И далее: «Итак, во всяком подлинном художественном произведении имеется это главное... некая бессознательно выношенная тайна, которая ищет себе верных образов и верного художественного тела (звуков, слов, красок, линий и т. д.). Эта тайна есть как бы душа произведения... Она дает художнику закон, и меру, и выбор, и необходимость, и все оттенки...» [6: с. 253].
Добавлю к сказанному: эта «душа» выступает как гармония духа, она есть по природе своей гармония: в ней есть всё, что проявляется в этом мире в виде противоречивых и противоборствующих явлений земного и неземного бытия, но все это в ней, «душе», непротиворечиво и не противоборствует, а согласованно и живет друг другом и своим целым.
Как один из возможных подходов к осмыслению художественного произведения может быть использован метод, разработанный И.А. Ильиным, не только великим русским философом, богословом, публицистом, но и теоретиком и историком литературы и литературным критиком. Свой метод И.А. Ильин наиболее полно представил в работах «Основы художества. О совершенном в искусстве» и «О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин — Ремизов — Шмелев». Следует подчеркнуть: это метод оценки художественности литературного произведения и в то же время способ вхождения в художественный и психо-духовный мир художника. И.А. Ильин предлагает для проникновения в особый мир художественного произведения и конкретного художника разобрать это произведение по четырем параметрам, критериям (так это называет сам автор), составляющим художественное произведение. Мыслитель выделяет четыре таких параметра: художественный акт, художественный предмет, особенность образов-характеров данного писателя, а также его стиль.
Под художественным актом теоретик понимает особенности состояния художника в момент творения, его психодуховные способы творчества. «Каждый художник творит по-своему; по-своему созерцает (или не созерцает), по-своему вынашивает (или не вынашивает), по-своему находит образы, по-своему выбирает слова, звуки, линии и жесты. Этот самобытный способ творить искусство и есть его «художественный акт», — гибко-изменчивый у гения и однообразный у творцов меньшего размера. В этом художественном акте могут участвовать все силы — и такие, для которых у нас есть слова и названия (например, чувство, воображение, мысль, воля), и такие, для которых у нас, вследствие бедности языка и ограниченности внутреннего наблюдения, ни слов, ни названий еще нет» [5: c. 104]. Задача настоящего критика состоит в том, чтобы вскрыть и показать строение художественного акта, характерное для данного художника вообще и далее именно для данного, разбираемого произведения. Такая же задача стоит перед историком искусства, учителем литературы, преподавателем вуза, занимающегося теорией и историей литературы и других видов искусства, и студентами соответствующих вузов и факультетов.
И.А. Ильин приводит особенности художественного акта трех великих русских писателей. Художественный акт И. Бунина безволен, в нем преобладает повышенное, обостренное переживание внешнего мира, холодность, чувственность, это «акт естественного, природного человека». В нем нет «духовных раздвоений». «Художественный акт его состоит в чувственном восприятии и чувственном изображении воспринятого. Требования, которые он себе ставит, суть точность, красота и сила, способные заражать других тем, чем он сам живет... райская чувственность мироощущения». Художественный акт А. Ремизова: поток образов без авторской воли, лирически-философские вздохи. Художественный акт И. Шмелева: чувствующий акт, волевая сила, исходящая из горячего сердца, из интенсивного чувства, горящая, светящаяся душа.
Под художественным предметом И.А. Ильин понимает тот пласт всемирного бытия, который преимущественно воспринимает писатель своим духовным взором. Не тема, не явление действительности, — «художественный предмет есть главное в искусстве; он есть то основное духовное содержание, которое воображается (облекается в образы, как в свою верную ризу) и воплощается (находит себе плоть эстетической материи); он есть то таинственное «сказуемое», которому должна принадлежать вся власть при творческом выборе образов и материи; он есть источник органически-символического единства в произведении искусства, т. е. первое условие его художественности; он есть как бы духовное солнце, излучившее себя в эти образы и в эту материю и излучающееся через них все в новые и новые человеческие души... Нам всем — творящим, воспринимающим и критикующим — надо научиться находить художественный предмет, требовать его от себя, от художника и от всякого произведения искусства» [5: c. 142]. «Художественный предмет как медиативный помысел художника отнюдь не есть его произвольная выдумка. Этот вымысел вступает в душу художника от Бога или из Богозданных недр мирового бытия в качестве субстанционального (и священного!) отрывка, или состояния, или видоизменения мировой сущности. Этому помыслу соответствует на самом деле некое объективное обстояние — в Боге, в человеке, в природе» [5: c. 146].
Идею И.А. Ильина можно понять таким образом: в художественном предмете выразилось мироощущение конкретного художника, каковы конечные результаты борьбы в мире гармонии и хаоса, прекрасного и безобразного, добра и зла. Философ перечисляет как примеры такого «обстояния»: благодать, откровение, милосердие, любовь, милость, прощение, молитва, страсть, совесть, томление, тревога, мрак, страдание, озаренность, вознесенность, покой, глубина, гармония, чистота и т. д. «Художественное произведение может осуществиться только тогда, если душа творящего автора, творя, пребывала (сознательно или бессознательно) в предмете как своем главном и существенном центре, выращивая все из него и проверяя им все» [5: с. 149].
Обращаю ваше внимание на мысль Ильина о том, что весь материал произведения, если перед нами истинный художник, а не имитатор художественного творчества, возникает органически из особенности художественного предмета, не конструируется художником рассудочно, а «угадывается», или, как любил говорить Ильин, «прорекается» художником (обратите внимание на страдательную частицу ся, как бы говорящую о некоторой пассивности художника в момент творения).
Так, художественный предмет И. Бунина: чувственно-инстинктивные, до- духовные недра человеческого существа, биологический человек, черная бездна («темные аллеи», темная душа). Художественный предмет А. Ремизова: первозданная тьма — черствая злоба и живая мука. Художественный предмет И. Шмелева: мировая скорбь, поэт мировой скорби, дан как бы сам страдающий мир, от страдания через очищение к духовной радости. Книга И.С. Шмелева «Богомолье» — может быть, самое светлое и чистое произведение мировой литературы, считает Ильин.
Образ — особенность создания характеров, присущая данному художнику, и вытекающие из его художественного акта и художественного предмета общие особенности героев художника.
Образы в произведениях названных выше писателей, по Ильину, у И. Бунина: родовые субъекты, мало индивидуальные, живут чувственностью, инстинктом, преимущественно рисуются внешние проявления героев (о внутреннем лишь рассказывается), страсть холодная, герои — не «философы», не мыслящие люди, мыслит за них сам автор. Очень честно дан инстинкт человека; у А. Ремизова: нет объективации, даны как бы именованные тени, нет душевных сил для объективации (в отличие от Л.Н. Толстого, например. — Ю.О.), образ — не описание, а отношение. («Описание» глаз героини: «потерянные — бродячей Святой Руси», которая себя на костре сожжет. — Ю.О.). У И. Шмелева: герои живут светом чувства, светом души, сияют жизнью чувства, характеры — простецы сердца (Горкин — может быть, один из самых выдающихся характеров русской литературы).
Стиль, по И.А. Ильину — это «способ бытия, присущий самому предмету, это стиль самого предмета, его ритм, его свет, его тон, его модуляция». «Художник призван... опредметить свое видение и свою манеру настолько, чтобы они не обращали на себя внимание зрителя, чтобы они уводили его не к автору, а к предмету... Он оставляет предмет и зрителя с глазу на глаз». Обратите внимание на то, что псевдохудожник делает как раз наоборот, так как, кроме манерничанья, у него ничего нет за душой. Стиль — «это предметно обстоящая, сосредоточенная сила бытия, которой нельзя противопоставлять ни историческое опровержение, ни бытовое наблюдение (утверждать, что «так в жизни не бывает». — Ю.О.)» [5: с. 151].
Стиль — это особенность интонации, дыхания, выражения автора, диктуемые художественным предметом и художественным актом. Стиль И. Бунина: радость чувственного словотворчества, яркая изобразительность, упоение предельно-ярко-выразительным словом, «художественная зоркость и художественная честность». Стиль А. Ремизова: жалующаяся и вздыхающая певучесть, надрывноскорбная, без каденции, неуравновешен, капризен, кудесник слова; здесь, в выработке слова, необычного, даже фантастического — проявляется его воля. Стиль И. Шмелева: парение сердца, выпевающего себя в словах и образах, лаконичность, свежесть слова, неожиданность и убедительность, как бы самоотстранение: читатель невольно входит вовнутрь художественного мира Ивана Шмелева.
Русский философ и социолог П.А. Сорокин, живший и работавший в США, написал глубокое исследование о кризисе искусства в современном мире как части системного кризиса человечества, то есть кризиса всех форм человеческого существования, прежде всего его социально-экономических форм, не отвечающих современному уровню психодуховного состояния человечества, и о кризисе самого человека, выразившемся в регрессе становления его необходимых свойств, в том числе бытийного сознания, духовности. Кризис — явление естественное в период перехода к принципиально новой эпохе. Но особенность современного кризиса заключается, в частности, в том, что властные структуры и финансовые олигархи ведущих современных государств искусственно задерживают переход человечества на новые основания.