И точно такой же, полумифологический, оттенок имеет и 11-й фрагмент. В нем подчеркивается мысль, что все живые существа повинуются в своих действиях закону, однако характеризуется этот закон не в понятиях науки о природе, а в полумифологических представлениях, свойственных греческому мышлению того времени. “Животные дикие и ручные, - пишет Аристотель, - обитающие в воздухе, на земле и в воде, рождаются, созревают и погибают, повинуясь божественным законам”. А дальше, в подтверждение своей мысли, Аристотель цитирует Гераклита: “Всякое пресмыкающееся бичом [бога] гонится к корму.” [De mundo, 5 396 в 7; 37, т. 1, с.149].
Таким образом, у Гераклита материализм учения о первовеществе сочетается с наивными остатками мифологических представлений.
В сохранившихся фрагментах Гераклита имеется рад прекрасных по стилю отрывков, в которых Гераклит говорит, что процесс изменения, происходящий в природе, есть борьба противоположностей. Гераклит не просто утверждает, что движение предполагает сосуществование противоположностей. Он выражает свою мысль сильнее. Движением предполагается не только одновременное существование противоположностей, но повсюду происходит их борьба.
По этому поводу в своей “Этике” (“Этика Никомаха”). Во 2-й главе 8-й книги, Аристотель сообщает важный текст Гераклита: “Расходящееся сходится, и из различных (тонов) образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через борьбу” [15, VIII, 2, 1155 в 4]. А ранний христианский писатель, богослов и философ Ориген сообщает другой текст Гераклита (фрагмент 80-й), и согласно ему “должно знать, что война всеобща, что правда есть раздор и что все возникает через борьбу и по необходимости ” [37, т. 1, с. 161].
В полном согласии с этими тестами другой ранний христианский писатель Ипплот, который написал специальный труд – опровержение всех ересей, т.е. “языческих” взглядов древних философов, цитирует из Гераклита: “Война есть отец всего, царь всего, она сделала одних богами, других людьми, одних рабами, других свободными” [37, т. 1, с. 157].
Ни Ипполит, ни Ориген, ни Аристотель не объясняют и не могут объяснить, откуда возникла у Гераклита мысль о войне и борьбе как о начале, порождающем все в жизни. Возможно, что и эта мысль Гераклита о войне как о начале, порождающем все существующее, была перенесена Гераклитом на всю природу из наблюдений над фактами общественной жизни современного ему греческого (и не только греческого) общества. Уже было выше отмечено, что зрелый период деятельности Гераклита относится ко времени, когда персидский мир надвигался на Грецию, когда в ионийских городах Малой Азии возникло восстание против персидского завоевания, когда пал в неравной борьбе против персов Милет и другие греческие города и когда все Ионийское побережье подчинилось власти персидского царя Дария.
С другой стороны, обострение борьбы классов внутри греческих городов привело к тому, что старая аристократия, в том числе и Гераклит, выражавший ее точку зрения в политических вопросах, были оттеснены с арены политического действия.
Наблюдя над этими фактами могли внушить проницательному уму Гераклита мысль о громадном значении, которое для человеческого общества имеет борьба. Отсюда уже естественной представлялась попытка распространить эту мысль на понимание природы в целом, так как человеческая мысль обычно стремится понять неизвестное в терминах того, что уже известно и освоено.
Признав в качестве основной характеристики бытия борьбупротивоположностей, Гераклит в то же время в ряде афоризмов поясняет, что борющиеся противоположности не просто сосуществуют: они переходят одна в другую и переходят так, что при этом их переходе одной в другую сохраняется общая для обеих тождественная основа. Другими словами, переход противоположностей друг в друга Гераклит представляет вовсе не как такой, при котором возникающая новая противоположность уже не имеет общего с той, из которой она возникла. Он представляет этот переход как такой, при котором всегда имеется в процессе перехода общая тождественная основа для самого перехода.
Эта характеристика перехода развивается в ряде важных фрагментов. В 126-м фрагменте утверждается, что “холодное становится теплым, теплое – холодным, влажное – сухим, сухое - влажным” [37б т. 1, с. 167].
Во фрагменте 76-м, общественном Максимом Тирским, говорится, что “огонь живет смертью земли, воздух живет смертью огня, вода живет смертью воздуха, земля – смертью воды” [37, т.1, с.160].
В тоже время в ряде других фрагментов Гераклит поясняет, что при всех переходах основа изменения или перехода каждого явления (элемента) в сою противоположность остается общей, тождественной. В 67-м фрагменте мы читаем: “Бог есть день и ночь, зима и лето, война и мир, насыщение и голод [все противоположности]” [37, т. 1, с. 159].
Как понимать этот отрывок? День переходит в ночь, ночь переходит в день, зима переходит в лето, лето переходит в зиму, война сменяется миром и наоборот, но при этих переходах “бог” есть тождественная основа всех переходов: он есть и ночь, и зима и лето, и война и мир, и насыщение и голод.
В 59-м отрывке та же мысль поясняется более частным примером: “Тождествен, - говорит Гераклит, - прямой и кривой путь у валяльного винта” [37, т. 1, с. 158].
Прямой и кривой путь – противоположности, но в самой их противоположности существует единая тождественная основа. А в примыкающем к этому 60-м фрагменте утверждается, что “путь вверх и вниз один и тот же” [там же]. И здесь подчеркивается “тождество” противоположностей, постоянно переходящих друг в друга.
Более того, Гераклит резко полемизирует с теми, кто не понимает этого тождества противоположностей. В важном 51-м фрагменте он прорицает всех тех, которые не признают или не знают единства противоположностей. Здесь мы читаем: “Они не понимают, как расходящееся согласуется с собой (т. е. Не понимают, как в противоположностях обнаруживается их единая, тождественная основа. – В. А.) [Оно есть] возвращающаяся [к себе] гармония подобно тому, что [наблюдается] у лука и лиры” [там же, с. 155].
Постоянное движение, изменение, переход каждого явления в противоположное имеют в качестве необходимого следствия относительность всех свойств вещей. Ни одно качество вечно изменяющейся природы не есть свойство безотносительное, абсолютное. Мир един, в мире все связано между собой, всякое явление и свойство переходит в собственную противоположность, и потому всякое качество должно характеризоваться не как изолированное и в своей изолированности абсолютное, а как качество относительное.
Мысль эта излагается в ряде фрагментов, интересных и важных для понимания Гераклита. При этом заслуживает внимания то, что примеры, доказывающие относительность свойств. Качеств, Гераклита, доказывающие относительность свойств, качеств, Гераклит черпает главным образом из наблюдений над жизнью людей и частично животных.
Говоря в “Этике”, что “иное удовольствие у лошади, иное у собаки и иное у человека”, Аристотель ссылается на слова Гераклита: “Ослы солому предпочли бы золоту” [37, т. 1, с. 148]. Стало быть, по Гераклиту, нельзя думать, будто золото – безотносительная, абсолютная ценность. Ценность его относительна: в глазах людей оно составляет высочайшую ценность, но для ослов гораздо большую ценность имеет корм.
А в 37-м фрагменте читаем: “Если только верить Гераклиту Эфесскому, который утверждает, что свиньи купаются в грязи, птицы в пыли или тепле” [там же, с. 154].
И здесь подчеркивается относительность представления о чистоте: люди полагают, что они очищаются, когда они выкупаны в воде, свиньи – в грязи, птицы – в пыли.
В 61-м фрагменте морская вода характеризуется одновременно и как “чистейшая” и как “грязнейшая”; “для рыб она питательна и спасительна, - говорит Гераклит, - людям же негодна для питья и пагубна” [там же, с. 158].
Мысль об относительности свойств получает еще более общую формулировку в 62-м фрагменте. “Бессмертные, – утверждает здесь Гераклит, - смертны, смертные – бессмертны: жизнь одних есть смерть других, и смерть одних есть жизнь других” [там же].
Относительность свойств распространяется и на оценки эстетические и на оценки, касающиеся человеческой мудрости, и на оценки нравственных качеств: “Муж, - утверждает Гераклит, - считается глупым у божества, подобно тому, как ребенок у взрослого” [там же, с. 161]; “… самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с родом людей” [там же]; “… мудрейший из людей по сравнению с богом кажется обезьяной – и по мудрости, и по красоте, и во всем прочем” [там же].
Гераклит – один из первых античных философов, от которых сохранились тексты, относящиеся к вопросу о познании. Ни у Фалеся, ни у Анаксимандра, ни у Анаксимена мы не находим высказываний, касающихся вопросов о знании. Только говоря о Ксенофане, мы отметили его скептицизм – отрицание способности человека познать истинную природу вещей. Однако у Ксенофана интерес к вопросу о познании выступает в неразвитом виде.
Напротив, у Гераклита мы находим уже большой интерес к проблеме познания. Он выразительно оттеняет трудности, стоящие перед человеком на пути к познанию, неисчерпаемость предмета изучения. Таково уже познание психических явлений: “По какой бы дороге не шел, не найдешь границы души: настолько глубока его основа”. [там же, с. 154]. Джон Барнет в своей работе “Early Greec Philosophy (London? 1908) вместо “ее основа” приводит “ее мера” (the measure of it, p. 152).”
В еще более обобщенной форме, касающейся всякого познания природы, эта мысль выражена в 123-м фрагменте, где Гераклит говорит: “Природа... любит скрываться”. Это значит, что познание природы дается человеку нелегко. Ответы на задачи познания не лежат на поверхности вещей. Необходимы большие усилия, чтобы проникнуть в истинную природу вещей.