественно рыбы. Пищевая цепь этих рыб идет от криля через рыб—потребителей криля. Обнаруженная нами в районах Южных Оркнейских островов путассу (Micromesistiusaustralis) питается почти исключительно крилем. У вскрытых 1000 экз. путассу желудки были набиты крилем. Отстрел и вскрытие желудков антарктических птиц показали, что криль является также главным компонентом в пищевом спектре птиц моря Скотия. Криль обнаружен в желудках антарктического пингвина (Pygoscelisantarctica), дымчатых альбатросов (Phoebetriapalpebrata), чернобровых альбатросов (Diomedeamelanophoris), сероголовых альбатросов (Diomedeachrysostoma), гигантского буревестника (Macroncctesgiganteus), антарктического буревестника (Thalassoicaantarctica), капского голубя (Daptioncapensis), голубого буревестника (Halobaenacoerulea) и вильсоновой качурки (Oceanitesoceanicus).
Криль входит в пищевой спектр большинства представителей антарктической фауны. Именно массовым развитием Euphausiacra, и в первую очередь криля, обусловлены нагульные миграции усатых китов в моря Антарктики. Небогатые в видовом отношении, но чрезвычайно многочисленные антарктические птицы в основном питаются крилем. Ластоногие в большом количестве прямо или косвенно через рыбу также потребляют криль. Самый многочисленный в Антарктике тюлень-крабоед (Lohodonoarcinophagus), по свидетельству тюленебоев и исследователей, питается исключительно ракообразными, в первую очередь крилем (Земский, 1960).
Интенсивное использование криля животными, птицами и рыбами Антарктики, вероятно, стало возможным благодаря возникновению в процессе эволюции некоторых морфолого-функциональных адаптивных признаков у антарктических животных, позволяющих активно использовать кормовые ресурсы крилевой зоны Антарктики. Это цедильный аппарат у усатых китов; особое строение зубов, представляющих собой своеобразную костную решетку для задерживания ракообразных, у тюленя-крабоеда; на языке пингвинов имеются острые шипы, направленные назад и облегчающие захват, удерживание рыб и ракообразных.
Можно предположить, что огромные кормовые ресурсы в виде криля в водах, омывающих Антарктиду, в полной мере не используются. Численность антарктических рыб и пернатое население Антарктики незначительны по сравнению с теми пищевыми ресурсами, которыми богат Южный океан.
Все сказанное убеждает в том, что биологические ресурсы Антарктики характеризуются высоким уровнем промежуточной продукции в виде криля, который в очень небольших масштабах трансформируется китами, представляющими конечную продукцию этого района. Основную причину ограниченного использования криля мы видим в изоляции вод, омывающих Антарктиду, вследствие течения западных ветров, представляющего своеобразный барьер между водами умеренных широт и крайнего юга. Этот барьер преодолевают птицы и киты, а также путассу. Особого внимания заслуживает тот факт, что ареал путассу oxвaтывaeт район, где шельфы Южной Америки и Антарктиды разделяются сравнительно узким проливом Дрейка.
Естественно, что в условиях такой своеобразной изоляции криля не могли возникнуть массовые миграции рыб из более северных районов в южные и поэтому не могла создаться ситуация, при которой запасы криля могли бы интенсивно использоваться фауной более низких широт, как это наблюдается в северном полушарии, где Гольфстрим, Атлантическое течение и его ответвления (течения Ирмингера, Норвежское, Нордкапское, Шшицбергенское) являются миграционными путями многих сравнительно тепловодных рыб умеренных широт в продуктивные зоны, являющиеся их нагульным ареалом.
Поэтому наряду с развитием промысла криля возникает проблема акклиматизации в водах Антарктики таких рыб, которые могли бы стать массовыми потребителями криля и представлять в то же время ценный объект для промысла.
10. Биологические ресурсы и освоение их человеком.
В создании современного морского рыболовства и освоении разнообразных биологических ресурсов не только окраинных морей Европы, но и Атлантического океана в целом важную роль сыграли, прежде всего, европейские страны, большие и малые, расположенные на крайнем севере и юге. В организации промысла ластоногих важная роль принадлежит русским поморам и норвежцам. В создание китобойного промысла большой вклад внесли баски, начавшие промысел южного кита в Бискайском заливе в XI—XII вв., на севере бой китов в течение XVI— XVIII вв. вели голландцы и англичане. В создании современного пелагического промысла китов в Антарктике важную роль сыграли норвежцы, в результате изобретения гарпунной пушки.
Уже в средние века рыбаки Шотландии и Нидерландов с успехом промышляли сельдь в Северном море. С открытием Америки начинается развитие массового промысла на Большой Ньюфаундлендской банке, которую осваивали Португалия и Испания.
С изобретением судовых паровых двигателей, а затем двигателей внутреннего сгорания начали строиться специализированные рыболовные суда для различных видов промысла. Совершенствование тралового промысла донных рыб велось главным образом Великобританией, а затем Германией. Норвегия и Исландия совершенствовали кошельковый лов сельди. Долгие годы районы рыбного промысла стран Европы ограничивались Северным, Балтийским, Норвежским и Гренландским морями, Ла-Маншем и Бискайским заливом.
Начало нашего столетия ознаменовалось развитием китобойного промысла в водах Антарктики. Первоначально промысел проводился в прибрежных водах, и убитые киты обрабатывались на береговых базах. Но уже в 20-х годах возник так называемый пелагический промысел, в котором участвовали крупные перерабатывающие базы.
Важным событием в развитии рыбных промыслов в северных морях была Мурманская научно-промысловая экспедиция академика Н, М. Книповича, начавшая свои исследования в 1898 г. В итоге изучения гидрологии Баренцева моря и проведения опытных тралений нис «Андрей Первозванный» была выявлена возможность тралового промысла в пределах южной части Баренцева моря.
После Октябрьской социалистической революции широкие океанологические и промысловые исследования в северных морях были начаты Советским Союзом. Государственный океанографический институт дал серьезные океанологические основы траловому промыслу в Баренцевом море. Созданный позднее Полярный институт рыбного хозяйства и океанографии имени Н. М. Книповича большое внимание уделил изучению миграций трески, ее размножению, дрейфу личинок и молоди. Эти знания легли в основу построения ее жизненного цикла.
В конце 30-х годов ПИНРО приступил к решению проблемы сельдяного рыболовства. Эти исследования дали свои практические результаты только после Великой Отечественной войны, когда были выявлены миграционные пути взрослой сельди в Норвежском море и заложены биоокеанологические основы ее промысла.
Советские исследователи и моряки выявили возможности использования запаса морских окуней (Sebastesmarinusи mentella) в западной части Баренцева моря и прилегающих глубоководных районах Гренландского моря, а также обнаружили в этих районах размножение глубоководного (гренландского) палтуса (Reinhardtiushippoglosoides).
Изучение пассивного расселения молоди в жизни бореальных видов рыб позволило исследователям Полярного института В. П. Серебрякову и А. И, Постолакию решить схему миграций трески в районе Лабрадора и северных склонов Ньюфаундлендской банки. Было установлено, что нерест трески происходит на значительной глубине у Северного Лабрадора, к свалу которого подходит теплое течение, уносящее молодь трески на юг, к северным склонам Большой Ньюфаундлендской банки. В полном соответствии с направлением течений нерестилища в западном секторе Атлантики оказались севернее районов се нагула. Первая и вторая мировые войны задержали развитие морского рыболовства и китобойного промысла в Атлантическом океане.
Из технических новшеств после второй мировой войны рыболовство получило средства радиолокации, имеющие важное значение при плавании в высоких широтах, и ультразвуковые приборы, изобретенные для обнаружения подводных лодок, нашедшие широкое применение при поиске рыбы.
Развитие морского рыболовства, расширение его акваторий, увеличение уловов были следствием технической революции в. строительстве рыболовных судов, механизации процессов добычи, применении холода. Вот некоторые примеры, характеризующие технический прогресс в строительстве рыболовного флота.
В начале века паровой траулер водоизмещением 200—300 т с паровой машиной в 150—200 л. с. добывал рыбу на глубине до 150—200 м. Его рейс продолжался несколько суток. Годовой улов не превышал 5—7 тыс. ц. Современный большой морозильный траулер водоизмещением около 4000 т с двигателем 2000— 2500 л. с., с радиусам действия 10—12 тыс. миль может вести промысел в любом районе океана в любое время года. Современный трал может ловить рыбу на глубине до 1000—1200 м. За год такой траулер вылавливает 60—70 тыс. ц, снимая годовой урожай моря с площади до 5 тыс. км2.