- Карикатуру? - нерешительно сказал Ефимов. - Н-не знаю... У нас сейчас столько дел в Редиздате. А осталось всего двое секретарей. Остальные в командировках.
- Секретарей, секретарей... - неодобрительно проворчал брат. - Все это, в сущности, бумагомарание и канцелярщина. А тут живое дело - газета! Твой рисунок увидят тысячи людей. Разве можно сравнивать?
Борис, как всегда, послушался брата и через день появился в редакции "Красной Армии" с карикатурой на генерала Деникина, прижатого к Черному морю красноармейскими штыками. Она была напечатана. За ней последовали другая, третья... Так буднично и просто произошло его вступление в строй художников советской политической сатиры.
Я вначале даже не очень-то и вдумывался в смысл происшедшего - напечатали и напечатали, подумаешь, какое событие. Конечно, мне было приятно видеть номер газеты с моим рисунком в руках у красноармейцев или наклеенным на стене. Но я не сразу понял, что мое давнее, не очень решительное и не очень серьезное влечение к искусству карикатуры обрело смысл, цель и четкие задачи. Не сразу понял, что мое данное от природы умение "смешно рисовать" перестало быть забавой, баловством, как теперь сказали бы - "хобби", а включилось, пусть бесконечно малой величиной, в могучую систему советской агитации, в борьбу за власть Советов, в богатырские усилия молодой Советской республики отбросить и сокрушить врагов. Оно стало оружием. Оно понадобилось революции.
Обязанности Бориса Ефимова в редакции были довольно разнообразны. Тут и ежедневные вырезки из печати по целому ряду рубрик, и наблюдение за своевременным выпуском листовок и других агитационных изданий - брошюр, воззваний, плакатов. Однако больше всего ему пришелся по душе выпуск печатной стенной газеты "Молот и плуг", предназначенной для расклейки наподобие плаката.
В старинной типографии под сводами здания присутственных мест на Софиевской площади я священнодействую среди наборщиков и метранпажей, которые под моим "руководством" верстают газету. Декреты Советской власти, приказы военного командования, телеграммы из-за границы, оперативные сводки, различные пропагандистские материалы - все это проходит через мои руки. С самоуверенностью неполных девятнадцати лет я указываю, что куда ставить, каким шрифтом, с какими заголовками - и делаю это с неизведанным до сих пор удовольствием. Окончательно осмелев, я начинаю писать нечто вроде коротеньких международных обозрений, решительно предрекая окончательное крушение капиталистического строя в самое ближайшее время.
Некоторые секретарские поручения особенно для меня интересны. Я вспоминаю, например, выпуск воззвания съезда сельских комитетов бедноты под названием "Голос земли украинской". Было решено под воззванием напечатать факсимиле подлинных подписей делегатов съезда. И вот меня с папкой в руках посылают на съезд, где я в течение целого дня собираю подписи делегатов, в том числе, конечно, народных комиссаров и членов ЦК, что дает мне возможность близко видеть и слышать выдающихся деятелей Советской Украины - Г.И.Петровского, В.А.Антонова-Овсеенко, А.С. Бубнова и др. Все это, конечно, не бог весть какая ответственная работа, но мне нравится чувствовать себя винтиком большой машины, управляющей обороной Республики.
Этим же "необыкновенным летом" Борис Ефимов впервые попробовал свои силы в агитационной сатире: его рисунки появились на страницах военной газеты "Красная Армия". Именно с этого момента и исчисляется дата рождения Бориса Ефимова как политического карикатуриста.
С 1920 года Борис Ефимов работает в качестве художника-карикатуриста в газетах "Коммунар", "Большевик", "Вiсти", руководителем отдела изобразительной агитации ЮгРОСТА в Одессе. Здесь он исполнил свой первый плакат на фанерном листе, на котором он изобразил побитого Красной Армией Деникина.
Сотрудники ЮгРОСТА регулярно выпускали призывные, а также сатирические плакаты. Среди них был плакат "Язык, который до Киева не доведет", на котором веселый красноармеец острым своим штыком пригвоздил длинный хвастливый язык толстого пана, тянувшегося к Киеву. Плакат был ярким и смешным, но, увы, события вскоре его опровергли: первые дни мая 1920 года принесли злую весть - Киев снова в руках врагов, на сей раз Симона Петлюры.
Как и все вокруг, Борис Ефимов не верил, что Пилсудский с Петлюрой будут долго владеть Киевом, и мечтал вернуться в родной город вслед за передовыми частями Красной Армии. Для этого он решил снова начать работать в газете политуправления 12-й армии, стоявшей под Киевом, и вскоре добился откомандирования из ЮгРОСТА в политотдел Юго-Западного фронта для получения назначения в газету.
По пути из Одессы Ефимов вновь оказался в Харькове. Однако в газету 12-й армии его не направили, а назначили инструктором по изобразительной агитации Управления железнодорожных агитпунктов. В своем новом служебном качестве он имел отношение к росписи харьковского вокзала монументальными агитационными панно, которую осуществлял тогда еще молодой художник А. Хвостов.
По возвращении в Киев Ефимов стал заведующим художественно-плакатным отделом Киевского отделения УкрРОСТА. Одновременно руководил изобразительной агитацией Киевского железнодорожного узла. Кроме того, почти ежедневно рисовал карикатуры для газет "Киевский пролетарий" и "Пролетарская правда", делал плакаты для массового тиражирования.
В 1922 году Борис Ефимов переехал в Москву и впервые переступил порог редакции газеты "Известия", когда ей минуло уже целых пять лет, став одним из самых молодых по стажу ее сотрудников. Его главной специализацией стала политическая сатира. Работы Бориса Ефимова стали печататься на страницах "Рабочей газеты", "Крокодила", "Правды", "Известий", "Огонька", "Прожектора" и многих других изданий, выходить в отдельных сборниках и альбомах. "Героями" его карикатур были западные политические деятели: Юз, Даладье, Чемберлен, многие другие.
Первый альбом сатирических рисунков Бориса Ефимова вышел в свет в 1924 году. В том же году он совершил первую в качестве спецкора газеты "Известия" зарубежную поездку в Германию. В последующие годы побывал во Франции, принял участие в европейском перелете самолета "Крылья Советов" в качестве спецкора газеты "Красная звезда" (Германия - Франция - Италия - Англия - Польша). В 1932 году Б.Ефимову было присвоено почетное звание "Заслуженный деятель искусств РСФСР", он был избран заместителем председателя правления Московского союза художников.
В 30-е годы в своих многочисленных поездках Борис Ефимов собирал обширный материал для своих рисунков. А поводов для политической сатиры было хоть отбавляй: зарождение фашизма в Италии, рост нацистских настроений в Германии и приход к власти национал-социалистов, фашистский мятеж и гражданская война в Испании, молчаливая и двуличная дипломатия западноевропейских держав. В этот период в свет вышли альбомы карикатур Ефимова "Лицо врага" (1931), "Карикатура на службе обороны СССР" (1931), "Политические карикатуры" (1931), "Выход будет найден" (1932), "Политические карикатуры" (1935), "Фашизм - враг народов" (1937), "Поджигатели войны" (1938), "Фашистские интервенты в Испании" (1938).
Одним из наиболее популярных персонажей политической карикатуры стал итальянский диктатор Бенито Муссолини. Впервые карикатура на него появилась на страницах газеты "Правда". Впоследствии он почти не вылезал из-под карандашей карикатуристов, получив постоянную прописку в антифашистской сатире. Муссолини стал и одним из самых стабильных "героев" Бориса Ефимова. Поначалу он изображал его без должного портретного сходства - с большой косматой бородой, в наряде классического итальянского разбойника прошлого века. Однако впоследствии борода начисто исчезла, сменившись толстым бритым подбородком.
Другой неизменной мишенью Бориса Ефимова была зловеще-шутовская фигура фашистского фюрера - кривляющегося мракобеса с прилизанной прядью на лбу и клоунскими усиками. Художники-сатирики состязались между собой, зло высмеивая наглые претензии Гитлера, его напыщенные фиглярские выходки, разоблачая гнусность дикой расистской "идеологии", средневековое варварство фашистских нравов, их зоологический антисемитизм. Карикатуры на Гитлера и его сподвижников в изобилии появлялись в советской прессе.
Одними из самых удачных были рисунки Ефимова. Иные карикатуры вызывали у изображенных на них персонажей такую яростную реакцию, что дело доходило до дипломатических протестов. Так, когда Гитлер стал рейхсканцлером и тем самым лицом, официально неприкосновенным для сатирических стрел, германский посол фон Шуленбург не раз обращался в Наркоминдел с протестом. М.М.Литвинов обычно внимательно рассматривал очередную предъявленную ему карикатуру из "Известий" и коротко говорил послу: "Не вижу никакого сходства". Все же из "дипломатических соображений" Борис Ефимов стал заменять на рисунках "чаплинский" клочок усов под носом у фюрера жирной свастикой, что окончательно устраняло обвинения в портретном сходстве.
С особым удовольствием рисовал Ефимов толстобрюхого, с головы до пят увешанного орденами Геринга, колченогого карлика Геббельса, которого он неизменно изображал в виде хромой мартышки, крысообразного садиста Гиммлера, мистического шарлатана Розенберга - всю омерзительную нацистскую свору.
Однако возможности карикатуры были ограничены. Она может разоблачить, осмеять, взбесить врага, но, к сожалению, не может его остановить. Гитлеризм продолжал расти и наливаться, как чудовищный нарыв. И вот 22 июня 1941 года Гитлер напал на Советский Союз.
Борис Ефимов был в числе тех советских писателей и художников (Моор, Дени, Кукрыниксы и др.), кто уже на шестой день нападения Германии на СССР создал мастерскую "Окон ТАСС". Как и в годы гражданской войны, плакаты, сделанные сразу по получении сводок с фронта или последних международных сообщений, вывешивались на улицах Москвы, вселяя в людей даже в самые трудные дни веру в Победу. Потом "Окна" тиражировались и выпускались в тылу - Пятигорске, Тбилиси, Тюмени.