— Вы открыты?
В ответ — молчание. Хозяин рассматривает бокалы.
— Скажите… давно ли здесь винный погреб?
Прекрасная фраза, чтобы начать разговор, не правда ли? Сигара вспыхивает презрением.
— 400 лет!
Приходится искать новую тему…
— Извините, а можно ли в столь поздний час попробовать ваши вина?
Сигара в уголке рта Хозяина начинает дрожать. Он смотрит на нас.
— Конечно, открыто! Какое вино хотите попробовать? Самое дешевое — 2 евро бокал. — То, как это сказано, подразумевает наше немедленное бегство. Но мы продолжаем неловко переминаться с ноги на ногу.
— Мы хотели бы попробовать самые вкусные, мы не специали…
— Сядьте! — бросает Хозяин.
Это приказ. Мы садимся.
— Вина-то нальют, как думаешь? — спрашивает меня фотограф.
— Не знаю, — отвечаю я сквозь зубы.
Хозяин подходит к бочкам.
— Это? — спрашивает он.
— Какое вы сочтете вкусным…
Сигара негодующе вспыхивает. Хозяин пожимает плечами. Наливает два бокала и приносит нам. Пьем минут пять.
— Может, еще? — Фотограф не выдерживает.
— Извините…
Сигара удивленно поворачивается в нашу сторону.
— А можно еще?
— Можно… Это? Хорошо, хорошо, я налью другое — попробуете.
Через пару минут в подвал вошло несколько человек. Мужчины от 40 до 60. «Бонжур!» «Бонжур…» Садятся напротив и незаметно смотрят на нас. Молчание. Надо объясняться.
— Мы журналисты, из Москвы. Хотим написать про Корсику.
— Что написать?
Сигара смотрит на нас дулом корсиканского ружья.
— Только хорошее, настоящее, не туристическое… — поспешно повторил я для верности дважды. Хозяин явно изучает нас.
— Попробуйте вот этот сорт… — неспешно предлагает он, в руках у него два бокала.
— Скажите, а что главное на Корсике? Нам говорили: полифония, семья… И кто такие корсиканцы?
— Полифония — главное? Это важно, но это чушь! — изрек один из пришедших.
— Семья? Ну да, семья это, конечно, главное, но… — сказал другой.
Хозяин подошел ко мне близко, протянул руку и произнес:
— Мы дали миру свободу. Наполеон Бонапарт, корсиканец, объединил Евро…
Но договорить не успел. Человек в белой рубашке, сидевший за соседней бочкой, вскочил и прокричал на смеси французского и итальянского:
— Да корсиканцы — это итальянцы!
…То, что произошло дальше, навсегда останется в нашей памяти. Это был хоровод, вихрь, это был фильм и радиопостановка, это была энергия целого острова, выплеснутая в жесты и слова. Мы стали невольными свидетелями вечного спора. Дело в том, что человек в белой рубашке, которого звали Джованни, оказался с Сардинии, соседнего с Корсикой острова. Он — настоящий итальянец. Хозяин же подвала, Ману, — настоящий корсиканец. После этого крика возникла тяжелая пауза.
— Нет! — прозвучало сразу несколько голосов. — Мы корсиканцы!
— Наполеон Буонапарте, он кто? Итальянец! Какой у вас язык? Итальянский! Какая у вас культура? Итальянская! Вы — итальянцы! — Все свои слова Джованни сопроводил поясняющими жестами.
Возмущению Ману и других представителей «корсиканской партии» (в подвале их насчитывалось четверо) не было предела. Сигара Хозяина казалась уже не дулом корсиканского ружья, а жерлом огромной пушки. И направлена эта пушка была в сторону Сардинии…
— Наполеон — корсиканец! Корсиканский язык — это романский язык, который развивался напрямую из латыни! Вы знаете, что такое латынь? — Мы успели кивнуть. Ману был очень убедителен.
— Буонапарте — это итальянская фамилия! — настаивал Джованни.
— Итальянская? — этот вопрос был обращен уже к нам.
— Да. — сказал я. — Итальянская…
Сигара Хозяина превратилась в вулкан. Он подошел очень близко.
— Наполеон — корсиканец! Величайший из корсиканцев — Паскаль Паоли! Но Наполеон тоже великий корсиканец. Мы, корсиканцы, первые объединили Европу, мы, корсиканцы, первые дали миру конституцию и свободу. Мы объединили Италию. А эти сарды… — в сторону Джованни пыхнул огонь. Но Джованни было все равно. Он был снова на сцене — с одним словом «Буонапарте» и со своим итальянским языком.
Ману подошел к нам и прорычал:
— Не слушайте этого человека! Все — бесплатно, если только напишете, как я сказал, то есть — правду!
К этому времени мы уже потеряли счет выпитым бокалам. Смутно припоминаем, что пили мы за дружбу между Россией, Корсикой и, кажется, Сардинией…
Вдруг из рядов «корсиканской партии» раздалось:
— Профессор! Профессор!
На сцену выпустили «тяжелую артиллерию». Из-за стола (то есть бочки) встал человек в костюме — профессор университета Корте, первого и единственного университета, основанного Паскалем Паоли. Профессор развел руки в стороны и… научно подтвердил правоту Ману. Сигара разразилась победным фейерверком. И хотя Джованни не думал сдаваться, корсиканцы уже победили…
— Свобода! У нас нет свободы… Да и кто сейчас полностью свободен? Сейчас все от кого-то зависят, что же тогда и говорить о независимости…
— И все-таки у вас мало своего. У вас много итальянского, хотя кое-чего итальянского у вас нет. Например, граппы такой, как у нас. Эй! — Джованни обратился к своему товарищу, который все время сидел молча и внимательно слушал, составляя молчаливую «итальянскую партию» — Пойдем нальем русским настоящей граппы!
Почти в два часа ночи на выходе из подвала Ману обнял Джованни и сказал:
— До завтра!
Поскольку еще 10 минут назад мы были абсолютно уверены, что они зарежут друг друга, в наших глазах читалось удивление. Заметив это, Джованни сказал, показывая на Ману:
— Это брат моего брата. Мой лучший друг.
— Приходи завтра, — буркнул в ответ на это Ману.
…Для нас же эта встреча в подвале стала главным событием на Корсике. Винный погреб, как вы помните, вообще ключевое место для Корсики — именно там началась кровавая война за недостижимую (и, похоже, ненужную) независимость и именно там мы увидели битву непримиримых характеров, которая закончилась братским объятием.
Семья
Вся история Корсики связана с семьей и внутрисемейными отношениями. Кланы издавна поддерживали вендетту. Семейственность доминировала и, похоже, продолжает доминировать в политике и сегодня. Мы зашли в гости к одной корсиканской семье в деревне Тавера, что в получасе ходьбы по дороге из Аяччо в Корте. Глава семьи Жак Лоран в этот момент был на совещании Ассоциации сельхозработников, но его вскоре ждали домой. Лоран занимается сбором меда и изготовлением каштановой муки. В течение столетий эти занятия были на Корсике традиционными. Семья Полверелли отсчитывает свою историю с XVI века. Надпись на родовом доме — «1525 год».
Глава семьи хранит генеалогическое древо, это вообще распространено на Корсике. Кроме того, они собрали историю деревни Тавера (ксерокопии документов из архивов), а также большое количество старинных фотографий. «Что главное в жизни корсиканца? — переспросила Желианна, жена Жана, гостеприимно принимавшая нас в ожидании мужа. — Это безусловно политика!» Мы, конечно, подумали, что она имеет в виду все ту же проблему независимости и отношения с Францией. Но оказалось, что главное политическое событие — это выборы мэра деревни Тавера, в которой всего 200 жителей.
«Это для нас очень важно! Ведь мэра выбирают на 6 лет», — сказала Желианна. «Видимо, у вас выборы в этом году?» — спросили мы. «Что вы, они будут через 5 лет! Но уже сейчас есть несколько кандидатов, которые начали свои политические кампании. Выборы мэра — это сейчас самая обсуждаемая тема. На Корсике очень важно иметь хоть какое-то признание общественных заслуг, поэтому должность мэра даже в такой маленькой деревне, как наша, — это большая честь. Раньше мэров просто назначали главы семей, а теперь каждый может голосовать как хочет. Конечно, между кланами всегда существовала борьба, которая часто приводила к вендетте, но сейчас все меняется. Многие корсиканцы уезжают на континент, потому что здесь нечего делать, а если и возвращаются, то, как правило, уже не соблюдают традиций.
Но пост мэра по-прежнему вызывает уважение». Все традиции, конечно, сохранить не удается. Так, например, в былые времена корсиканцы имели несколько домов. Зимой они жили у моря, а летом переселялись в горы — от малярии и жаркого климата. Теперь роль малярии выполняют туристы, и большинство местных жителей не покидают спокойных гор, поскольку иметь два дома слишком накладно. В этот момент с собрания Ассоциации вернулся хозяин дома. Сам Жак — француз, приехавший на Корсику из континентальной Франции. Когда мы спросили его, не чувствовал ли он неприятия со стороны местных жителей, Жак очень удивился. «Нет! — ответил он. — Я живу здесь уже 25 лет, я женат на настоящей корсиканке… И никогда не испытывал на себе плохого отношения. Сейчас вместе со всеми производителями сельскохозяйственной продукции мы работаем над выработкой жестких стандартов качества для корсиканских продуктов. Все меняется, и отношение к еде меняется. Я, например, произвожу каштановую муку, которой раньше питались только самые бедные, теперь же ее могут позволить себе только самые богатые или туристы». Весь день мы провели с Жаком и его семьей — ездили смотреть его ульи, познакомились с сооружением, в котором обжигают каштаны перед тем, как смолоть из них муку (для этого под ними в течение 21 дня непрерывно жгут медленный огонь), видели, как доят коз. А перед отъездом отведали фирменной медовой водки. Провожать нас вышла вся семья…
Пожары
Каждый год на Корсике выгорает от 100 до 200 квадратных километров лесов. Причину этих стихийных бедствий искали очень долго. А совсем недавно оказалось, что виновато в этом …Европейское экономическое сообщество. В 1970-х годах в целях борьбы с разливанными морями молока и масла ЕЭС стало субсидировать фермеров, дабы те перепрофилировались на производство именно мяса, а не молока и масла. Многие на Корсике стали выращивать скот только ради субсидий, а коровьи стада, по большому счету, никому не нужные, тем более что многие владельцы скота не имели своей земли вообще, разбрелись по всему острову. А для того чтобы скотина как-то питалась, ее владельцы стали поджигать маки, как это делалось издревле, для того, чтобы росли свежие побеги травы. Эти пожары страшно опустошали остров. В итоге бюрократы от ЕЭС осознали свои ошибки и в 1994 году финансирование «мясной программы» было свернуто. Результатом этого решения стало то, что пожары составили всего 1/10 часть от обычного уровня. Оказалось, правда, что они были выгодны не только владельцам скота — за время их искусственной «интенсификации» свои сверхурочные получали пожарные, заново строились и ремонтировались дома, давая дополнительный заработок строителям. Так что нельзя сказать, что эта проблема может быть легко и скоро решена…