3.3. Мыслитель-марксист
Че был не только героическим герильеро и революционным руководителем, который, оставил все руководящие посты, чтобы возобновить вооруженную борьбу против империализма. Он был также мыслителем, думающим человеком, никогда не перестававшим читать и писать. Его идеи во многом содействовали обновлению марксизма в Латинской Америке.
В отличие от большинства руководителей кубинской революции Че Гевара уже был марксистом, когда присоединился к Движению 26 июля 1955г. в Мексике. Он открыл для себя марксизм не только из прочитанных книг, но и благодаря опыту приобретенному в Гватемале, где правительство Арбенса пало жертвой ЦРУ, «Юнайтед Фрут» и предательства армии. Он первый оценил историческое и социальное значение кубинской революции, заявив в июле 1960г., что она «своими собственными методами открыла путь, начертанный Марксом». Уже с апреля 1959г. он предвидел, какое направление примут процессы, происходившие на Кубе после падения диктатуры.
С 1959г. и до смерти Че его марксистские взгляды эволюционировали в сторону отказа от первоначальных иллюзий в отношении советской системы. Начиная с 1963г. заметно его стремление найти другой путь к социализму. Убийство прервало процесс обретения им политической зрелости и его самостоятельного интеллектуального развития. Работы Че не образуют стройной завершенной системы. Это относится ко многим вопросам, связанным с демократическим планированием, борьбой против бюрократии. Но его марксизм имеет отличительные черты.[28] Этика Революционная деятельность неотделима от этических ценностей. Об этом свидетельствует отношение к пленным во время герильи: «Безусловное милосердие к солдатам, которые идут в бой, выполняя или веря, что выполняют свой воинский долг… Оставшихся в живых следует отпускать на свободу. Раненые должны получать наилучший возможный уход». О личности Че говорит и эпизод, произошедший во время сражения у Санта-Клары. Товарищу, предложившему казнить взятого в плен лейтенанта, Командующий Гевара ответил: «Ты считаешь, мы должны быть такими же как они?» Построение социализма также невозможно без этических ценностей – вопреки экономическим концепциям, придающим значение лишь развитию производительных сил.[29]
Плюрализм
Че не создал законченной концепции социалистической демократии, но отстаивал принципы свободы дискуссий в революционном лагере, уважения к разнообразию точек зрения.
Революционность
В течение десятилетий марксизм в Латинской Америке служил оправданию реформистской политике подчинения рабочего движения так называемой «национальной буржуазии». В работах и выступлениях Че в период с 1959г. до гибели ставится одна центральная, конкретная и насущная цель: революционное преобразование общества.
Он сознавал, что социалистическая революция - дело не только авангарда, без которого не обойтись, но и широких народных масс: «Историю делают массы, как сознательная совокупность личностей, борющихся за одно дело, … за то, чтобы покинуть царство необходимости и войти в царство свободы».
Гуманизм
Прочтение Маркса Че Геварой глубоко отличается от структуралистской догмы о «теоретическом антигуманизме», которая была широко распространена в Латинской Америке в 1960-70 гг.
Конкретным, активным проявлением гуманизма является интернационализм. В беседе с молодыми коммунистами в 1962г. Гевара отмечает, что революционер должен «постоянно ставить перед собой проблемы человечества как личные проблемы», «страдать, когда в каком-нибудь уголке мира убивают человека, и воодушевляться, когда в каком-либо уголке мира поднимают еще одно знамя борьбы за свободу». Если оставить в стороне тактические и даже стратегические ошибки Че, то его личное участие в революциях в Кубе и Боливии, где он не щадил своей жизни, было воплощением этих слов в действии.[30]
4. Бессмертное дело революции
Руководители кубинской революции пользовались большим авторитетом, большой любовью в массах. Кубинский народ испытывал национальную гордость оттого, что он первым в Америке, да к тому же под носом самой могущественной империалистической державы, совершил подлинную социальную революцию.
Революции делают массы политически сознательными, способными на самопожертвование и героические подвиги. Маркс назвал социальные революции подлинными локомотивами истории. И это действительно так. Одновременно с этим каждая революция имеет и свои особенности, свой, если хотите, собственный национальный колорит. Местные условия, исторический опыт народа, его традиции, психология, степень развития экономики и ее зависимость от иностранного капитала, степень сознательности рабочего класса, степень влияния ее авангарда и многие другие обстоятельства приводят к тому, что какими-то особенностями каждая революция отличается от других. В то же самое время всем революциям социалистического типа присущи общие закономерности: они осуществляются при активном участии трудящихся масс, обобществляют средства производства и землю; меняют старый правительственный аппарат, угнетавший трудящихся, на новый, действующий через трудящихся и в их интересах, претворяют в жизнь социалистические преобразования.
Ленин учил, что каждый народ придет к социализму своим собственным путем, исходя из своего собственного опыта и конкретных исторических условий. Ленин говорил, что опыт Великой Октябрьской социалистической революции имеет всемирно-историческое значение, но в то же самое время он предупреждал против механического копирования этого опыта. Да, по существу, ни одна из подлинно народных революций и не копирует слепо опыта других революций. Каждая революция действует в первую очередь, исходя из своих собственных условий. Это относится как к Великой Октябрьской социалистической революции, так и к кубинской революции, и ко многим другим революциям. Революции как дети одной семьи, у каждого из детей своя индивидуальность, свои особенности, которые отличают его от братьев и сестер. И в то же самое время между ними много общего, много сходного, много родственного — это то, что их роднит и сплачивает в единую семью. [31]
В этом сила революций. Если бы революции развивались в каждой стране по одинаковой схеме, капиталистам было бы сравнительно легко с ними бороться. Но история не только мудра, но и хитра: она облекает революцию иногда в такие одежды, что эксплуататорам требуется время, чтобы распознать ее подлинное лицо, а когда они его распознают, то уже не в силах изменить курс событий, революция уже победила, стала необратимым процессом. Бывает и так, что и самой революции необходимо некоторое время, чтобы осознать самое себя, чтобы обрести правильный путь, ведущий к победе, к социализму. Случается, что на каком-то участке мирового революционного процесса революционная практика обгоняет революционную теорию.[32] Примером такой революции можно привести Венесуэлу. Её сильного и волевого лидера Уго Чавеса.
С момента прихода к власти в 1999 г. подполковник Уго Чавес, следуя по пути, намеченному Че Геварой, ведет политику сближения с Кубой. Взлет цен на нефть, растущая нестабильность на Ближнем Востоке, вторжение американских войск в Ирак в 2003 г. - все это позволило президенту Венесуэлы сделать то, что не удалось его историческому предшественнику: сформировать региональный полюс собственными силами, а не быть марионеткой в руках более сильных игроков. С геополитической точки зрения примеров такому феномену не было. Получаемые страной нефтедоллары Чавес использует для начала программы перевооружения.
Указом Уго Чавеса в стране с 1 мая минимальная зарплата установлена на уровне 372 долларов в месяц. Приуроченное к празднику трудящихся повышение на 30% заработной платы касается более 5 миллионов рабочих и служащих. На это ежегодно из бюджета страны будет выделяться свыше 2,5 миллиарда долларов.[33] Выступая по национальному телевидению, Уго Чавес напомнил, что, когда страной руководило капиталистическое правительство, повышение зарплаты трудящимся никогда не превышало 2%.
"Они (капиталисты) всегда придерживались тезиса о том, что необходимо заморозить зарплату для борьбы с инфляцией. Мы же боремся с инфляцией не за счет народа и не обрекаем его на голодную смерть", – заявил Чавес. Согласно официальным данным, в 2007 году уровень инфляции в Венесуэле составил 22,5%. Это самый высокий показатель в Латинской Америке после Аргентины, передает РИА.
Боливийское правительство Эво Моралеса является упертым приверженцем "революционной модели Уго Чавеса", в то время как сама Венесуэла выступает главным спонсором и политическим патроном Боливии.[34]
Боливия, Куба, Никарагуа и Венесуэла договорились о создании фонда по оказанию помощи населению этих стран, страдающему от роста цен на продукты питания. Эта программа обойдется четырем латиноамериканским странам в 100 млн. долл., однако ее детали пока не сообщаются, передает Би-би-си.
На встрече лидеров указанных государств президент Венесуэлы Уго Чавес заявил, что продовольственный кризис является "самой серьезной демонстрацией исторической несостоятельности капиталистической модели". Венесуэльский лидер призвал своих коллег к созданию сети распределения продовольствия, чтобы "избежать зависимости от посредников и спекулянтов, которые оставляют без продуктов питания миллионы людей».[35]