Радикальный пересмотр: замена психодинамики и метапсихологии Фрейда. Термин «динамика» пришел из Греции через физику и относится к «энергии» или «силе». Слово «психе» в эллинистической Греции относилось к «разуму» или «душе»1 Следова-
1 В период греческой истории, предшествовавший эллинизму, — который историки называют классическим периодом, — Аристотель трактовал психе как жизненную функцию. Хотя традиционно переводимая как «душа», психе не имела отношения к противопоставлению «внутреннее—внешнее» и не носила трансцендентального характера. Подобные значения появились в эллинистический период. См. главу 2.
150
тельно, «психодинамика» — это «ментальные силы». «Психодинамика» относится в частности к психологии, основанной на принципах физики, в которой силы, энергии и сущности проявляются как причины или как результирующие состояния. Исходя из подобной механистической физики, а также из механистической биологии инстинктов и влечений, Фрейд описал внутренние силы, делая упор на человека, вместо рассмотрения таких альтернатив, как (а) действия среды на человека или (б) взаимодействия человека и среды. Система, порождаемая психодинамикой, — это «метапсихология», которая, согласно Гиллу (Gill, 1983), просто означает психоаналитическую теорию, противополагаемую ее клиническим процедурам. Среди тех, кто призывает к полному отказу от метапсихологии, — Гилл (1973, 1976), Холт (Holt, 1974, 1989), Дж. Клейн (G. Klein, 1973) и Шефер (Shafer, 1976). Мейснер (Meissner, 1979) указывает, что эта группа ученых получила подготовку в области психологии, что облегчает их отход от биологического мышления тех, кто обучался исключительно медицине. Ниже приводится критика Шефера в отношении метапсихологии и предлагаемая им замена последней.
Рой Шефер: язык действий. Антропоморфизм через физику и биологию. Психоанализ, утверждает Шефер (1976), использовал язык естественных наук (например, термины «структура», «разрядка», «энергия» и «сила»), отказавшись при этом от категорий причин, выбора и намерений — которые в действительности имеют принципиальное значение для психоанализа. Деятельность стала функцией («Оно» или «Я»), рассуждение — силой, мышление — репрезентациями, чувство — разрядкой, а борьба с намерениями и чувствами -- структурами и адаптациями. Кроме того, психоанализ занял детерминистскую позицию и, как следствие, не уделял никакого внимания выбору. Этот язык, заимствованный из физики и эволюционной биологии (функции, структуры и т. д.), препятствует акценту на субъективность, который должен быть центральным. Из-за этого языка Фрейду пришлось антрогюморфизировать (очеловечить) свои конструкты, чтобы превратить физические механизмы и структуры в смысловые категории. Например, он говорил о «Я» как о независимой сущности, которая делает выбор и придает чему-то смысл. Это был своего рода ум внутри ума.
Шефер находит те же недостатки в теории Коху-та: «я» — это независимая сущность, которая выдвигает требования, эго-сущность. (Он также считает, что «я» используется в столь многих значениях, что ничего не проясняет.) «Я» неофрейдистов также имеет аналогичный овеществленный статус и антропоморфную функцию, когда его относят к актам опыта. «Более того, в некоторых из своих значений, таких как "самоактуализация", "я" выступает не только как экзистенциальный референт поведения, но и как двигатель, топливо, привод и конечный пункт пути существования одновременно. Забавно, но «Я» в дан-
ном случае превратилось в "Оно"» (Schafer, 1976, р. 117). Этот антропоморфизм, считает Шефер, имеет серьезный недостаток, состоящий в лишении человеческих действий осмысленности и ответственности. Психоанализ должен удалить психодинамику из своей теории и вернуть действие людям, настаивает он.
Язык действий. Поскольку такие фрейдистские термины, как «Оно», энергия, фиксация, сублимация и бессознательное, являются механистическими и антропоморфными, Шефер полагает необходимым ввести для психоанализа новую языковую систему, которая говорит всегда о конкретных действиях индивидуума. В процессе этого он стремится сохранить то, что он считает важными догадками Фрейда, в то же время переориентируя систему таким образом, чтобы она лучше соотносилась с современным пониманием роли развития и культуры и удовлетворяла требованиям адекватной философии науки. Он приближается к этой цели, описывая все события с помощью глаголов или наречий и избегая существительных и определений. Соответственно, он отказывается не только от таких существительных, как эго и либидо, но и от таких определений-модификаторов, как «жесткая защита» и «сильная эмоция». Он не станет говорить об «интернализации» иначе как о воображаемом акте, ибо у слова «внутри» нет других значений. Он избегает употребления глагола «имеет» («has») применительно к обладанию, например, в выражениях «имеет импульс» или «имеет привычку». Скорее, человек действует (acts) импульсивно или действует (acts) по привычке. В соответствии с этими правилами, он заменяет страдательный залог действительным. К примеру, более непосредственно и информативно использовать действительный залог и сказать: «Пациентка постепенно поняла, почему она оказывает сопротивление», чем употребить страдательный залог и сказать: «Постепенно было достигнуто понимание сопротивления».
Такие термины, как «психодинамика» — наряду с силами, импульсами, влечениями, психической энергией, равнодействующей и другими физическими терминами, с которыми она связана, — следует отвергнуть, настаивает Шефер. Но он хочет сохранить их как «образ эротических или агрессивных действий, который более или менее инфантилен в своей иррациональности, неумеренности, несдержанности, игнорировании последствий и противоречий, крайнем эгоцентризме и скорее всего связан с теми интенсивными и распространяющимися [и преимущественно бессознательными] физиологическими процессами, которые подпадают под общее определение волнения или возбуждения» (р. 195-196). Модифицируя Фрейда с помощью языка действий, Шефер пытается сохранить такие «фундаментальные открытия» Фрейда, как инфантильный и бессознательный модусы действия, роль желаний и история реагирования на телесные стимулы. «Мотив» — еще один психодинамический термин. Он относится к данности, которая обеспечивает движущую силу, — как, например, электричество
151
или пар являются движущими силами для моторов и двигателей. «Мотив», «скрытый мотив», «наличие мотива» и «слабые» или «сильные мотивы» подразумевают силу, которая производит конечный продукт, качественно отличный от самой силы. Это употребление маскирует осмысленные действия, основания, в силу которых человек участвует в определенном действии. В варианте психоанализа, предложенном Ше-фером, важно то, как основания для действий предстают перед индивидуумом: сознательно, бессознательно или предсознательно. Чтобы найти причины, стоящие за подобными основаниями, требуется поиск причины причины и т. д., до бесконечности («бесконечная регрессия»).
Шефер подчеркивает, что действие само является предметом психоанализа, а не чем-то дополнительным, что заставляет действие совершаться. И именно люди являются участниками этих действий. Шефер избегает спекуляций и теоретизирования о недоказуемых допущениях, касающихся раннего детства, включая такие гипотетические силы, как инстинктивное влечение, которое вызывает действие. Цель данного подхода, хотя Шефер открыто и не говорит об этом, — изменить атрибуцию причинности, перенеся ее с предполагаемых сущностей на действия людей. Описания действий становятся описаниями причинности, которые заменяют очеловеченные силы физики и биологии в качестве причинности. Это действие необязательно должно быть видимым. Мышление, припоминание, надежды, фантазирование и даже подавление желаний или сохранение молчания — все это действия. Деятельность человека наполнена смыслом и характеризуется намерением или целью. «Нет ничего, с чем может иметь дело психоаналитическая интерпретация, что не являлось бы действием, как оно здесь определено» (р. 139). Только неврологические и другие биологические процессы не являются действиями в понимании Шефера. Он отличает действия от поведения, поскольку действия относятся к точке зрения индивидуума, тогда как поведение — это то, «о чем говорит независимый наблюдатель или экспериментатор» (р. 370).
Акцент на действия предлагает «анализанду» (объекту психоанализа) намного более широкий набор значений, взаимоотношений, решений и последствий действий, чем психодинамика, утверждает Шефер. В терапевтическом процессе аналитик и анали-занд работают вместе, чтобы изучить влияния прошлого на настоящее, особенно влияния, идущие из младенчества, всегда с той точки зрения, что влияния — это действия. Аналитик и анализанд рассматривают влияния как продукт и человека, и обстоятельств. Анализанд, как всегда, участвовал в придании чему-то смысла, фантазировании и несении ответственности. Теории младенческой сексуальности иллюстрируют эти взаимоотношения человека и ситуации. Аналитик раз за разом употребляет слова-действия, и анализанд все больше принимает жизнь как действие и все реже говорит о деперсонализированных действи-