Когнитивная наука Основы психологии познания том 2 Величковский Б М (стр. 101 из 118)
При всем остроумии и научной обоснованности отдельных нейро-модулярных моделей в ряде отношений они дают как минимум неполную картину происходящего. Прежде всего, подобные структурные описания создают впечатление, что аффективно-эмоциональные и когнитивные процессы заранее разделены на автономные области. Такое разделение, конечно, в какой-то мере было бы даже удобным для исследователей, оправдывая независимое существование когнитивной и аффективной нейронаук. Однако эмпирические данные не подтверждают гипотезу автономности, свидетельствуя, по меньшей мере, о массивном взаимодействии «аффекта и интеллекта». На рис. 9.9 показана одна из первых современных концептуализации, в которой субъективная оценка ситуации (appraisal) представлена как амальгама аффективных
Рис. 9.9. Интегральная когнитивно-аффективная оценка и стадии ее микрогенеза (по: Lewis, 2005).
и когнитивных влияний, существующих в чистом виде лишь в качестве предельных случаев подобных взаимодействий49.
Нейромодулярные подходы направлены на поиск параллельных систем и поэтому, как правило, не выявляют вертикальной организации — центральной темы модели эволюционного Grand Design (см. 8.4.3). На самом деле, эмоции и мотивация, по-видимому, также организованы в виде иерархии нескольких уровней. Хекхаузен описал это в одном из выступлений следующим образом: «На самом низком уровне мы находим автоматические реакции Автономной Нервной Системы, Эндокринной и Иммунной Систем. Выше находятся двигательные штампы, связанные с врожденными формами поведения. Затем следуют первичные потребности, компенсирующие грубые нарушения телесного хозяйства. За ними — приобретенные потребности, которые возникают из первичных, но постепенно становятся самостоятельными. Далее находятся базовые аффекты, такие как удовольствие, горе, гнев, удивление и отвращение... И только после всего этого, на вершине, мы обнаруживаем... социальные и культурные мотивы, из которых берет начало большинство наших желаний, если только низшие системы не заставляют
35849 В историческом контексте похожие представления развивались Феликсом Крюге-ром и другими представителями лейпцигской школы гешталыппсихологии, которые подчеркивали аффективный характер ранних этапов «актуалгенеза» (микрогенеза) предмета, а также взаимодействие интеллекта и аффекта.
нас срочно заняться разрешением гомеостатических кризисов организма» (Heckhausen, 1985, S. 5).
Перечень Хекхаузена, конечно, очень предварителен. Сомнение, например, вызывает локализация горя, которое он помещает среди базовых аффектов. Это чувство предполагает непрерывность психологического времени и личностное отношение к событиям. Тем самым его скорее следовало бы отнести к сфере метакогнитивных координации (уровень F), недоступных, как показывают наблюдения зоологов, даже для высших субчеловеческих приматов. Перед тем как обратиться к современным уровневым теориям эмоций, попытаемся «пройтись по уровням», начав с нижних сегментов иерархии. Как правило, это субкортикальные механизмы, где «свет познания» чрезвычайно слаб, но зато в полной мере представлены аффекты — стоны, крики и гримасы филогенетического зверинца.
Как отмечалось, весьма аффектогенной может быть сравнительно ранняя, диффузно-пространственная стадия микрогенеза восприятия. Амбьентный модус восприятия начинает доминировать у человека, если затруднена фокальная обработка, то есть в темноте или в тумане, на незнакомой территории, а также при возникновении неожиданных и резких изменений — вспышках, движениях, прикосновениях, хлопках, и т.д. Такие события ведут к рефлекторному замиранию (оно многократно описывалось в разных терминах — startle, freezing или abstractor effect современных авторов; павловское внешнее торможение, анабиоз Ухтомского и Totstellreflex, по Кречмеру), за которым следует каскад ориентировочно-исследовательских движений (см. 3.4.1 и 4.4.1). Пространственная соотнесенность этих движений с локусом внезапного события явно указывает на субкортикальные механизмы уровня С как ведущего для этого рода реакций (базальные ганглии, тесно связанные с лимбическим палеокортексом, в том числе с миндалиной и гиппокам-пом)50. По мнению психофизиолога Дж. Грэя (Gray, 1987), характерный для ориентировочной реакции комплекс изменений обеспечивается одной из трех базовых систем мотивационной регуляции поведения, а именно той из них, которая индуцирует состояние тревоги и отрицательные эмоции. Они отличаются, с одной стороны, от позитивно окрашенных эмоций, сопровождающих удовлетворение потребностей, а
50 Американский нейрофизиолог Джозеф Леду (LeDoux, 1996) высказал предположение, что аффектогенные стимулы способны «напрямую» активировать миндалину (реак
ции тревоги и страха), минуя этап детальной кортикальной обработки. Для этого, по его
мнению, используются древние субкортикальные связи от таламуса и базальных гангли
ев. Проблема состоит в том, что для всякой детальной обработки необходимыми счита
ются структуры вентрального потока, то есть сугубо кортикальная система «что?» (уро
вень D). Решением проблемы могут быть данные об узнавании объектов на основе их
общих очертаний (см. 3.3.3). Такое узнавание средствами уровня «пространственного поля»
неизбежно должно сопровождаться большим числом «ложных тревог». 359
с другой, от процессов аффективно-энергетического обеспечения состояний «нападения—бегства».
Но начала эмоциональности, видимо, следует искать в еще более глубоких эволюционных слоях, где возникают тенденции приближения или избегания, дифференцирующие (как первым подчеркнул в своей теории эмоций Чарльз Дарвин) положительный и отрицательный «полюса» эмоций. Очевидно, это должно происходить там, где организм впервые становится явно больше «суммы своих частей» — при переходе от уровня А к уровню В. На этом этапе эволюции возникает интеграция соматосенсорных ощущений в схему тела, которая позволяет управлять движениями организма как целого, превращая его, по определению H.A. Бернштейна (1947/1991), в «локомоторную машину». Подобная биомеханическая характеристика, однако, существенно неполна. Дело в том, что таламо-паллидарная схема тела имеет скорее ней-рогуморалъную архитектуру и контролирует, наряду с базовыми моторными возможностями (двигательными штампами, или синергиями), висцеральные процессы и ресурсы организма, представленные прежде всего нейросетевыми (ретикулярными) структурами гипоталамуса.
В литературе по нейрофизиологии и нейроэндокринологии подробно обсуждаются механизмы такой телесной интеграции, например, роль низкоуровнего сегмента ретикулярной формации, координирующего активацию ядер таламуса {Extended Reticular Thalamic Activating System, ERTAS), и нейронных структур, расположенных более медианно, вокруг желудочков основания, среднего и промежуточного мозга (Periaqueductal Gray, PAG). Все это живо напоминает центроэнцефалическую теорию сознания, предложенную в середине 20-го века канадским нейрохирургом Пэнфилдом, но с тем отличием, что сегодня акцент делается на концентрации в этих структурах биохимических компонентов регуляции аффективных реакций — холинэргической, катехоламинэргической, ГАМК- и глутаматэргической систем. Исходные основания дифференциации аффектов, таким образом, следует искать в вентромедианных областях глубоких субкортикальных структур. Это делает понятнее мотивы «локомоторной машины» уровня В — куда (к чему или от чего) она стремится/бежит. Понятнее становится также биологический смысл функционирования уровня С. В результате работы базальных ганглиев, миндалины и гиппокампа бернштейновское «пространственное поле» приобретает аффективную разметку, что делает возможным использование общей, ведомой аффектом поведенческой стратегии поиска положительно «окрашенных» мест и избегания отрицательных.
При возникновении кортикальных уровней организации у млекопитающих происходит расширение и обогащение списка эмоций, но сам принцип сочетания влияний неирогуморальных и структурных механизмов полностью сохраняет свою действенность. Так, во всех без исключения эмоционально-аффективных реакциях участвуют моноами-360 ны серотонин и норэпинефрин (норадреналин). Нейротрансмиттеры
разделяются далее на нейромедиаторы и нейромодуляторы, причем некоторые вещества могут выступать и в той и в другой функции. Их специфические комбинации характеризуют целые группы базовых эмоци-онаЛьно-мотивационных состояний. Несколько упрощенная схема соответствующих взаимосвязей представлена в сводной табл. 9.2.
Как следует из этой таблицы, познавательная мотивация (в качестве бескорыстной «игры в бисер») не первична, но возникает в русле взаимодействия процессов поиска и игры, то есть базовых систем 1 и 7. Обе эти эмоционально-мотивационные системы лежат в основе субъективно увлекательных, захватывающих индивида активностей. Они поддерживаются системой подкрепления, основанной на нейромодуляторе дофамине, а также выделением естественных опиатов мозга. На их основе поэтому возможно возникновение эффектов патологической зависимости51. Творческие достижения, как отмечалось (см. 8.3.3), связаны также и с преодолением чувства тревоги, представленного системой 5. Взаимодействие происходит и в других областях. Системы 2, 3 и 4 регулируют отношения с представителями своего (и не только своего) биологического вида, обеспечивая в последующем формирование социальных эмоций и чувств. В списке важнейших нейротрансмиттеров находится и ацетил-холин. Этот возбуждающий нейромедиатор существен для функционирования систем 6 и 7. Опосредуя влияния восходящей ретикулярной активирующей системы на быстрые NMDA-синапсы, ацетилхолин необходим для концентрации внимания, обучения и эксплицитного запоминания. Его выключение сопровождается нарушениями ситуативного сознания и амнестическими расстройствами (см. 4.3.3 и 5.4.3).