"...ранее человек был склонен считать, что вещи пугают вследствие их схожести; сегодня мы знаем, что одну вещь путают с другой лишь потому, что существуют определенные мотивы для этого; сходство просто предоставляет благоприятную возможность для функционирования этих мотивов"36.
Прежде чем следовать дальше, целесообразно кратко обрисовать различие между терминами "знак" и "символ" в контексте данной дискуссии. Важно иметь в виду, что мы действуем здесь интрапсихически — как символ и символизируемое, так знак и обозначаемое "находятся в рамках" психики или, на языке Dasein-анализа, в рамках Eigenwelt. В науке, литературе, живописи, религии, математике как символ, так и символизируемое, внешни для индивида, которому их представляют. Возможно, в искусстве или религии иногда символ может быть субъективным и личным, но символизируемое всегда выходит за рамки осознаваемого самим человеком.
Однако в психологии символизируемое должно рассматриваться как часть личности или как находящееся "в рамках" психики.
В том, что касается различия между знаком и символом, в литературе мы видим разграничение "простой" аллегории и символизма. Аллегория отличается от символизма произвольностью ее образов; символы, напротив, известны своим резюмированием сущности и соучастием в реальности, символом которой выступают. Аллегория требует от читателя заблаговременного знания представляемого значения; символизм же, в идеале, несет это значение в себе. Аллегория — это замена, символизм — выражение. Структура символа, взятая сама по себе, по существу, является структурой символизируемого. В религии мы видим разницу между тем, как толкует внутренности птицы провидец, и такими естественными явлениями, как гром и молния в качестве символа Бога. В таком случае провидец читает знаки, явно не отражающие то значение, которое им приписывает, тогда как гром и молния служат символом, скажем, могущества, по причине их непосредственных феноменологических следствий — мы даже можем сказать, что понятие могущества берет свое начало от таких вещей, как гром и молния. В математике мы можем сказать: "пусть Р будет обозначать давление, V — объем, а Т — температуру идеального газа". Р, Vи /"выступают знаками или произвольными обозначениями. Но уравнение, выражающее тот факт, что V прямо пропорционально Г и обратно пропорционально Р, представляет собой символ просто потому, что оно отражает видимую реальную истину.
Хотя можно возразить, что предложенное выше разделение знака и символа относительно и определяется степенью знаний каждого человека (то, что для одного является знаком, для другого выступает символом), суть состоит в том, что не имеет значения, где проходит это разграничение, в каждом конкретном случае проводится своя разграничительная линия. Все изложенные выше наблюдения относительно литературы, религии и науки объединяет то, что как знаки, так и символы обращены к чему-то внелич-ностному, не к столкнувшемуся с ними индивиду, а к чему-то иному. Выраженное феноменологически различие между знаком и символом состоит в том, что если символ отражает символизируемое и соучаствует в нем, то знак указывает на качественно отличное от него — и в связи с этим он не выражает и не может выражать означаемое.
Исходя из вышесказанного, можно прийти к заключению, что феноменологически, эмпирически, интрапсихический знак является невозможностью. То есть человек не может воспринимать нечто как знак внутреннего состояния или эмоции. Нет смысла внутренне соотносить свое состояние или эмоцию с чем-то другим, не имеющим этого состояния, не напоминающим и не отражающим его. Если "означаемое" неизвестно (или "бессознательно"), то также не имеет смысла говорить о "внутреннем знаке", ибо, как отмечалось выше, для того чтобы знак вообще был возможен, означаемое должно быть известно или предполагаться. Мой страх перед безобидными котятами, который я не могу объяснить в том же ключе, что и страх перед ядовитыми змеями, а отношу на счет большего страха, в силу подобия служит символическим выражением
этого большего страха. Психоаналитик может сказать мне, что он представляет собой "символ" потребности в любви, но я не могу воспринимать его как таковой, не изменив самой сущности своего чувства страха. Суть в том, что сущность знака, в отличие от символа, не затрагивает структуры значения означаемого, а только указывает на него. Знак по отношению к означаемому служит либо в качестве заменителя, либо в качестве указателя. Во всех случаях функция знака замещается или отвергается присутствием означаемого. В этом смысле знак представляет собой "ступеньку" к означаемому. Говоря феноменологически, мы закладываем в основу наличие интрапсихически представляемой эмоции, значения или объекта — наличие, воспринимаемое личностью. Никакого восприятия внутреннего знака не может быть потому, что означаемое
здесь уже присутствует.
В качестве возражения можно привести следующий пример: я поднимаюсь по лестнице в незнакомом доме и прежде чем войти в одну из комнат, замечаю, что мои ладони вспотели, часто бьется сердце, а в горле пересохло. Разве это не признаки интрапсихического явления — страха? Нам нет необходимости вникать в сложности теории эмоций Джеймса-Ланге, чтобы опровергнуть это возражение. Состояние моих ладоней, сердцебиение и сухость в горле — это не интрапсихические явления, ибо формулировка возражения подразумевает состояние, в котором тело рассматривается как нечто, отличное от "разума". Ощущая страх, мы не воспринимаем знаков страха, знаков качественно иного порядка, чем то, что они означают. Однако предположим, что, входя в этот же самый дом, я услышал шорох наверху лестницы и начинаю бояться привидения, бандита и т.д. В этом случае боязнь привидения представляет больший, более общий страх перед незнакомым домом —-но она выражает его, соучаствует в реальности, которую представляет; она символизирует его.
Возвращаясь теперь в основное русло нашей дискуссии, мы припоминаем, что "фрейдовский символ по существу и по определению является следствием того, что он символизирует"37. Мы припоминаем, что причинно-следственная связь адекватно удовлетворяет критериям объясняющей системы, где феноменологическое, наделенное значением воспринимаемое содержание должно быть сведено к чему-то качественно иному; в случае психоанализа нечто является подавленным инстинктивным аффектом. Из проведенного выше различия между знаком и символом мы видим, что для объяснения мира пациента психоанализ должен иметь дело, главным образом, со знаками следствия, а не с символами. То, что феноменологически является символом, с научной точки зрения выступает знаком.
Я пытался указать на феноменологическую невозможность интрап-сихических знаков, но это не подразумевает их научной невозможности. С точки зрения поясняющей системы, интрапсихический знак вполне возможен — до тех пор, пока не утверждается, что он воспринимается как таковой. Мы понимаем термин "психический знак" как относящийся к тому случаю, когда знак и означаемое находятся "в пределах" лич-
ности. Поэтому должен существовать аспект или часть личности, который в принципе не воспринимается — бессознательное — именно там находится означаемое.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Binswanger, "The Existential Analysis School of Thought", in: Rollo May, Ernest
Angel, and Henri F. Ellenberg (eds.), Existence (New York, 195S), p.212n.
Robert Fliess, " On the Nature of Human Thought", in: Readings in Psychoanalytic
Psychology, Morton Levitt (ed.) (New York , 1950), p.216.
Sandor Ferenczi, Selected Papers (New York, 1950), Vol. I, pp.277-278. 4 Ernest Jones, cit. by: Roland Dalbiez, Psychoanalytical Method and the Doctrine of
Freud, trans, by T.F. Lindsay (London, 1941), Vol.1, p.109.
Theodore Flournoy, cit. by: Dalbiez, Bd.I, S.lll. 6 Dalbiez, Bd.II, S.102.
Carl Jung, Contributions to Analytic Psychology, trans, by H.G. and C.M.Maines
(London,. 1928), pp. 231-232. 8 Otto Fenickel, The Psychoanalytic Theory of Neurosis, (New York, 1945), p.281.
Binswanger, "The Existential Analysis School of Thought," op.cit., p.210.
Binswanger, "The Case of Ellen West", in: R. May, op.cit., p. 317.
Binswanegr, "The Existential Analysis School of Thought",op.ей., р. 205.
12 Dalbiez, Bd. II, S. 104.
13 Binswanger, "The Case of Ellen West," op.cit., p. 316.
14 Binswanger, Vortrдge, Bd.II, S. 292.
15 Binswanger, Vortrдge, Bd.I, S. 25.
Binswanger, "The Existential Analysis School of Thought", op.cit., p. 203.
17Ibid., p. 205.
18 Binswanger, Vortrдge, Bd.II, S. 289.
19 Бинсвантер, "История болезни Лолы Босс", с. 168 данного сборника.
20 Binswanger, Vortrдge, Bd. II, S. 290.
Binswanger, "The Existential Analysis of School of Thought" op.cit., p. 203. Georg Hegel, The Phenomenology of Mind, p. 336. Хайдеггер М. Бытие и время. — M., Ad Marginem, 1997, с. 151. Binswanger, Shizophrenie, S. 464.
25 Binswanger, "The Case of Ellen West", op.cit., p. 323.
26 Бинсвангер, "Сновидение и существование", с. 101 данного сборника. Medard Boss, The Analysis of Dreams, trans, by Arnold. J.Pomerans (New York, 1958), pp. 91-92.
28 Ernest Jones, Papers of Psychoanalysis (New York, 1913), pp. 134 -135.