И я (конечно, без милиционера) поехал в 4-е Главное управление. То, что мое назначение оформлялось в спешном порядке и было полной неожиданностью, в частности, для коллектива этого управления, мне стало ясно из курьезной ситуации, которая возникла, когда с приказом о моем назначении я приехал в комендатуру на улице Грановского. Когда я себя назвал, на лицах охраны было написано такое нескрываемое удивление и растерянность, что это вызвало у меня улыбку. Мне смущенно сказали, что пропустить меня не имеют права, так как пропуска нет. Начальник охраны куда-то долго звонил, с кем-то разговаривал. Наконец, получив, видимо, указания, он выбежал с извинениями из своего кабинета и проводил меня в основное здание.
Работа в 4-м Управлении для Е.И. Чазова - это бесконечные бессонные ночи, постоянный психологический прессинг, непредсказуемость ситуации, бесконечные командировки, сочетающиеся с колоссальным объемом лечебной деятельности, работа без выходных и отпусков. Нужно ли говорить о невероятной ответственности, экстремальном характере работы? Достаточно сказать, что от нее зависели здоровье и жизнь не только высших руководителей партии и государства Советского Союза, но и многих руководителей из Алжира, Анголы, Афганистана, Бангладеш, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Египта, Северной Кореи, Йемена, Лаоса, Монголии, Польши, Сирии, Центрально-Африканской Республики, Эфиопии, не говоря уже о сотнях выдающихся политических и общественных деятелей, ученых, писателей, деятелей искусств, таких как М. Келдыш, А. Туполев, М. Янгель, Д. Шостакович, Д. Ойстрах, М. Шолохов, К. Симонов, С. Лемешев и многие другие.
Как начальник 4-го Управления Е.И. Чазов руководил лечением Генеральных секретарей ЦК КПСС Л.И. Брежнева, К.У. Черненко, Ю.В. Андропова.
Каких только домыслов, особенно в "послеперестроечный" период, я не наслышался об уровне работы 4-го Главного управления по сохранению здоровья руководящих деятелей партии и государства. Чего только не писали о возможном использовании медицины в политических целях, вплоть до обвинений в преднамеренном построении таких схем лечения и режима пациентов, которые способствовали трагической развязке. С человеческих позиций читать эту галиматью было просто омерзительно. Но совесть спокойна, ибо все результаты посмертной ревизии указывали на высокий профессионализм тех, кто осуществлял лечение. Наши выдающиеся патологоанатомы, которые приглашались для оценки правильности диагноза после смерти кремлевских руководителей, - академики А.И. Струков, Н.А. Краевский, подписи которых стоят под медицинскими заключениями, удивлялись, как больные с такой патологией долгие годы могли жить и активно работать.
"Это возможно только в условиях Четвертого управления", - как правило, заканчивали они свои выводы. Да и могло ли быть иначе, если лечение коллегиально осуществлялось ведущими учеными и врачами страны? Так что различного рода "мемуаристам" надо бы знать, что профессор Чазов единолично никогда ничего в плане лечения пациентов не предпринимал.
Внедрение современных достижений мировой медицинской науки явилось одним из условий обеспечения высококвалифицированной лечебно-диагностической помощью прикрепленного контингента, присущей учреждениям кремлевской медицины.
Впервые в истории практического здравоохранения в недрах 4-го Управления была создана Центральная научно-исследовательская лаборатория - Учебно-научный центр, организатором создания которой стал Е.И. Чазов. Она явилась основой оптимизации научно-исследовательской работы в управлении, эффективного внедрения в повседневную клинико-диагностическую работу достижений медицинской науки, главной базой постдипломной подготовки научных и врачебных кадров. В ее недрах формировались академики В.С. Гасилин, А.П. Голиков, Г.А. Рябов, В.Г. Смагин.
Период в истории медицины, когда во главе управления стоял Е.И. Чазов, характеризовался существенным увеличением объема лечебной базы, широким внедрением профилактических мероприятий, совершенствованием специализированной помощи, развитием научных основ организации работы учреждений лечебно-профилактической помощи. Этому способствовало строительство целой сети новых уникальных клинико-поликлинических и санаторных комплексов, таких, как Объединенная больница с поликлиникой, новый корпус поликлиники (Сивцев Вражек), санатории "Волжский утес", "Подмосковье", "Загорские дали", "Москва", "Белые ночи", "Решма", "Имени С.М. Кирова" в Пятигорске, "Ай-Даниль" и "Морской прибой" в Крыму и многие другие, дом отдыха "Валдай", создание Центра реабилитации, дальнейшее развитие основного стационарного комплекса Центральной клинической больницы и других объектов здравоохранения. Успешное решение поставленных перед управлением задач во многом определялось прогрессивным развитием профилактического направления в деятельности поликлинических учреждений, эффективным использованием методов восстановления и реабилитации в практической работе стационаров и здравниц управления.
Работа в 4-м Управлении дала мне возможность творить, созидать, расти как руководителю и врачу, воплотить в жизнь свои творческие планы. Там я прошел замечательную школу и сформировался как терапевт широкого профиля. Все сложные вопросы решались коллегиально, на консилиумах. В них принимали непосредственное участие П.Е. Лукомский, В.С. Маят, Н.Н. Малиновский, А.Я. Абрамян и другие выдающиеся врачи. Несмотря на свою начальственную должность, я не стеснялся спрашивать и учился постоянно. С большим уважением вспоминаю тех людей, которые там работали. Их отличала высокая ответственность и самоотверженность. Помню, во время операции маршалу Д.Ф. Устинову понадобилась теплая донорская кровь. Один из анестезиологов, по фамилии Западнов, имея ту же группу, дал необходимое количество своей крови, а потом снова встал на рабочее место в операционной. И таких поступков было немало.
Сегодня меня часто спрашивают: почему, зная о состоянии здоровья всех первых лиц нашего государства, вы не обнародовали их? Это вопрос, который мучает меня более тридцати лет и на который никто не может ответить. Где грань между гражданским долгом и врачебной этикой? Не преступник ли врач, скрывающий от общества беспомощность и недееспособность своего пациента - лидера страны, определяющего ее жизнь и благополучие народа? Но с позиций личности: может ли врач раскрыть тайны пациента? Долгое время я придерживался компромиссной и ненавидимой мной самим позиции "соглашательства" - открывать истину тогда, когда она не может повлиять на политическую судьбу пациента или бывшего лидера страны, но сохранит для истории правду и, может быть, будет уроком для будущего. Жизненный опыт убедил в том, что если мы хотим создавать открытое, свободное общество, то самой открытой фигурой во всех отношениях (включая и здоровье, особенно психическое) должен быть лидер страны.
Параллельно с работой в 4-м Главном управлении Е.И. Чазов не порывал связи со своей "альма-матер", продолжая оставаться заведующим отделением реанимации Института кардиологии. Он стоял у истоков формирования в стране разветвленной сети учреждений кардиологического профиля (НИИ, центров, диспансеров). Созданный в 1976 году по его личной инициативе и при непосредственном участии Всесоюзный научный кардиологический центр РАМН - Российский кардиологический научно-производственный комплекс Минздрава России - и возглавляемый им по настоящее время, - ведущий многопрофильный кардиологический комплекс, оказывающий высококвалифицированную помощь, специалисты которого и результаты их научно-практической деятельности получили заслуженно высокую оценку и признание среди медицинской общественности как в нашей стране, так и за рубежом.
В моей жизни было много событий, но открытие кардиологического центра как памятника моему поколению значило для меня не меньше, чем присуждение Ленинской премии за научные разработки. Созданием такого центра наша медицина обязана Алексею Николаевичу Косыгину, который, увидев в первичном плане распределения денег субботника 5 млн. рублей на строительство центра, сказал: "Что вы хотите строить - учреждение самого высокого архитектурного и медицинского уровня или очередную поликлинику? Не забывайте, вы строите международный центр кардиологической науки".
В принятом постановлении создавался не только центр, а целая система кардиологической помощи с созданием институтов кардиологии в республиках. Они были построены в Санкт-Петербурге, Киеве, Минске, Кишиневе, Бишкеке, Тбилиси, Баку, Ереване, Саратове, начато строительство в Ташкенте, Алма-Ате. Были созданы два наших филиала в Сибири - Томске и Тюмени, превратившиеся в дальнейшем в крупнейшие кардиологические центры.
В 1987 году по настоянию М.С. Горбачева Е.И. Чазов решением Политбюро был назначен Министром здравоохранения СССР.
С большой неохотой я шел в министерство, где все, начиная с грязного входа и коридоров, казалось мне чужим. Но это была мелочь по сравнению с теми вопросами, которые стояли перед министерством, - низкая зарплата, плохая материально-техническая база, недостаточная квалификация значительной части врачей, отсутствие четкой идеологии совершенствования финансовой, профилактической и лечебной деятельности. Я понимал, в какую непростую ситуацию попал. Положение министра было не выше (если не ниже) положения руководителя медицинской службы Кремля, который подчинялся Генеральному секретарю ЦК КПСС и отчитывался только перед ним. Многие из моих коллег с ехидством ожидали, как провалится на новом месте хваленый академик. Здравоохранение страны - это не 4-е Главное управление, обладающее колоссальными правами и многочисленными льготами. Однако тогда я не вдавался в тонкие философские и психологические оценки нового назначения и с энтузиазмом взялся за дело.