Талашкино — небольшое село, расположенное в 18 км к юго-востоку от Смоленска по Рославльскому шоссе. «Благодаря стараниям и умению М.К. Тенишевой, село Талашкино вскоре стало средоточием кипучей художественной деятельности. Среди разновременных ее сотрудников, прошедших через Талашкино, были лучшие художественные силы блестящей эпохи в русском искусстве. Это были смелые и
разносторонние искатели, создавшие русскому искусству то высокое положение, которым оно теперь заслуженно пользуется. Отсюда в истории русского искусства Талашкино занимает определенное и значительное место: его работа, воскрешая древнерусские декоративные образы, вновь вводила их в художественный обиход русского общества. В Абрамцеве Е.Д. Поленова основала мастерские резного дерева, в Тамбовской губернии открылась вышивальная мастерская, созданная М.Ф. Якунчиковой, в Талашкине М.К. Тени-шева, которая одна из первых оценила усилия Е.Д. Поленовой, последовала вскоре ее примеру».
Интерес М.К. Тенишевой к отечественной старине не был случайным. Русская художественная культура второй половины XIX в. стремилась к осознанию своих национальных истоков. Народная тема нашла широкое воплощение в русском изобразительном искусстве, архитектуре, музыке. Исследование о народном искусстве написал В.В. Стасов. Коллекции составляли Исторический музей, Строгановское училище, а также частные собиратели П.И. Щукин, Н.Л. Шабельская, К.Д. Далматов, Е.Д. Поленова. Характерные черты этого процесса отразились в общей демократизации культуры и искусства второй половины XIX в. В этом русле возник и талашкинский музей. Это же повлияло на отбор экспонатов и на его структуру в целом. Если в Абрамцеве была попытка разбудить народное искусство, то в Талашкине — его утвердить.
Если для коллекционеров первой половины XIX в. было характерно собирание старины, представляющей быт церкви и просвещенного дворянства, то в талашкинской коллекции сознательно делался акцент на народное искусство, в том числе и смоленские вышивки. В талашкинских мастерских выполнялись различные предметы. Домашняя утварь, ковши, ларцы, шкатулки, гончарные изделия, резная мебель, детские игрушки, вышивки, кружева. «Строчка», напоминающая вязанье, где каждая ниточка обвивалась маленькими узелками, острые городки «еленцы» в виде елочных веточек, растопыренных пальцев или гребней, пухлые «настебки», прозрачная «рединка», разнообразные «навыколки», прошиваемые уколами без канвы, народные наборы «Москва» в виде зубцов московского Кремля или смоленской городской стены, «строчки», «кресты», «перевита» — таков далеко не полный перечень талашкинских рукодельных узоров.
По мере расширения талашкинских мастерских, росли собственные кадры руководителей. Кружевные и вышивальные мастерские работали под опытным руководством известной смоленской рукодельницы Е.В. Сосновской.
Неутомимая труженица, она умело сочетала глубокое знание своего дела с большим художественным вкусом. Под ее постоянным наблюдением молодые талашкинские мастерицы переносили на ткани орнаменты, рожденные фантазией художников, которые в виде эскизов маслом, углем, акварелью или карандашом поступали в мастерские для производства.
В Талашкине существовали два направления работы. Первое выявляло отношение к народным мастерам. Им давали заказы на выполнение того, что «они могут сделать». Второе — это творчество профессиональных художников, которое шло главным образом не столько от народного искусства, сколько от мотивов и образов древнерусского декоративного искусства и памятников археологии. Но была и такая область талашкинских начинаний, где кустарям доверяли и техническую, и художественную сторону исполнения изделий. Это было характерно для талашкинской вышивальной мастерской. Возрождая старину, М.К. Тенишева полагалась на талант народных мастеров, их чутье, владение техникой. В талашкинской вышивальной мастерской работало 2000 крестьянок из более чем 50 деревень округи, выполняющих вышивку на дому с сохранением традиционных местных приемов. М.К. Тенишева постоянно подчеркивала художественные склонности смоленских мастериц. В сообщении о магазине «Родник», помещенном в журнале «Мир искусства», отмечалось: «Природный вкус, любовь к рукоделию, самобытное творчество крестьянок снова нашли себе применение».
Талашкинская вышивка, разработанная профессиональными художниками, в целом приближалась к поискам художников «Мира искусства» их пристрастием к пастельным тонам. Талашкинская вышивка напоминала живопись М.А. Врубеля, А.Я. Головина, Н.К. Рериха. В ней присутствовали синие, сиреневые, табачные, вишневые, желтые цвета. Введение новой тональности соответствовало стилю «модерн». При этом художники учитывали основной принцип народной вышивки и в одном изделии использовали не более трех-четырех цветов, но в талашкинской вышивке гораздо разнообразнее композиционное решение всего узора. В народной вышивке орнамент имел фризовое исполнение, а в талашкинской вышивке мы можем выделить более разнообразное построение узоров. Цвет активно выступал по центру или, наоборот, на каймах. Крупный рисунок чередовался с мелким. Традиционна была форма талашкинских салфеток. Они исполнялись мастерицами из целого куска холста или составлялись из пяти — девяти фрагментов разной окраски.
Соединялись куски между собой «в пищик» или «зубенями»: В первом случае куски плотно пригонялись друг к другу и создавали ощущение единого полотнища. В другом случае, наоборот, между кусками оставался небольшой просвет, и они соединялись в виде сквозной ветвистой полоски.
Устойчивость орнаментального ряда, композиционное разнообразие узоров, сложность цвета выдвигали талашкинскую вышивку в число наиболее удачных опытов этого центра, причем на народной основе.
Цвет в талашкинской вышивке увязан с общим решением интерьера, где должны присутствовать панно, живопись, керамика, новая мебель; где декоративность выступает организующим началом всей жилой среды, а не только одного предмета. В этом отношении талашкинская вышивка явилась существенным звеном в выработке нового стиля, получившего определение «неорусского», в отличие от «псевдорусского».
В 1900 году в Париже на Всемирной выставке было продано русских вышивок на сумму 3 000 франков.
С.К. Маковский писал: «Всякий раз, когда входил в рукодельную мастерскую Талашкина, я испытывал радостное чувство. Здесь дело кипело. Большая светлая комната полна грудами тканей. Посреди, на широких столах — рисунки узоров, альбомы, руководства для вышивания, образцы раскрашенных холстов. У окна, за пяльцами работают вышивальщицы.
Ежеминутно отворяются двери: сдается готовый товар, приносятся новые изделия на строгий суд княгини и ее помощницы Е.В. Сосновской. В передней толпятся бабы в живописных смоленских рубахах, ожидая очереди. Они приходят сотнями в Талашкино из окрестных сел и деревень и приносят с собою нитки и холсты, что выделывают в избах ручным способом на первобытных прялках и домодельных станках. Весь этот материал идет в красильную мастерскую княгини Тенишевой под Смоленском. Потом, окрашенный в нежные согласные цвета, он переходит опять в руки тех же крестьянок; и тогда, уже по своему разумению и вкусу, они заполняют намеченные полосы живописными разводами и стежками».
В Талашкино делают и другие вышивки, нитками, шерстью и шелком по новым рисункам, составленным в самой мастерской. Их надо отличать от рукоделий собственно крестьянских, повторяющих старинные традиционные узоры.
Среди смоленских женщин имелись большие мастерицы вышивания, выполняющие заказы с большим старанием. Их узоры были на редкость художественны и разнообразны.
Соединялись куски между собой «в пищик» или «зубенями»: В первом случае куски плотно пригонялись друг к другу и создавали ощущение единого полотнища. В другом случае, наоборот, между кусками оставался небольшой просвет, и они соединялись в виде сквозной ветвистой полоски.
Устойчивость орнаментального ряда, композиционное разнообразие узоров, сложность цвета выдвигали талашкинскую вышивку в число наиболее удачных опытов этого центра, причем на народной основе.
Цвет в талашкинской вышивке увязан с общим решением интерьера, где должны присутствовать панно, живопись, керамика, новая мебель; где декоративность выступает организующим началом всей жилой среды, а не только одного предмета. В этом отношении талашкинская вышивка явилась существенным звеном в выработке нового стиля, получившего определение «неорусского», в отличие от «псевдорусского».
В 1900 году в Париже на Всемирной выставке было продано русских вышивок на сумму 3 000 франков. С.К. Маковский писал: «Всякий раз, когда входил в рукодельную мастерскую Талашкина, я испытывал радостное чувство. Здесь делокипело. Большая светлая комната полна грудами тканей. Посреди, на широких столах — рисунки узоров, альбомы, руководства для вышивания, образцы раскрашенных холстов. У окна, за
пяльцами работают вышивальщицы.
Ежеминутно отворяются двери: сдается готовый товар, приносятся новые изделия на строгий суд княгини и ее помощницы Е.В. Сосновской. В передней толпятся бабы в живописных смоленских рубахах, ожидая очереди. Они приходят сотнями в Талашкино из окрестных сел и деревень и приносят с собою нитки и холсты, что выделывают в избах ручным способом на первобытных прялках и домодельных станках. Весь этот материал идет в красильную мастерскую княгини Тенишевой под Смоленском. Потом, окрашенный в нежные согласные цвета, он переходит опять в руки тех же крестьянок; и тогда, уже по своему разумению и вкусу, они заполняют намеченные полосы живописными разводами и стежками».