Осенью 1938 года Михаила Калашникова призывают в Красную Армию. Срочную службу он проходил в Киевском Особом военном округе (КОВО).
На сборном пункте я с завистью смотрел на сверстников, которых зачисляли в летные войска, в морфлот, в артиллерию или танковые части. Но туда, как правило, брали физически сильных ребят, тех, у кого косая сажень в плечах, - куда мне с ними тягаться!
Но мне опять повезло.
Сказал, что с детства очень люблю технику и кое-что в ней уже понимаю. А что ростом не вышел - что ж, какому-нибудь богатырю, с которым выпадет мне служить, будет в танке рядом со мной просторней...
После курса младших командиров в дивизионной школе, получив специальность механика-водителя танка, Калашников продолжил службу в танковом полку в городе Стрый.
В период службы Калашников проявил себя как изобретатель. Он разработал инерционный счетчик для учета фактического количества выстрелов из танковой пушки, изготовил специальное приспособление к пистолету ТТ для повышения эффективности стрельбы из него через щели в башне танка, создал прибор для учета моторесурса танка.
В сохранившейся газете "Красная Армия" (орган КОВО) от 19 января 1941 года опубликован отчет о проведении окружной конференции армейских рационализаторов и изобретателей, в котором с положительным отзывом отмечается изобретение курсантом танковой школы Калашниковым Михаилом комбинированного счетчика моторесурса танка. В этой же газете есть и статья самого Михаила с описанием устройства и действия прибора. Из статьи явствует, что прибор этот довольно непростой и имеет важное предназначение.
О приборе доложили генералу армии Г.К.Жукову. В то время он командовал Киевским Особым военным округом. Жуков дал команду, чтобы создатель счетчика прибыл к нему.
Не без робости входил я в кабинет прославленного генерала, героя боев на реке Халхин-Гол. Когда докладывал о своем прибытии, голос мой срывался. И, видимо, заметив мое состояние, Георгий Константинович улыбнулся. Исчезла суровость с его широкого лица, подобрел взгляд.
Командующий был не один. В кабинете находилось несколько генералов и офицеров. Все они внимательно знакомились с чертежами и самим прибором.
"Хотелось бы послушать вас, товарищ Калашников, - повернулся ко мне Г.К.Жуков. - Расскажите нам о принципе действия счетчика и о его назначении".
Так впервые в жизни довелось докладывать столь представительной комиссии о своем изобретении, откровенно говорить о его сильных и слабых сторонах. Много раз за последующие пятьдесят лет конструкторской деятельности приходилось мне защищать созданные образцы, отстаивать свои позиции, драться за воплощение конструкторских идей в жизнь, иногда быть и битым. А этот первый доклад, сбивчивый от волнения, не совсем связанный логически, врезался в память на всю жизнь.
После беседы с командующим Калашникова направили в Киевское танковое техническое училище. В мастерских училища предстояло изготовить два опытных образца прибора и подвергнуть их всестороннему испытанию на боевых машинах. В короткий срок задание было выполнено.
И вновь встреча с генералом армии Г.К.Жуковым, уже после завершения испытаний. По времени она была гораздо короче первой. Командующий поблагодарил меня за творческую инициативу и объявил о награждении ценным подарком - часами. Тут же отдал распоряжение командировать красноармейца Калашникова в Москву. Мне предписывалось прибыть в одну из частей Московского военного округа, на базе которой проводились сравнительные испытания прибора.
Я не вернулся не только в часть, но и в свой округ. Распоряжением начальника Главного бронетанкового управления РККА меня командировали на один из ленинградских заводов, где счетчик после отработки рабочих чертежей предстояло запустить в серию.
Опытный образец счетчика успешно выдержал лабораторные испытания в заводских условиях. В Главное бронетанковое управление РККА отправили документ, подписанный главным конструктором завода, где отмечалось, что по сравнению с существующими приборами этот проще по конструкции, надежнее в работе, легче по весу и меньше по габаритам. Этот документ датирован 24 июня 1941 года.
Через несколько дней я прощался с заводом, с рабочими и инженерами, ставшими для меня близкими за время напряженной совместной работы. На всю жизнь запомнил слова главного конструктора, обнявшего меня на прощание: "Воюйте хорошо, молодой друг. И пусть вас никогда не покидает вера в силы тех, кто остался здесь. А прибор ваш мы доведем обязательно, только позже, после скорой победы над врагом".
Воевать против немецко-фашистских захватчиков старший сержант Калашников начал в августе 1941 года командиром танка. Однако долго воевать ему было не суждено.
Наш батальон воевал порой даже непонятно где: то ли в тылу врага, то ли на передовой. Бесконечные марши, удары во фланг, короткие, но ожесточенные атаки, выходы к своим. Бросали нас преимущественно туда, где туго приходилось пехоте.
Многое в те тяжелые дни зависело от умения, выдержки, тактической сметки командиров. Подавая личный пример мужества в атаке, стойкости в обороне, они сплачивали нас на решительные действия. Будто вновь слышу голос командира роты: "Калашников, остаешься за командира взвода. Будем прикрывать правый фланг стрелкового полка. Внимательно следи за моей машиной".
В начале октября 1941 года под Брянском я был тяжело ранен в плечо осколками и контужен. Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг немцам, нарвалась на артиллерийскую батарею. Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет...
Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя. Кто-то пытался расстегнуть на мне комбинезон. Левое плечо, рука казались чужими. Как сквозь сон, услышал: "В рубашке родился!"
После трудного недельного выхода из окружения при помощи боевых товарищей сержант Калашников был направлен в эвакогоспиталь в город Трубчевск, а чуть позже - в военный госпиталь, расположенный в Ельце.
Еще в госпитале у Калашникова зародилась мысль о разработке пистолета-пулемета, которых тогда у красноармейцев было еще очень мало, многие из них воевали с трехлинейной винтовкой Мосина.
С бьющимся сердцем просыпался, и тут начиналось другое мучение: долгие стоны соседей. Их тоже одолевали кошмары, они тоже просыпались один за другим: в палате вдруг наступала удивительная тишина. Не потому, что все спали - наоборот.
Имея достаточно много свободного времени, Калашников начал интересоваться технической литературой и наставлениями по оружию из госпитальной библиотеки.
Рисуя и вычерчивая вариант за вариантом детали пистолета-пулемета, Калашников ко времени выписки из госпиталя в шестимесячный восстановительный отпуск имел в своей тетради эскизы деталей задуманного пистолета-пулемета и общего вида в разрезе.
Желание изготовить свой пистолет-пулемет без промедления было так велико, что при возвращении домой Михаил, не заезжая в Курью, решил проехать до станции Матай - места довоенной работы. Здесь в мастерских депо при помощи давних друзей и знакомых с позволения начальника изготовил первый пистолет-пулемет.
Что же с ним делать дальше? А этого мы и сами не знали...
Единственное, в чем мы были абсолютно уверены, так это в том, что сделали очень важное и нужное дело, которое в какой-то степени может приблизить победу над вражеской Германией. Каждый из нас с трепетным чувством брал в руки отливающий черным лаком пистолет-пулемет номер один, любовно, по-отечески, разглядывал его и с необыкновенной бережностью передавал в руки товарища. Мы очень гордились своей работой!
С готовым пистолетом-пулеметом М.Т.Калашников поехал в Алма-Ату. Был принят секретарем ЦК компартии Казахстана Кайшигуловым, который направил изобретателя в находившийся в Алма-Ате в эвакуации Московский авиационный институт имени С.Орджоникидзе.
В институте была создана рабочая группа (в обиходе ее называли "спецгруппа ЦК КП(б) Казахстана"), которой поручили заниматься дальнейшей доводкой пистолета-пулемета. В нее вошли старший преподаватель Е.П.Ерусланов и несколько студентов старших курсов, работавших по совместительству в лаборатории кафедры. Молодость, увлеченность делом не просто сблизили, но и сдружили нас. Душой, заводилой в группе, неуемным в работе и дотошным в решении всех технических вопросов был Сергей Костин, позднее ставший профессором и вырастивший немало учеников. Большую помощь в овладении техникой проектирования, черчения мне оказывал Вячеслав Кучинский, впоследствии тоже профессор, кандидат технических наук.
Слесарь-лекальщик М.Ф.Андриевский (он изготовлял лекала, специнструменты, штампы, участвовал в сборке образца), фрезеровщик К.А.Гудим, токарь Н.И. Патутин, медник М.Г.Черноморец оказали неоценимую помощь в доводке образца. Ближе к концу к работе над пистолетом-пулеметом подключились и сотрудники кафедры "Резание, станки и инструменты" - начальник лаборатории В.И.Суслов и К.К.Канал, по национальности латыш.
Пистолет-пулемет понравился секретарю ЦК КП(б) Казахстана Кайшигулову, и он направил меня в Самарканд, в Артиллерийскую академию имени Дзержинского, выдав рекомендательные письма в Военный совет Среднеазиатского военного округа и к профессору А.А.Благонравову - выдающемуся авторитету в области проектирования оружия.
И вот докладываю генералу о своем прибытии, вручаю ему рекомендательные письма. Анатолий Аркадьевич прочитал их и произнес: "Письма - это, конечно, хорошо. Я бы лучше хотел взглянуть на сам образец".