Смекни!
smekni.com

Русская православная церковь и Вооруженные силы РФ (стр. 1 из 5)

Русская православная церковь и Вооруженные силы РФ

С. Г. Осьмачко

Деятельность Русской православной церкви (РПЦ) в Вооруженных Силах (ВС) РФ. Цели и задачи религиозного проникновения. РПЦ рассматривает воцерковление военнослужащих в качестве одного из главных приоритетов своего социального служения. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, выступая в августе 2000 г. на Юбилейном архиерейском соборе РПЦ, определил следующие задачи церкви в армии: «создание условий для бесперебойной проповеди Слова Божия»; «создание походных и стационарных храмов»; «распространение духовной литературы»; «пастырское служение в войсках»; «сотрудничество с ВС в области патриотического воспитания» [1].

В данном случае можно выделить внешние и внутренние контуры целеполагания. К числу первых, формальных, относится демонстрация стремления РПЦ в какой-то мере заменить в частях и подразделениях политработников. В своих речах высшее духовенство достаточно часто рассуждает на темы военно-патриотического воспитания, специфики духовных и моральных проблем военных и т. д. Однако практика показывает, что церковные действия в этом направлении реально минимизированы, а уровень влияния РПЦ на моральное состояние войск продолжает оставаться на низком уровне [2].

Более весомым, но также достаточно формальным видится и такой мотив проникновения РПЦ в ВС, как обеспечение религиозных прав всех категорий военнослужащих. Здесь уместно вспомнить, что на данный момент количество военнослужащих имеет устойчивую тенденцию к сокращению, а из наличествующих далеко не все являются верующими.

Думается, главной целью присутствия РПЦ в армии, по словам патриарха Кирилла, является установление такого порядка церковноармейских взаимоотношений, при котором «жизнь воина приобрела бы духовное измерение»; иными словами, через евангелизацию воинов и военно-социальное служение установить значимый духовный контроль над военной организацией, поскольку «именно силой духа во все века была сильна великая русская армия» [3].

Таким образом, религиозное присутствие однозначно трактуется как источник силы и непобедимости российской армии. Репрезентация «выгоды» армии понятна и логична. А в чем же «выгода» РПЦ? Отметим следующее:

преобладание православно ориентированного контингента предполагает привилегированное положение инстанций РПЦ;

на региональном уровне у частей и отдельных подразделений Министерства обороны (МО)

РФ имеются (и иногда немалые) возможности помогать приходам материальными средствами, рабочей силой, транспортом, стройматериалами и пр.;

РПЦ может более эффективно вести пропаганду своего учения в силу организованности и подчиненности армейских коллективов;

сбор денежных средств в пользу церкви на территории воинских частей часто бывает весьма успешным и пр.

Все вышесказанное подводит нас к заключению об определенной схожести военной и церковной организаций, что, в свою очередь, облегчает возможность идейно-организационной диффузии церковных установок в среду военнослужащих; речь идет о жесткой иерархичности управления, строгой регламентации функционирования, особой роли дисциплины, о наличии формы, атрибутики, своеобразных режимов секретности (таинственности) и, наконец, об особой роли духовного фактора.

Православная религиозность военнослужащих также характеризуется весьма неоднозначно. До 1997 г. число тех, кто относил себя к верующим, неуклонно возрастало, достигнув показателя в 48 %; с 1998 г. уровень начал несколько снижаться: в 2001 г. к верующим отнесли себя уже 36 % (из них 43 %, проходивших службу по призыву, 31 % старших и 26 % младших офицеров) [4].

Показатели религиозности растут, когда военнослужащим задается вопрос более общего характера - об их отношении к религии; к началу 2000-х гг. сторонниками православия выступали 84 % опрошенных военнослужащих, проходивших службу по призыву, и 54 % контрактников; всего за 1990-2002 гг. число сторонников православия возросло на 8 % [5]. Полагаем, что определенный рост религиозной сориентированности современных военнослужащих связан и с падением их образовательных кондиций.

В ВС неуклонно растет количество зданий и мест для осуществления религиозного культа: если к концу 1999 г. в частях и подразделениях МО имелось 117 храмов и часовен (для сравнения: в то же время в пограничных войсках их было 7, в МЧС - 20, в налоговой полиции - 1); в 2005 г. - 156 храмов и часовен (дополнительно нужды армии обеспечивали еще около 400 монастырских и приходских храмов, расположенных вблизи военных городков); то к началу 2011 г. - уже 208 храмов и часовен РПЦ [6].

В начале 2011 г. совместным решением МО РФ и патриарха была создана рабочая группа с задачей «сформировать нормативно-правовую базу культовых объектов на территории МО, а также начать их учет и дальнейшую эксплуатацию в соответствии с требованиями законодательства». Сопредседателями группы стали заместитель министра обороны Н. А. Панков и председатель финансово-хозяйственного управления Московской патриархии (МП) епископ Подольский Тихон (Зайцев). В состав группы также вошли специалисты от церкви и от армии. К апрелю 2011 г. группа провела два заседания, а ее уполномоченные начали работу по регистрации и паспортизации культовых объектов [7].

Церковно-армейская материальная база пополнялась иногда довольно необычными способами. Так, Федеральная таможенная служба РФ регулярно передает РПЦ предметы религиозного культа (утварь, иконы, литература и пр.), изъятые при попытке их незаконного вывоза за границу. Церковь приняла решение приношения такого рода, не представляющие художественной, исторической или культурной ценности, передавать «главным образом священникам, по долгу службы часто бывающим в “горячих точках”, или окормляющих военнослужащих, которые принимают непосредственное участие в боевых действиях» [8].

Говоря выше о религиозности военнослужащих и о наличии в армии какого-то количества храмов и молельных комнат, мы не склонны принимать рост внешних количественных показателей распространения православия за показатель роста качества эффективности воспитательной работы с военнослужащими; данные системы оценок, обладая собственной логикой, не взаимосвязаны прямо пропорционально.

Армия и церковь: первые контакты и их развитие. Впервые священнослужители реально появились около армейского строя в начале 1990-х гг. Как правило, это были контакты среднего уровня, когда командование воинских частей, учреждений, учебных заведений постепенно нащупывалj точки соприкосновения с местными церковными инстанциями, приходами, монастырями и т. п. Знаменательное событие произошло в 1992 г., когда из Кронштадта в дальний поход вышел учебный корабль «Гангут», на борту которого находился настоятель Владимирского собора отец Владислав.

В последующем, с 1992 г., в процесс военноцерковных взаимоотношений постепенно втягивались органы управления более высокого порядка (руководство видами ВС, родов войск; с другой стороны - руководители Отдела внешних церковных связей, занимавшие важное место в церковной иерархии).

В октябре 1992 г. в стенах Военной академии Генерального штаба, при участи Православного Свято-Тихоновского богословского института, была проведена научно-практическая конференция, которая «стала первой попыткой теоретического обоснования необходимости тесного сотрудничества с Церковью» [9]. Факт проведения такой конференции свидетельствовал о взаимной заинтересованности в общении высших военнополитических и религиозных кругов.

8 июля 1993 г. высшие иерархи РПЦ и руководство МО встретились уже на высшем уровне. По итогам встречи митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл и министр обороны П. С. Грачев заявили, что «церковно-армейские контакты должна координировать специальная комиссия» [10].

2 марта 1994 г. - важнейшая дата в истории военно-церковных отношений - во время личной встречи патриарх Алексий II и министр обороны П. С. Грачев подписали совместное «Заявление о сотрудничестве ВС и РПЦ в научной, культурной, духовно-нравственной и благотворительной областях». В нем, в частности, говорилось: «Сотрудничество Церкви и Российской армии, послужит укреплению духовно-нравственных начал в жизни российского воинства, расширит возможности для реализации прав верующих военнослужащих, поможет решить многие насущные проблемы, стоящие перед Российскими Вооруженными Силами и Русской Православной Церковью» [11].

По итогам этой встречи был создан Координационный комитет по взаимодействию между ВС РФ и РПЦ, который уже на первом заседании принял соответствующую Концепцию.

Предполагалось, что Координационный комитет станет площадкой взаимодействия основных религий и основных силовых структур. Однако этого не произошло: в августе 1994 г. в состав Координационного комитета вошли представители силовых министерств и ведомств, но их участие оказалось неэффективным. Позже все они заключили с РПЦ прямые соглашения о сотрудничестве: в марте 1995 г. - Федеральная пограничная служба, в апреле 1995 г. - МЧС, в мае 1995 г. - ФАПСИ и др.; уже в 2000-е гг. будут созданы Синодальные отделы по тюремному служению и для окормления казачества.

В апреле 1994 г. на заседании Коллегии МО РФ было принято решение о введении в штат ряда воинских структур должностей офицеров по связям с религиозными организациями (в составе Главного управления воспитательной работы, в ряде других органов были созданы отделы по взаимодействию с общественными и религиозными объединениями; введены соответствующие штатные офицерские должности; в частях данная работа была возложена на командиров и их заместителей по воспитательной работе).

Так же в апреле 1994 г. патриарх направил руководителям синодальных учреждений, епархиальным преосвященным и руководителям духовных школ письмо, в котором представил программу претворения в жизнь задач участия РПЦ в жизни российского воинства. В ней предусматривалось: