5. Позитивным является тот факт, что по сравнению с предыдущим периодом развития страны, в настоящее время программные заявления отличаются большей опорой на традиционные для российского массового сознания идеи и направленностью на артикуляцию инструментальной составляющей данного политического документа. Вместе с тем основной тенденцией, отражающей суть изменений ценностных предпочтений в посланиях, выступает увеличение значимости социальных, силовых и витальных компонентов за счет сокращения модернизационных составляющих. Исходя из этого, можно определить, что политическая система воспроизводит своего рода полицеизм, предлагая приемлемые для большинства терминальные ценности.
6. Использование метода структурно-логической типологизации подтверждает, что выделенные в кластерах ядра сопряжены с категориями, которыми оперирует современная политическая правящая элита. Следовательно, анализ ценностного аспекта демократической консолидации демонстрирует сочетание «навязанного консенсуса» элит, с одной стороны, и достижение ценностной стабилизации массового сознания - с другой. Несмотря на то, что ценностные приоритеты правящей элиты, закрепленные в программных документах, все больше соответствуют запросам общества, массовые и элитные группы по-разному понимают одни и те же ценности. Кроме этого, сохраняется разрыв между вербальным и инструментальным уровнями политического поведения.
7. Исследование поведенческого уровня общественного консенсуса с помощью процедуры кластерного анализа позволило выделить три типа поведенческих стратегий, ни один из которых не соответствует базовым параметрам демократической консолидации. Пассивно-иррациональный и пассивно-рациональный типы, свойственные для старшей и средней возрастных групп соответственно, демонстрируют отчужденность существенной доли населения от политического процесса. В поведении представителей молодого поколения проявляется так называемый эффект «стоячей волны», при котором либерализация сознания сочетается с пассивностью в общественно-политической сфере. Тем не менее, именно представители второго и третьего кластеров не готовы отказаться от таких завоеваний 90-х гг. ХХ в., как политический плюрализм и свобода слова. Следовательно, стабилизация ценностной системы (консолидация - адаптация) не сопровождается процессами социальной интеграции и формирования нормативного консенсуса, закрепляющими стратегии политического поведения, необходимые для реализации базовых демократических процедур.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате исследования установлено следующее.
Результативность трансформационного процесса, качество демократического режима во многом зависят от ценностных ориентаций и политических установок элитных групп федерального, регионального и муниципального уровней. Консолидационный потенциал российского общества существенно ограничивает «разделенная»/«фрагментированная» элитная структура, детерминирующая следующие черты политического процесса: разрыв между культурным потенциалом элиты и темпами развития «культуры участия» населения; сужение сферы влияния традиционных форм политической коммуникации между элитой и массами; размытые параметры идейно-ценностной идентичности элитных и массовых групп; низкий уровень рефлексии группового интереса в массовых слоях при значительном уровне артикуляции интересов элитных групп, определяющих приоритеты развития.
Формирование ценностных систем постсоветских политических элит происходило в условиях олигархизации политического режима, внутриэлитного размежевания, сохранения «властного монизма» и деидеологизации, т.е. на фоне тенденций, продуцировавших дезинтеграцию, дезориентацию и ценностную маргинализацию общества, ценностную бессубъектность элит. Коэволюция ценностных ориентаций элитных и массовых групп в трансформирующейся России включает в себя несколько этапов. На протяжении первого из них (1985 – 1993 гг.) шли процессы ценностной плюрализации элит (главная линия размежевания – демократы/коммунисты). На втором этапе (1994 – 1997 гг.) в большей мере проявились ценностные противоречия между элитными и массовыми группами (западничество/традиционализм). Для третьего этапа (1997 – 2000 гг.) характерно обострение раскола между обществом и властью и внутри политической элиты, свидетельствовавшее об исчерпании ресурсов прежнего политического режима. В настоящее время поляризация элит нивелирована процессами контролируемой (управляемой) консолидации.
На этапе становления ценностная платформа нового режима сочетала либеральные, консервативные и социал-демократические положения, не связанные с идеями, активно дифференцирующими общество (копирование западных образцов развития, «удаление» государства из социально-экономической сферы). Акцент делался на идеях преимущественно интегративной направленности (порядок, обеспечение законности, стабильность, возрождение, прогрессивное и поступательное развитие). Значимым моментом выступало определение государства координатором экономических и социальных сил страны (именно эта проблема является основной в идеологическом размежевании российских партий).
Представленная президентом платформа претерпела значительную эволюцию. Ценности и нормы, содержащиеся в ней, органично встраивались в существующую систему политических отношений и институтов. Если в период первой легислатуры президента преимущественно воспроизводились и стабилизировались социокультурные нормы, заложенные прежним режимом власти, то в период второй легислатуры в комплекс ценностных приоритетов были внесены коррективы. С одной стороны, программные заявления в 2000-х гг. отличаются большей опорой на традиционные для российского массового сознания идеи и направленностью на артикуляцию инструментальной составляющей данного политического документа (строительство «суверенной демократии»). С другой стороны, тенденцией, отражающей суть изменений ценностных предпочтений в посланиях выступает увеличение значимости социальных, силовых и витальных компонентов за счет некоторого сокращения модернизационных составляющих, что во многом отражает запросы общества. Представляется, что именно с персонифицированной легитимностью, угрожающей процессу воспроизводства политической системы, связано возвращение в политический дискурс главы государства (послания 2004 – 2007 гг.) таких модернизационных ценностей, как «демократия» и «свобода».
В процессе строительства партийной системы, эволюционирующей от поляризации и фрагментации к состоянию умеренного плюрализма, ни одной из политических партий не удавалось сформулировать национальный проект, соответствующий состоянию элиты и запросам общества. Начальный этап ценностного самоопределения партийной элиты в России (1991 – 1999 гг.) сопряжен с такими характеристиками их ценностно-нормативных систем, как терминальная ориентированность, «ценностное камуфлирование», существенный дифференцирующий потенциал. Латентность и эклектичность ценностных ориентаций в определенной мере были преодолены к избирательному циклу 2003 г. (ценностные приоритеты правых партий оказались несовместимыми с социальными запросами большинства населения; ценностный образ левых партий стабилизировался в стереотипах, сложившихся в советский период развития). Идеология «государственного капитализма», «управляемой демократии», носители которой дистанцировались от существующих в России общественно-политических течений (платформа «партии власти» эволюционировала от государственно-патриотической риторики к статусу правого/левого центра), в наибольшей степени соответствует ценностям и нормам, разделяемым россиянами, и открывает перспективы эффективного внутриэлитного и межгруппового диалога. Однако до сих пор партийное коалиционное строительство происходит по типу создания блока «с доминирующим участником», предполагающему поглощение меньших партий и укрепление монопольной позиции «партии власти».
В нынешней России политическая инфраструктура институционально и социально оформляется, статусное распределение внутри нее в большей мере зависит не от способностей артикулировать и агрегировать интересы масс, а от приближенности к тому или иному источнику власти. В качестве же фактора политической трансформации и дальнейшей демократизации российского общества процесс ценностно-нормативной интеграции элит возможен в условиях открытого плюралистического и конкурентного политического пространства.
В сложных условиях формирования федерализма, сменивших друг друга противонаправленных процессов децентрализации и централизации, в российских регионах сформировались дифференцированные идейные концепции и ценностные системы. Основными критериями ценностной дифференциации региональных элит и масс выступают: политические установки относительно функционирования политической системы, взаимодействия с институтами гражданского общества, локус социальной ответственности. Выявленные посредством типологизации «советский», «расколотый» и «переходный» типы ценностных систем региональных элит существенно отличаются между собой как по степени институциональной легитимности, так и по уровню когерентности с ценностными приоритетами россиян.
В большей степени адекватен указанным параметрам «переходный» тип ценностной системы, совмещающий рыночные и иные либеральные представления с экстернальным локусом ответственности, что соответствует атрибутам институционального порядка современной России. Наименее предпочтителен «расколотый» тип ценностной системы, сочетающий полярные позиции: политические установки «советского» (централизм, державничество) и экономические приоритеты «переходного» (рыночная экономика, социальная самостоятельность граждан) типов систем. В целом значительные сегменты элитных групп, различающихся по принадлежности к тому или иному типу ценностной системы, являются носителями советской ментальности.