***
Бакст о моде
Желая воплотить мои идеи в действительность, я предложил мой карандаш фирме мадам Пакен, чтобы одеть современную женщину в подходящий для нее костюм. Результаты можно видеть на выставке. Какая наиболее характерная черта нашего века? Такой вопрос я задал сам себе прежде, чем принялся за изображение моего костюма, и пришел к заключению, что это – резвость, стремление к спорту и связанным с ним красивым движениям, выражаясь одним словом – «спортивность».
Вы заметили, наверное, удивительное возрождение нашего века, его склонность к физическим упражнениям и всевозможному спорту. И вот мой костюм неразрывно связан с этим стремлением женщины к свободе в движениях.
Мое платье предназначено главным образом для тех, кто бодр и силен как духом, так и телом. Мне кажется, что я лучше всего выражу мои стремления, если скажу, что хотел изобразить бодро-радостную весну на земле. Если в моих рисунках заметно некоторое возвращение назад, к классицизму, к тому его периоду, когда человеческая раса была наиболее прекрасна и культура наиболее высока, то это потому, что я хотел изобразить как раз именно эти условия человеческой жизни. В моих рисунках вы найдете простоту и прозрачность красок, гармонирующих с прозрачной простотой и бодрящей прелестью весенних дней – по крайней мере, я пытался это изобразить.
Не желая копировать в этом случае прошлое, потому что, по моему мнению, мы и так сверх меры находимся под его влиянием, я порвал с моим собственным прошлым, отказавшись от персидского стиля. Сознаюсь, я положительно устал от него. С того времени, как я ввел этот стиль в русский балет, я стал встречаться с ним повсюду. Даже женщины начали употреблять черноватую пудру, чтобы придать своим лицам колорит Востока.
Тяжелая, чувственная гамма красок была оставлена ради гаммы свободы и света. Я открыл окно в сад, где весна праздновала свой здоровый праздник светлых радостей. Искусственный запах дистиллированной розы уступил место бодрящему запаху возрождающейся природы, почкам и скромным весенним цветам. Я должен заранее предупредить, однако, что на мои рисунки нельзя смотреть, как на нечто законченное и совершившее весь путь своей эволюции. Мы живем в переходное время. Я не хотел учить. Я только желал указать путь, по которому, как мне думается, следует идти. Менее всего мне было бы желательно пугать своими новшествами публику в той области, в которой коммерческие соображения играют не последнюю роль. Я просто хотел отбросить в моих костюмах старый и несколько тяжеловатый стиль и проложить новые пути. Я добился искренности и неусловности. Общий вид платья остается одним и тем же – смотреть ли на него издали или вблизи. Этого, по моему мнению, требует искренность в искусстве. Уже костюмы в балете «Синий бог» в Ковент-Гарденском театре являются переходом от персидского стиля к индусскому.
Парижанки так уж созданы, что все их поражающее на сцене находит себе живой отклик в моде. Только этим я могу объяснить, почему мои постановки так повлияли на постепенное преобразование женского костюма вплоть до цветных причесок. Постоянная жажда новизны заставляет парижанку искать новое для костюма в самых разнообразных эпохах и в самых разнообразных источниках.
Знаменитые разрезы на платьях ни что иное, как парафраз более смелых греческих постановок, сделанных три года тому назад в балете Дягилева. Туда же следует отнести и котурны...
Синие, зеленые и золотые волосы обязаны происхождением балету «Клеопатра» и трагедии «Пизанелла» Габриэля д'Аннунцио, которые ставились в прошлом году с Идой Рубинштейн в заглавных ролях в парижском театре Шатле. Ида Рубинштейн первая надела цветной (синий) парик в «Клеопатре». Наконец, обошедшие весь мир и утвердившиеся на правах полного гражданства моды на цветные тюрбаны и восточные костюмы идут исключительно от небывалого успеха «Шехерезады». То, что казалось сделанным исключительно для сцены: горячий южный грим, которым я снабдил всех артистов и артисток «Шехерезады», заразил современный Париж, и мы знаем, что парижане разгуливают всюду с лицами, покрашенными в шафранный, коричневый и желтый цвета днем!
Современная элегантная женщина, чутко следящая и отражающая Моду, – во всех своих линиях, в колорите материи, в прическе, украшениях, манере одеваться, двигаться – есть пластическое воплощение современных господствующих идей.
Борьба за равноправие женщины и мужчины создала дневной женский костюм, поразительно схожий с мужским (...).
Но вечерний костюм, где «вечно женственное» берет верх над «мужским началом», – есть апофеоз всего противоположного, всего чуждого мужскому костюму. Здесь вечером возводится в культ – цветная гамма ярких красок, изнеженная, малоскромная складка, чувственная прозрачность отделок; делаются изумительные открытия таинственного влияния цвета на наше настроение, скажу прямо – на психологию мужскую. Вечерний современный костюм я приравнял бы к сражению, решительной битве, которую «вечерняя» женщина преподносит мужчине, отвоевывая всем арсеналом линий и красок поле для будущей неизбежной победы дневной, равноправной женщины.