Поддержка реформ является скорее следствием вынужденной со стороны региональной элиты легитимации позиции федерального Центра (политического режима), а не убежденности ее представителей в их значимости для общества и готовности взять на себя ответственность за результат. Важно также отметить, что политически индифферентные массы, как правило, не осведомлены об административном (техническом) направлении реформ и чаще всего отвергают необходимость коренного преобразования социальной сферы. Это обстоятельство является еще одним основанием противопоставления ценностных предпочтений элитных и массовых групп в современной России.
В-третьих, большинство экспертов считают, что нести ответственность за реформы должен непосредственно В. Путин («у нас слишком много зависит от конкретной личности», «если провозгласил себя гарантом, то должен это исполнять», «большинство населения связывает успехи новых реформ с именем Путина»). В настоящее время ситуация существенным образом не изменилась. Например, среди акторов, в большей мере определяющих содержание федеральных законов, чаще всего называются Президент (57 %) и аутсайдеры по критерию обладания реальной властью – Государственная Дума (43,5 %) и Федеральное правительство (35 %). Следовательно, признавая прерогативу федерального центра в законотворческом процессе, опрошенные представители региональных элит дистанцируют себя от роли субъектов ответственных за положение дел в этой сфере (только 11 % из них ответили, что содержание законов в большей степени определяется деятельностью региональных руководителей).
Экстернальный локус контроля значительной части региональной элиты также является одним из элементов комплекса причин, детерминирующих ценностную дифференциацию элитных и массовых слоев в современной России. Характеризуя барьеры социально-экономического развития страны, эксперты преимущественно сконцентрировали свое внимание на внешние по отношению к их деятельности обстоятельства. Показательно, что в качестве основной причины, обусловливающей те или иные трудности, определено наследие периода жизни, когда президентом страны был Б.Н. Ельцин (эту позицию выбрали 57,4 % экспертов и 32 % населения). Такие позиции, как «коррупция», «воровство» и «всесилие бюрократии», являются производными от первого фактора. Вместе с тем позитивно может расцениваться тот факт, что варианты ответов, характеризующие внутренние параметры (качество) элиты («оторванность властей от населения» и «неспособность правящего класса выдвинуть из своей среды талантливых руководителей-экономистов»), выбрали равные доли опрошенных среди элитных и массовых групп (38,5 и 37,2 %; 25 и 21 % соответственно).
В-четвертых, неразвитость у представителей региональной элиты политических установок относительно их взаимодействия с гражданами и институтами гражданского общества образует благоприятную среду для ценностного размежевания в обществе. Согласно данным экспертного опроса, проведенного Социологическим центром РАГС в 20 субъектах РФ[89], в представлениях региональной элиты о перспективах развития государственной службы в России наблюдается явное несоответствие между такими позициями, как «интересы государства, ведомства» и «интересы граждан». Так, 60 % опрошенных отметили, что сегодня госслужащие реально защищают интересы государства (более 55 % - своего ведомства) и только 32,5 % считают, что деятельность госслужащих направлена на реализацию интересов граждан.
По замечанию Е.В. Охотского, в своей практической деятельности многие чиновники (по оценкам ученых-экспертов в 2004 г.) руководствуются не столько Конституцией страны и ее законодательством, сколько своими личными представлениями о деле, в лучшем случае - указаниями своего непосредственного руководителя (так считает 82,9 % ученых-экспертов), должностными инструкциями и интересами своего ведомства (53,7 %). Таким образом, сознание государственных служащих – самого массового слоя государственной администрации носит как бы двойственный характер: с одной стороны, оно официальное, публичное, а с другой стороны, – неофициальное, теневое, латентное[90].
Подчеркнем, что общие тенденции в развитии региональных элит, выявленные на материалах общероссийских опросов, нуждаются в ряде уточнений, обусловленных региональной вариативностью политических процессов и, как следствие, необходимостью их типологизации. Исходя из этого в основу настоящего исследования были положены выводы, полученные в ходе проведения экспертных опросов (с непосредственным участием автора в некоторых из них) в ряде регионов, относящихся к Северо-Западному (Ленинградская область, Республика Коми), Центральному (Тульская, Орловская, Липецкая области) и Дальневосточному (Амурская область) федеральным округам. Система анализа ценностных ориентаций региональных элит базируется на типологии политических установок, разработанной Р. Патнэмом[91], которая включает в себя когнитивные (знания и суждения о том, как функционирует политическая система общества (ПСО)), нормативные (предположения о том, как она (ПСО) должна «работать»), интерперсональные (отношение к другим участникам политической игры) и стилистические критерии («структурные характеристики системы верований, отражающие различия норм политического стиля групп и отдельных лиц») (прил. 3, табл. 11). На наш взгляд, когнитивные и нормативные установки в большей мере сопряжены с терминальными ценностно-нормативными ориентациями, тогда как интерперсональные и стилистические (базирующиеся на идейно-ценностной идентификации элит) образуют инструментальные основания для анализа их деятельности.
Характеризуя когнитивные политические установки элитных групп рассматриваемых регионов, отметим, что их отношение к прошлому страны дифференцировано по степени негативного восприятия советской системы в целом (прил. 3, табл. 12). Единственная экспертная группа, выделившая только позитивные аспекты развития государства в советский период, представлена опрошенными в Орловской области. В ответах тульских экспертов относительно социально-экономического и политического развития страны в советский период преобладают негативные оценки (исключение составляют такие одобренные респондентами позиции, как «подлинное народовластие» и «мощная сверхдержава, пользующаяся авторитетом во всем мире» - 27 и 40 % соответственно).
Аналогичными характеристиками обладают ответы экспертов Республики Коми, которых помимо всего прочего отличает крайне негативное отношение к решению национальных вопросов (40 % поддерживают мнение, согласно которому в прошлом наше государство «проводило имперскую политику по отношению к своим народам»; 20 % - «обеспечивало насильственное доминирование русского народа»). Эксперты, опрошенные в Амурской области, выражая негативные оценки по большинству аспектов функционирования политической системы советского государства, позитивно оценили социальные достижения того времени («государство, гарантировавшее жизненно важные права трудящихся» и «общество социальной справедливости и равных возможностей» - по 20 % соответственно). Такого же мнения придерживаются эксперты Липецкой области (66 и 28 % соответственно).
В Ленинградской области одну четверть опрошенных руководителей региона характеризует слабая степень неприятия советского прошлого, а три четверти – средняя и сильная. При этом среди положительных черт прошлого опыта страны ими выделены: «подлинное народовластие» и «социальное благополучие, уверенность в завтрашнем дне» (48 и 22 % соответственно). Рассматриваемая элитная группа выглядит в наибольшей степени расколотой по критерию позитивного/негативного восприятия советской системы. Самым сильным фактором, дифференцирующим восприятие региональными лидерами советского времени, является возраст опрошенного и наличие/отсутствие опыта партийной работы.
Оценка региональными экспертами настоящего периода развития страны выглядит более однородной. Рассматривая положение дел в экономической сфере современной России, чуть меньше трети опрошенных региональных руководителей говорит о нормализации экономики, другие две трети квалифицируют его как экономическую катастрофу (исключение - позиция экспертов Липецкой области). Позитивным является то, что свыше половины участников опроса в Ленинградской и Амурской (60 %) областях видят в происходящем болезненный и неоднозначный, но необходимый процесс перехода к демократии и рынку (в Тульской области у экспертов преобладает мнение, согласно которому «утрачены завоевания социализма, сползаем к «дикому капитализму» (60 %)). Описывая политическое настоящее России, большинство региональных экспертов использовали формулу: «авторитарная система, гипертрофия исполнительной власти и полномочий Президента» (прил. 3, табл. 13). Обозначенная ситуация в целом не типична для Орловской и Липецкой областей, где наблюдается небольшой перевес в пользу мнения, согласно которому Россия переживает становление современной демократической системы.
В наибольшей степени дифференциация между рассматриваемыми типами ценностных систем политических элит наблюдается в когнитивных образах будущего России. Исходя из обозначенного критерия сравнительного анализа, можно выделить две противоположные ориентации: оптимистическую и пессимистическую. Первая ориентация характерна для представителей региональных элит Тульской и Ленинградской областей, которые связывают будущее страны с демократической политической системой (53 и 75 % соответственно), верховенством закона (53 и 85 %) и социальным благополучием (53 и 73 %). Разница между позициями данных групп заключается в степени выраженности оптимизма по отношению к экономическому будущему России. Например, почти 50 % экспертов Тульской области поддержали позицию «экономическое прозябание», тогда как 65 % экспертов Ленинградской области выразили уверенность в будущем «экономическом процветании» государства.