Валевская Мария (стр. 1 из 3)

7 декабря 1786 года - 12 декабря 1817 года

Валевская Мария

Битва при Трафальгаре принесла много жертв. Эмма Гамильтон, потерявшая своего возлюбленного лорда Нельсона, была лишь малой жертвой. Куда более крупной жертвой оказался Наполеон Бонапарт, отдавший морское владычество англичанам. И все же Наполеон кое-что приобрел. Продолжая завоевания, Наполеон одержал победы над австрийцами и пруссаками и — между прочим — над Марией Валевской.

Хотя неверность Марии Валевской стала так же хорошо известна, как и любое другое скандальное событие той эпохи, ее репутация пострадала сравнительно мало. Другие неверные жены заводили любовников главным образом для увеличения собственного благосостояния или ради чувственных радостей. Что же касается поведения Марии, то оно в значительной мере было самоотверженным и романтичным. Она изменила супругу только с одним мужчиной и, покоряясь ему, думала о благополучии своей страны. Она уступила не ради своей безопасности и не по любви, а потому, что согласилась с железной логикой политики и патриотизма. Ее совратила дипломатия. Любовь пришла позднее.

Мария Лачинская родилась в Польше в 1789 году. Она происходила из знатного, старинного, но обедневшего рода. Воспитывалась она овдовевшей матерью в ветхом особняке, в разоренном поместье. В семье было шестеро детей, в том числе пять девочек. Брата (он был первенцем) ждало неопределенное будущее. Когда Марии было 15 лет, на нее обратил внимание граф Анастасио Колонна Валевский — богатейший помещик, владелец большого замка в Валевице, близ Варшавы, 68-летний граф Валевский, человек угрюмого нрава, дважды вдовец, стал ухаживать за Марией. И хотя это производило сильное впечатление на ее мать, сама Мария не проявляла большого интереса.

Вот что она писала своей подружке в Париж: “Валевский продолжает надоедать мне своими знаками внимания”. Мать Марии, сознавая, что речь идет о выборе между бедностью и богатством (правда, младший внук будущего зятя был на десять лет старше ее дочери), умоляла Марию быть практичной. В 1805 году, в 16 лет, Мария стала графиней Валевской. Долги семьи были уплачены, родовое поместье восстановлено, а брат отправлен учиться во Францию.

Медовый месяц Мария провела с Валевским в Италии; она нашла его “добрым и приятным”. По возвращении в замок она стала его женой-секретарем и подарила ему болезненного мальчика. Мария с готовностью посвятила себя материнству и участию в кампании за свободу Польши, которая вот уже двенадцать лет как находилась в подчинении у России, Австрии и Пруссии.

В морозный месяц 1806 года в Польшу для борьбы с русскими и австрийцами прибыл Наполеон Бонапарт, звезда которого все еще находилась в зените. Поляки видели в нем освободителя. Точно так же относилась к нему Мария Валевская. В имении Броня, под Варшавой, она присоединилась к сотням своих соотечественников, высыпавших на улицы, чтобы приветствовать императора. Пока Наполеону меняли лошадей, он разглядывал восторженную толпу. И вдруг он увидел Марию. Ей было 17 лет, у нее были белокурые волосы, большие голубые глаза, излучающие простодушие и нежность, и чудесная кожа; словно чайная роза, она вся сияла свежестью, порой краснея от смущения. Наполеон снял треуголку и преподнес ей букет, составленный из цветов, которыми была заполнена его карета. Затем он двинулся дальше, преследуя неприятеля.

Вытеснив русских из Пултуска (им удалось оторваться от него благодаря тяжелым погодным условиям), он вернулся в Варшаву дожидаться весенней оттепели; его войска устроились на зимние квартиры на правом берегу Вислы. У него появилось свободное время, и тут он вспомнил о девушке, которую встретил в Броне. Он навел справки. Талейран “достал ее мне”, сказал он потом. Через главу временного правительства Польши князя Юзефа Понятовского Марию пригласили на официальный бал, который давал Наполеон. Инстинкт заставил ее отклонить приглашение. Но польские патриоты и, наконец, муж уговорили Марию принять его: ничто не должно раздражать освободителя.

Мария прибыла на бал в сопровождении мужа. Она была в белой тунике с вышивкой, надетой поверх белого атласного платья, и без всяких драгоценностей. Она была бледна. Наполеон с жадностью следил за каждым ее движением. Наконец он послал к ней адъютанта, чтобы пригласить ее на танец. “Я не танцую”, — ответила она. Раздосадованный император пересек зал, расталкивая на своем пути гостей, и очутился перед ней. Она опустила глаза. Он уставился на нее и вдруг выпалил: “Белое не идет к белому, мадам”. Она промолчала. Он подошел ближе: “Почему вы не захотели танцевать со мной? Я ожидал совсем иного приема”. Сказав это, он развернулся на каблуках и вышел. Мария поспешила домой.

На следующее утро появились цветы и записка: “Я никого не видел, кроме вас; я никем не восхищался, кроме вас; я никого не хочу, кроме вас. Поскорее ответьте мне и утолите нетерпеливую страсть. Н.”

Откровенное объяснение в любви оттолкнуло и испугало Марию. Она сказала посыльному, что ответа не будет. На следующее утро Наполеон написал снова. Мария даже не распечатала письмо. Но слух о страсти императора уже распространился. Приехал князь Понятовский. Он распечатал письмо и прочел его Марии: “Я вам не нравлюсь, мадам? У меня были основания надеяться, что я смогу вам понравиться. Но, может быть, я был не прав. Мой пыл разгорается — ваш же гаснет. Вы нарушаете мой покой! О, подарите же несколько мгновений радости и счастья бедному сердцу, которое жаждет обожать вас! Неужели так трудно ответить мне? А ведь за вами уже два ответа. Н.”

Мария по-прежнему не отвечала. Император упорствовал. И тут-то он, пойдя на хитрость, нанес удар по самому уязвимому месту. Он пообещал нечто большее, чем любовь. Он намекнул, что ответ Марии может повлиять на его заинтересованность в освобождении Польши. Он писал: “Бывают такие моменты — и сейчас я как раз переживаю один из них, — когда надежда столь же мучительна, сколь и отчаяние. Как утешить разбитое сердце, которое так страстно желает припасть к вашим ногам, но должно сдерживаться, что парализует его самые заветные желания? О, если бы вы только захотели! Вы и только вы можете устранить разделяющие нас препятствия. Мой друг Дюрок сделает так, что вам это будет совсем нетрудно. Придите! Придите! У вас будет все, что вы пожелаете. Стоит только вам пожалеть мое бедное сердце — и ваша страна станет для меня еще дороже. Н.”

С помощью своего адъютанта, генерала Жерара Дюрока, Наполеон устроил так, что содержание его последнего письма стало известно членам польского временного правительства. Их реакция была именно такой, какой он и ожидал. В лице неуступчивой Марии они сразу же увидели средство добиться восстановления своего государства. Десятки родовитых патриотов посетили ее. Сказавшись больной, она отказалась от встречи с ними. Тогда они упросили вмешаться в это дело графа Валевского. Каковы были при этом истинные чувства престарелого аристократа, нам не узнать. Пытался ли он противиться мольбам своих соотечественников? Уступил ли он в надежде на то, что интерес Наполеона к его жене был чисто платоническим? Не согласился ли он пожертвовать честью жены ради автономии Польши? Какие бы мысли ни обуревали его как мужа, граф Валевский заставил жену принять польских патриотов.

От имени двенадцати миллионов поляков они умоляли Марию посетить Наполеона. У нее голова шла кругом, и она не смогла отказаться. Она потребовала, чтобы ей объяснили, не просят ли они ее, уговаривая столь красноречиво, стать любовницей императора. В ответ они заявили, что ничего подобного не имеют в виду; они лишь хотят, чтобы она посетила Наполеона и смогла лично и убедительно ходатайствовать о независимости Польши. Но если возникнет необходимость стать его любовницей, чтобы помочь делу своей страны, она должна быть готова пойти на эту жертву. И они вручили ей письменную петицию, подписанную всеми членами делегации. Один из них прочел ей этот документ: “Если бы вы были мужчиной, вы бы отдали свою жизнь за справедливое и благородное дело Отечества. Как женщина, вы можете принести другие жертвы, и вы должны заставить себя на них пойти, как бы они ни были тяжелы.”

Надломленная и униженная, Мария согласилась встретиться с Наполеоном. Можно себе представить, как в тот момент она смотрела на своего мужа.

Первое свидание с Наполеоном принесло ей сюрприз. Она не знала, что ожидать от этой встречи, но в любом случае не ждала сочувствия.

И действительно, Наполеон был настроен отнюдь не благодушно. В течение многих лет ему было достаточно пошевелить пальцем, чтобы к его услугам была любая женщина по его выбору. Томная красота Марии, ее безупречная фигура, не совсем безупречный французский язык, наконец, само ее сопротивление — все это воспламенило его. Как вспоминал его камердинер Констан, “целый день после бала он то вставал, то садился, то ходил по комнате, то опять садился и опять вставал”. Узнав, что двоих его молодых адъютантов увидели флиртующими с Марией, он тут же отправил их на передовую линию.

Когда наконец он увидел ее одну в своих личных покоях и она села перед ним в кресло, он с трудом сдерживал себя. Он встал перед ней на колени и поцеловал ей руки, затем обнял ее и целовал до тех пор, пока она не вырвалась и не побежала к дверям. Тут он сказал ей о своей любви. Она заплакала. Наполеон с пониманием отнесся к ее страхам и вдруг стал нежным. Он говорил ей о ее любимой Польше и о своих планах вернуть ей независимость. Спросил и о графе Валевском: почему она вышла замуж за такого старика? Она в последний раз запротестовала против нарушения супружеской верности: “Тех, кого сочетали на земле, можно разлучить только на небесах”. На ее счастье, Дюрок появился слишком быстро. “Как, уже?” — спросил Наполеон. И, обратившись к Марии, сказал: “Ну что ж, моя милая стенающая голубка, идите домой и отдохните. Не бойтесь орла... Придет время, вы полюбите его и будете иметь над ним полную власть”.