ПРЕОБРАЗОВАНИЕ МОНАСТЫРСКОГО ПРИКАЗА В СИНОДСКУЮ КАМЕР-КОНТОРУ
Первой победой Синода в борьбе с государством за самостоятельность была передача патриарших, архиерейских и монастырских вотчин “сборами и направлением” в ведение Синода; при этом прежний Монастырский приказ был преобразован в синодскую камер-контору. Это распоряжение до известной степени восстанавливало экономическую независимость церкви; за вычетом “всяких положенных сборов” , которые по-прежнему должны были отсылаться в камер- и штатс-коллегии, остальные доходы поступали в полное распоряжение Синода, который мог теперь изменять штатные расписания и затягивать введение частей штатов, находившихся еще в стадии разработки. Однако, такое положение дела продолжалось недолго.
Однако обер-прокурор Синода А. Баскаков докладывал, что если содержание для них выдавать по примерному штату, то собираемых с них доходов не хватит. Все это заставило правительство обратиться к мысли Петра I о лишении Синода хозяйственной власти и отделении от него Камер-конторы.
РАЗДЕЛЕНИЕ СИНОДА НА ДВА ДЕПАРТАМЕНТА И КОЛЛЕГИЯ ЭКОНОМИИ СИНОДАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
12 июля 1726 г. издается высочайший указ о разделении Синода на два департамента. В обосновании этого шага указывается, что при учреждении Духовной коллегии Петр I поручил ей только духовные дела, но потом прибавились другие (управление вотчинами, сбор с них доходов и пр.) , вследствие чего “оное духовное правление стало быть отягощено, от чего и в управлении духовных дел учинилось помешательство, что тогда же, усмотря, его величество... государь император соизволил восприять было намерение, чтоб то духовное собрание паки оставить точию при едином правлении в духовных делах, дабы церковное правление и учение во славу имени Божия в наилучшее происходило” на два департамента. Первый из них, Синод, должен управлять духовными делами всероссийской церкви, и во главе него стоят духовные лица. Второму департаменту, управляемому светскими лицами, подлежат хозяйственные, судебные и т.п. дела. А о более конкретном разделении дел между ними будет объявлено особым указом. При анализе содержания указа обращает на себя внимание ссылка на Петра I, намеревавшегося оставить у Синода только духовное управление. Вероятно, она не просто придумана, но имела под собой вполне реальные основания. С другой стороны, нельзя, конечно, согласиться с таким обоснованием разделения Синода. Причина была не в отягощении его хозяйственными делами, а в том, что он стал мешать правительству в его стремлении взять под свой контроль церковные имения. Становилось все более ясным, что Синод сознательно противится такому курсу, под разными предлогами тормозит его, чтобы сохранить самостоятельность владений духовенства. Вероятно, какую-то роль сыграло желание вообще ослабить положение Сената и Синода после образования Верховного тайного совета. Так, уже 14 июля 1726 г. Синод был лишен звания правительственного. Но все-таки главное заключалось в том, чтобы отстранить Синод от управления духовными вотчинами.
Вместе с тем практическое осуществление указа не принесло желаемых результатов. Обещанного указа о конкретном распределении дел между департаментами так и не было издано, оно было поручено самому Синоду вместе с членами второго департамента. Представленный последними проект не рассматривался в Верховном тайном совете, и Синод сумел убрать из него все, что его не устраивало, и придал второму департаменту функции, которые ранее выполняли Монастырский приказ и Камер-контора. Это нашло отражение и в самом названии департамента, которое было дано ему указом 26 сентября 1726 г., он стал называться коллегией экономии синодального правительства, т.е. оказался органом Синода. Таким образом, задуманная как равноправное Синоду учреждение Коллегия экономии оказалась подчиненной ему. И хотя правительство пыталось установить свой контроль за финансовой деятельностью коллегии, обязывая ее представлять отчеты в Верховный тайный совет и Камер-коллегию, но это мало что меняло в ее положении.
Это была настоящая реформа Синода. Второй апартамент вскоре стал просто “коллегией экономии синодального правления” ; эта коллегия была в 1727 г. подчинена Сенату, а затем со стороны отчетности была подчинена камер-коллегии и ревизион-коллегии. Подлинной причиной реформы была, конечно, не забота о правильном течении духовных дел, а результаты хозяйничанья Синода; Хаос в государственном управлении при императорской чехарде после смерти Петра благоприятствовал некоторое время Синоду и при новом порядке управления вотчинами.
Одной из причин следует считать и то, что Синод не представил вовремя требуемых данных об экономическом состоянии духовных вотчин.
Реформа 1726 г. была одним из проявлений борьбы светского и духовного правительств из-за церковных имений. Как бы ни относилось к ним та или другая сторона, одинаково желавшая воспользоваться для себя имуществом и доходами, реальная основа борьбы оставалась той же, что и прежде. Народ не мог еще оправиться от разорения в петровское царствование, государственное хозяйство все еще было расстроено. О неприкосновенности собственности, которая как “церковное богатство” , издревле считалась “богатством убогих” . Поэтому, несмотря на то, что проект 1726 г. не был заранее достаточно разработан и подготовлен, несмотря на резкие колебания правительства относительно коллегии экономии и вотчин, реформа все-таки прошла, хоть и в урезанном виде, и компетенция коллегии экономии, не определенная ни одним юридическим актом, постепенно определилось практическим путем.
Правительство поручило Синоду подготовить самим проект и представить его на обсуждение в Сенат. При рассмотрении в Сенате синодский проект был принят, но возникло несколько спорных вопросов:
1. Кому ведать находящимися под присмотром казначея иером. Филагрия синодальную ризницу и содержащиеся в казне разные вещи.
2. Разбирательство по инквизиторским доносам на духовных персон в утрате церковной, домовой и монастырской казны.
3. Дела о растрате начальствующими в архиерейских домах и монастырях сборов с заопределенных вотчин, подлежащих к утрате в коллегию экономии и пр.
4. Дела о тягостях, наносимых духовными властями своим подчиненным вотчинным крестьянам, а именно наложением излишних сверх положенного оклада денежных и хлебных сборов и всяких новых работ.
Таким образом, из проекта видно, что составители его были проникнуты мыслью провести последовательно и до конца реформу 1726 г., выделив коллегии экономии все хозяйственные и финансовые дела, так что она должна была бы сразу поглотить собой все прочие учреждения этого рода (камер-контору и синодальные приказы) . Правда об их уничтожении умолчано, но за то ведомство их целиком вставлено в расписание дел коллегии экономии и они должны бы были естественно утратить смысл к дальнейшему обособленному существованию. Составители проекта полагали даже, что если коллегия экономии будет в Санкт-Петербурге, то из Патриаршего разряда, приказов и камер-конторы следует взять в нее из Москвы дела и книги, дабы она могла должным образом исправлять своими делами.
Учреждение коллегии экономии нарушало централизацию финансового хозяйства, к которой со времени Петра I по мере сил стремилось правительство. Целое ведомство оказывалось обособленным от государственных финансовых учреждений. Невыгодность такого положения дел правительство старалось несколько парализовать установлением своего надзора за финансовой деятельностью коллегии экономии, постоянно уравнивая ее в этом отношении со всеми правительственными учреждениями. Согласно именному указу от 4 января 1727 г., коллегия экономии обязана была предоставлять отчеты Сенату, а затем, по указу от 3 февраля 1727 г., в камер-коллегию, без ассигнации которой собранные суммы не велено было тратить ни на какие расходы. По Высочайшему указу от 1 ноября 1727 г. коллегия экономии должна была предоставлять ежемесячные ведомости о приходе и расходе денег и провианта Верховному Тайному Совету. Но с восстановлением ревизион-коллегии проверка счетов была поручена ей. Когда же 19 июля 1730 г. была восстановлена в своей самостоятельности штатс-контора, бывшая в подчинении у камер-коллегии с 1726г., стало обязательным предоставлять отчеты помесячные и погодные также и штатс-конторе. В соответствии со своеобразными функциями ревизион-коллегии и штатс-конторы, каждая из них требовала к себе ведомости, и эти ведомости, часто после нескольких напоминаний, коллегией экономии предоставлялись.
ВВЕДЕНИЕ ШТАТОВ
После образования Коллегии экономии в правительственных кругах вновь стал обсуждаться вопрос о введении штатов. В итоге этих обсуждений на свет появился, на наш взгляд, очень интересный документ. 17 декабря 1726 г. Верховный тайный совет поручил Сенату рассудить и подать свое мнение, что лучше: положить ли всем епархии и монастыри “на жалованье” , а до вотчин им не касаться ничем и ведать их светскими командирами под надсмотром новоучрежденной коллегии экономии” , или владельцам самим ведать свои вотчины и доходы с них собирать, а “светским того не касаться” под условием, чтобы все положенные в казну сборы платили раньше, чем себя удовольствуют. Сенат отказался высказать свое мнение без точного знания экономического положения монастырей и архиерейских домов. Тогда Верховный тайный совет издал 6 февраля 1727 г. указ о сборе соответствующих сведений, которые, как он отмечал, требовалось прислать еще в 1723-1725 гг. Но и на этот раз дело закончилось ничем. Нам кажется примечательной сама постановка вопроса Верховным тайным советом, который содержит мысль о возможности полной секуляризации всех духовных вотчин. Значит, в это время она, несомненно, обсуждалась в высших правительственных кругах. Документ дает материал и для выяснения целей разделения Синода и образования коллегии экономии.