Россия — и данную идею Данилевский делает основополагающей в своих историософских построениях — ни по своим корням, ни по истории и традициям, ни по духовно-культурным связям не принадлежит «ни европейскому добру, ни европейскому злу». Однако далеко идущие замыслы европейских правящих династий заключаются в том, чтобы навязать ей распространение на востоке европейской цивилизации в качестве чуждой ей «священной исторической миссии» и тем самым обречь её на утрату своей самобытности и использовать её как своего рода орудие для решения проблем прежде всего многих европейских государств. А славянский мир сам по себе имеет самостоятельную силу и притязание жить самостоятельной и независимой жизнью, несмотря на то, «что по всем божеским и человеческим законам принадлежит этому миру».
Более того, И.Р. Шафаревич, известный современному читателю как автор «Русофобии» в своей недавней книге «Духовные основы российского кризиса ХХ века», целый раздел отдаёт изучению концепции Данилевского, как бы объясняя причины нынешнего духовного кризиса сквозь призму так и не услышанных и не понятых пророчеств русской интеллигенции. Он, в частности, отмечает, что Николай Яковлевич приводит целый ряд «конкретных, очень ярких примеров, когда Европа по отношению к России» применяет то, что «сейчас называется «двойным стандартом». Более того, Европа готова идти на какие-то для себя потери, если эти действия повредят России».
И Данилевский как бы сам даёт ответ на этот вопрос, откуда произошло это загадочное явление и в чём его истоки: «Европа не признаёт нас своими, она видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем и такое, что не может ей служить простым материалом, который можно было бы формировать и обделывать по образу и подобию своему. Как ни рыхл, ни мягок оказался верхний, выветрившийся слой, всё же Европа понимает или, точнее сказать, интуитивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить и, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, превратить в свою плоть и кровь, которое имеет силу и притязания жить своей самобытной, независимой жизнью».
И в результате самой России приписывается завоевательный характер её внешней и внутренней политики, причем она начинает оцениваться уже по европейским меркам как отсталая, неразвитая страна, которая должна стремиться достичь уровня экономического, социального и культурного развития Европы.
Став в 1871 году членом совета Министерства государственных имуществ, Николай Яковлевич принял активное участие в разработке законодательства по рыболовству.
Последнее десятилетие его жизни (1875-1885) обнаруживает сохранение интеллектуальной активности и новое смещение исследовательских интересов мыслителя. Так, в ходе и после русско-турецкой войны (1877-1878) Николай Яковлевич опубликовал несколько сердитых панславянских статей и уже затем, в 1880-е годы добавил целый ряд развёрнутых замечаний в новые переиздания «России и Европы». Но главное своё внимание он уделяет биологии и философии науки.
Публицистические работы Н.Я. Данилевского были собраны и опубликованы Н.Н. Страховым в 1890 г. в «Сборнике политических и экономических статей Н.Я. Данилевского». В разряд «политических» попали работы, которые можно разделить на две части. Первая часть состоит из статей, посвящённых внешнеполитической проблематике. Это «Россия и франко-германская война», «Война за Болгарию» и «Горе победителям». Вторая же часть касается, главным образом, внутренних проблем России. Сюда входят его статьи «Несколько слов по поводу конституционных вожделений нашей прессы» и «Происхождение нашего нигилизма» с приложением критического этюда о латинофильских пристрастиях В. Соловьёва, будущего яростного критика идей Данилевского.
Сама по себе публицистика Данилевского была во многом продолжением «России и Европы». В её центре — освобождение и объединение славян, возвращение Константинополю статуса столицы православного мира, а также критика «нигилизма» 60-х годов как «заимствованного» из Европы мировоззрения, полемика с В.С. Соловьёвым о Православии и католицизме. Он был противником конституции для России: ограничение самодержавия, утверждал мыслитель, противоречит понятию русского народа о верховной власти.
Стержнем публицистики Данилевского по-прежнему остаётся славянский вопрос, ибо Европа, особенно после русско-турецкой войны 1877 — 78 гг., в очередной раз выступила на стороне Турции, в том числе и против славянства, причём выступила безоговорочно, отказавшись от маски непривзятости и «честного маклерства».
При этом, страшно переживая за происходящее, русский мыслитель без лживой и кощунственной «объективности» обличал политику европейцев — предельно корыстную, милитаристскую и цинично-фарисейскую одновременно.
Более того можно отметить и то, что, например, некоторые части «Войны за Болгарию», куда входит глава «Константинополь», вполне попадает под определение «геополитической работы». И в этом плане, «идея Константинополя», впервые выраженная у Ф.И. Тютчева, получила своё продолжение у Данилевского и у многих других консервативных мыслителей (в том числе у Ф.М. Достоевского, И.С. Аксакова, Н.Н. Страхова, К.П. Победоносцева, В.И. Ламанского, К.Н. Леонтьева ).
Своей страстной публицистикой Данилевский помог русскому обществу понять причины нелюбви Запада к России, причём любого Запада к любой России. Россия сама по себе огромна, а, следовательно, чужая и, в общем, другая. Поэтому в лагере ненавистников России оказались непримиримые её враги различных партий и идейных течений — от лорда Пальмерстона, Наполеона III до К. Маркса, Ч. Диккенса, орлеанистов и банкиров Сити. Произошло как бы своего рода объединение в ненависти к нашей стране всей Европы: начиная от «жидовствующей, спекулирующей до демократической, революционной, социалистической, начиная с народно-революционных партий ... до космополитической интернационалки» — так все сходились на нелюбви к исторической России. Это явление и отметил Данилевский в статье «Как отнеслась Европа к русско-турецкой распре».
Кроме этого, трагически воспринималась Данилевским потеря образованным русским обществом ясного понимания конкретных национальных задач, не говоря уже о метафизике национально-государственного бытия. Данилевский, как бы повторяя Ф.И. Тютчева, говорившего: «напрасный труд, нет их не вразумишь, чем либеральнее, тем они пошлее», отмечает у этой интеллигенции утрату твёрдой почвы отечественных преданий и, «повторяя, как попугаи, чужие слова и мысли», вся либеральная публика стала восприимчива к любым доктринам, вплоть до самых нелепых и разрушительных. Русские головы всё больше засорялись европейским идеологическим мусором, и подобная идеологическая грязь вызвала в России болезнь отречения от национальных корней, которую Николай Яковлевич и определял как европейничанье (а можно сказать и европобесие). Ныне же эта болезнь приняла у нас всё более опасный характер и её можно назвать американобесие или западобесие.
В эти же годы, как отмечает К. Султанов, укрепляется его тесная дружба с Н.Н. Страховым (кстати, другом Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого), который становится частым гостем Николая Яковлевича в Мшатке, крымском поместье, приобретённом им в 1867 году.
В 1861 году Данилевский женится на Ольге Александровне Межаковой. Вторая жена родила ему пятерых детей. И уже в 1864 году семейство отправляется на юг, в Мисхор, что находится в Крыму под Ялтой.
Н.Я. Данилевский умер 7\23 ноября 1885 года в Тифлисе на 63 году жизни в конце своей инспекторской поездки в Грузию с целью изучения рыболовства на озере Гохча. Умер внезапно в гостиничном номере от сердечного приступа. Данилевского похоронили там, где он и завещал: на крутом берегу моря, на территории его имения, где природа образовала небольшую квадратную площадку, со всех четырёх строн ограждённую стройными кипарисами («кипарисовый зал»). Это прекрасное место находилось на Южном берегу Крыма, в его любимой Мшатке. Однако смерть Данилевского не оставила в покое его тело. В 20-30- годы ХХ века, когда особенно стала яростной борьбой с национальными святынями, там была устроена, по воспоминаниям недавно ушедшей из жизни правнучки учёного В.Я. Данилевской-Данильченко, спортивная площадка, а затем там останавливались приезжающие в Крым туристы. Их палатки стояли на могилах Данилевского и его жены О.А. Межановой.
25 мая 1995 года бетон был снят с могилы, поставлен крест, а 22 мая 1997 года возле места захоронения был устроен камень с надписью: «На сём месте 22 мая 1997 года в день памяти Перенесения мощей Святителей и Чудотворца Николая из Мир Ликийский в Бари — заложен сей камень в фундамент будущей часовни и в знак увековечивания памяти великого славянского философа и учёного Николая Яковлевича Данилевского».
А.А. Фет отозвался на смерть Данилевского стихотворением, которое вошло во многие сборники его стихотворений. Помянем его и мы, вместе с Фетом:
«Если жить суждено и на свет не родиться нельзя
Как завидна, о странник почивший, твоя мне стезя!
Отдавайся мысли широкой, доступной всему,
Ты успел оглядеть, полюбить голубую тюрьму.
Постигая, что мир только, право, живущим хорош,
Ты восторгов опасных старался обуздывал ложь;
И у южного моря, за вечной оградою скал,
Ты местечко на отдых в цветущем саду отыскал».
Список литературы
1)Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. – Сп-б:1995.
2) Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. – М: 2003.
3) Н.Я. Данилевский. Горе победителям. Политические статьи. – М: 1998.
4)Б.П. Балуев. Споры о судьбах России. Н.Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа». – Тверь, 2001.
5) Русская философия. Словарь. – М: 1995.
6) Л.Р. Авдеева. Русские мыслители: А.А. Григорьев, Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов. – М: 1992.
7) К.В. Султанов. Социальная философия Н.Я. Данилевского: конфликт интерпретаций. – Сп-б: 2001.
8). И.Р. Шафаревич. Духовные основы кризиса ХХ века. – М: Сретенский монастырь, 2002.
9) Русско-славянская цивилизация. – М:1998.