Существенным моментом эволюции идеологических предложений политических партий в 2007 - 2008 гг. является формулирование идей консолидации общества (социальное государство – КПРФ и «Справедливая Россия»; правовое государство – СПС, Яблоко, «Гражданская сила»; европейское государство – Демократическая партия России; государство великороссов – «Народный союз»). Слагаемыми консолидации российского общества в программе ЛДПР выступают: сохранение страны, воссоединение разделенного русского народа, мобилизация нации. Наиболее сложным и дистанцированным от спектральных идеологических дифференциаций является наполнение консолидации в программных документах «Единой России», сочетающее социальные, правовые, культурные и геополитические составляющие. Интересно, что в массовом сознании наивысшей когнитивной сложностью характеризуются представления относительно ценностей именно этих двух партий («Единая Россия» - «стабильность», «порядок», «сила», «закон», «согласие», «патриотизм»; ЛДПР – «стабильность», «порядок», «права человека», «патриотизм»). Обращает на себя внимание тот факт, что россияне не дифференцируют идеологические предпочтения двух по сути противоположных партий. Следовательно, применительно к современной России преждевременно говорить об актуализации социальных групп в форме определенных типов, активно поддерживающих или отрицающих социально-политические институты, политическую систему и ее ценностные приоритеты. В трансформирующемся обществе пока не завершено ценностное соподчинение групп и не достигнут определенный уровень ценностного согласия. Особенно ярко обозначенные процессы проявляют себя на региональном уровне взаимодействия власти и общества, элитных и массовых групп.
Исследование ценностных ориентаций современной российской элиты не может быть ограничено анализом программных документов ее центральной (федеральной) части, так как задаваемые на федеральном уровне стандарты претерпевают процесс диверсификации в условиях функционирования региональных политических институтов. Представляется, что в развитии страны не может быть эффективно реализована трансформационная стратегия, которая в той или иной степени не апробирована в отдельных регионах, поэтому анализ ценностных предпочтений региональной и местной властной элиты является одним из направлений изучения политических процессов консолидации и размежевания элитообразующих и массовых групп в современной России.
2.2. Ценностные типы элит субъектов федерации:
опыт межрегионального исследования
Проблемы состава, рекрутирования, политических ориентаций и стратегий политических элит регионов находятся в центре внимания существенного круга отечественных специалистов[85]. При всем разнообразии подходов к анализу тех или иных аспектов регионализации России авторы сходятся во мнении, согласно которому доминирующим направлением развития российских регионов является централизация системы управления. Особенно ярко данный процесс стал проявляться в начале 2000-х гг., что было связано с постепенным введением института «федерального вмешательства», унификацией региональных нормативных актов, и достиг максимального развития в 2005 г.
В первую очередь обозначенная тенденция обусловлена усилением сепаратистских настроений в различных регионах страны (в 1998 г. одобряли отделение от России 20 % опрошенных на Дальнем Востоке; свыше 15 % - в Калининградской области; 12 -13 % - на Урале). Результаты экспертных опросов, приведенных В.Н. Ивановым и М.М. Назаровым, свидетельствуют о доминировании у региональной элиты представлений о приоритетности «мягкой модели» федерации, близкой по своим базовым характеристикам к конфедерации. Так, несмотря на то, что 60 - 80 % опрошенных из разных регионов России отдали предпочтение «федерации», 65 % респондентов выразили согласие с утверждением: «У главы администрации области (края, республики) должно быть право приостанавливать на своей территории решения Центра, если они не отвечают интересам области»[86]. Таким образом, периодизация развития региональных элит сопряжена с логикой формирования федерализма в постсоветской России и может быть представлена следующими условно выделенными этапами:
I этап (1991 – 1993 гг.) – «кризис централизации системы управления» (серьезные преобразования в сегменте региональной номенклатуры сочетались с сохранением принципов назначения и лояльности по отношению к федеральному центру);
II этап (1994 – 1999 гг.) – «становление региональных политических режимов» (существенно меняется способ рекрутирования элит; продолжается автономизация регионов, одним из проявлений которой стал своего рода «кризис децентрализации»);
III этап (2000 – 2004 гг.) – «новая централизация» (приняты законы, позволяющие отстранять всенародно избранных глав субъектов Федерации и распускать региональные парламенты; созданы федеральные структуры, наблюдающие за деятельностью в регионах федеральных структур; региональные лидеры лишились своих мест в верхней палате российского парламента и утратили прежний политический вес);
IV этап (2005 – до н. в.) – «управляемая самоорганизация» (термин Н. Лапиной) (окончательное институциональное оформление контроля федерального центра, выразившееся в изменении порядка избрания глав регионов).
Анализ политических предпочтений и ценностных ориентаций региональных элит в современной России опирается на результаты экспертных опросов, проведенных ведущими исследовательскими центрами (ФОМ, Социологический Центр РАГС)[87], и базируется на системе таких показателей, как политические установки относительно функционирования политической системы, взаимодействия с институтами гражданского общества, а также локус контроля. Политические установки первой группы выявляются на пересечении оценок представителями административной и политической региональной элиты, касающихся сравнения опыта реформирования страны в прошлом и настоящем. На основе сопоставления и обобщения указанных оценок можно выделить ряд особенностей свойственных для сознания региональных элит современной России.
Во-первых, как мы установили ранее, россияне явно негативно оценивают ельцинские реформы. Это отношение распространилось и на само понятие «реформа». В отличие от участников массовых опросов, эксперты признают, что в последние годы произошел ряд позитивных изменений. В качестве примеров удачных реформ чаще всего называют приватизацию («быстро и эффективно создали класс частных собственников»), либерализацию цен («без нее нельзя выровняться с мировыми ценами и построить нормальную экономику»), реформы общественного строя и органов власти («удалось создать систему законодательных и представительных органов власти на уровне субъектов Федерации»), а также свободу торговли и развитие малого и среднего бизнеса. Следовательно, понимание элитными и массовыми группами сущности и результативности реформ, реализованных при режиме Б. Ельцина, является одним из оснований размежевания между ними.
Во-вторых, еще в большей степени поддержка реформаторского курса ощущается в отношении мер, предпринятых руководством на современном этапе развития страны (более 46 % отметили, что существующая административная система способна эффективно оказывать услуги обществу и гражданам). В 2003 г. большинство опрошенных в качестве экспертов работников органов исполнительной власти субъектов РФ, занимающих должности начальника отдела и выше по реестру государственных должностей, указали, что готовы в той или иной мере поддержать современные реформы (административную, судебно-правовую, образовательную и др.) в том виде, в котором они предлагаются (90 %). Представленная статистика коррелирует с величиной индекса полноты представлений о содержании и основных направлениях тех или иных реформ. Исходя из этого, можно выделить некоторые особенности сознания российской региональной элиты:
-готовность поддержать реформы не находится в прямой зависимости от понимания сути и оценки эффективности преобразований, инициированных высшими органами государственной власти;
-уверенность в результативности преимущественно институциональных направлений переустройства в системе управления и доминирование негативных прогнозов относительно социальной составляющей реформирования свидетельствуют о низкой степени готовности воплощать социально ориентированные проекты на практике.
Обозначенная специфика сознания региональной элиты выражает преобладание инерционных начал в их деятельности над инновационными мотивами. Данное обстоятельство, на наш взгляд, детерминировано многократно возросшей зависимостью региональной элиты от решений центральной власти. Косвенно этот тезис подтверждается и данными массовых опросов[88], согласно которым представления большинства граждан о полюсах сосредоточения власти в стране встроены в систему координат «Президент – руководитель региона» (т.е. более 70 % опрошенных полагают, что в наибольшей мере властью обладает Президент; более 57 % - руководители регионов, позиции которых в общей иерархии мнений респондентов существенно выше, чем у таких государственных органов, как Правительство РФ или Государственная Дума РФ).