Возможно, и за дело ругался бывший помор, довели его до отчаяния засевшие в русской академии бездарные и вороватые немцы, считавшие русского учёного "диким туземцем". Но оскорбление было публичное и невиданно громкое, за это полагались тюрьма и каторга, а поплатился М. Ломоносов... лишь коротким домашним заключением и небольшим вычетом из жалованья.
А ведь врагов у него было много - и вполне возможно было использовать дебош в академии против учёного. Достаточно вспомнить ужасные своей несправедливостью отзывы о Ломоносове во время его похорон в апреле 1765 года. В лице знаменитого в то время поэта А. Сумарокова проявилась "творческая интеллигенция": "Угомонился дурак и не будет более шуметь!" Наследник престола и будущий император Павел отразил мнение царского двора: "Что о дураке жалеть, казну только разорял и ничего не сделал..."
Очень немногие современники были в силах оценить "странный гений" М.В. Ломоносова. Пожалуй, глубже всего об этом феномене спустя век сказал поэт Н.А. Некрасов : "Как архангельский мужик по своей и Божьей воле стал разумен и велик". Его явление похоже на некий стихийный резонанс из народных глубин на зычную трубу Царя-преобразователя. Ломоносова и Петра I сближает не кровное, а "разумное" родство: та же неистовая, романтическая любознательность, жажда объять мыслью все науки и искусства, тот же действенный, беспокойный и несусальный патриотизм.
Вопреки тому, что до сих пор пишут в наших школьных учебниках, - не открывал М.В. Ломоносов закон сохранения материи (помните знаменитые заковыристые словечки "сколько чего убудет" и т.д.). Это сделали до него, он лишь переформулировал закон своими словами и успешно применял его в исследованиях. И вообще Ломоносов не сделал ни одного мирового научного открытия: в науке он был поэт и государственный деятель. Но для России при этом он значил больше, чем Ньютон или Эйнштейн.
Загадки Михайлы Васильевича остаются без отгадок. Примеряя по себе, мы хотим увидеть за ними банальную протекцию, чью-то "волосатую руку". Но гении на то и гении, что в их судьбу вмешиваются силы, не подвластные нашему уму. И словно специально для размышлений потомков оставляют в их биографиях широкие поля.