В завершение нужно сказать, что в шихазанский период М. Сеспель активно усваивает традиции русской поэзии XIX в., в то же время пишет свои стихи в нормах чувашской народной эстетики, а частично и поэтики.
2.3. Раннететюшский период.
Данный период стал для М. Сеспеля периодом приобщения к мировой культуре. Будучи в большой дружбе с учителем русской литературы Тетюшской учительской семинарии В.А. Никаноровым, он имел возможность заниматься в его личной библиотеке. Василий Алексеевич являлся учеником широко известных в то время литературоведов П. С. Когана (1872-1932) и П. Н. Сакулина (1868-1930). Первый занимался историей как древних и средневековых западноевропейских литератур, так и новейшей русской литературы, по этим проблемам выпустил ряд многотомных монографий (они имелись в библиотеке В. А. Никанорова, в будущем преподавателя Казанского университета). Второй ученый относился к русской литературной школе культурно-исторического направления. Книга П. Н. Сакулина «Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский» (1913) еще до Октябрьской революции была признана энциклопедией русской общественной и литературной жизни 20-30 гг. XIX в. В пореволюционное время он продолжал разработки по теории и истории русской литературы. В 1918 г. М. Сеспель и его сокурсники выслали голодающему ряд посылок с едой, а в ответ получили посылку с его книгами...
В.А. Никаноров был достойным учеником своих учителей. Благодаря его стараниям М. Сеспель сумел усвоить античную литературу и литературу Возрождения, произведения классиков западноевропейского Просвещения, русского классицизма и романтизма. Особенно он любил героев романа Л. Войнич «Овод» и песни нидерландских повстанцев Гецов. По воспоминаниям сокурсников, в одно время он подписывал свои произведения псевдонимами «Артур» и «Овод». Как видим, и здесь он идеализировал героев революционного духа, пламенных борцов свободы.
Весной 1918 г. поэт написал первое свое программное произведение («Обездоленных свет в непосильной борьбе...»), наполненное пафосом революционного обновления. Этим стихотворением он показал себя не только овладевшим высокой техникой силлабо-тонического стихосложения, но созревшим мастером разнообразных поэтических тропов. Метафорична каждая его строка:
Поднялись! Поднялись и, как змеи, шипят
На тебя золотые мундиры.
И, взбесившись, тебе, зубы, скаля, грозят
Чернецы и попы и вампиры.
В одном ряду здесь вместе с чернецами и попами стоит сказочный оборотень, что заставляет сравнивать их друг с другом. Оказывается все, они «шипят» как змеи, скалят зубы, как дикие звери. Перед читателем возникает образ звере - змея, т. е. сказочного дракона, который никак не хочет свою власть уступить «обездоленным». Но:
Если братьям придется главы положить
3а свободу,- они, умирая,
В торжество будут веру, надежду хранит.
И свободы, и правды, и рая.
В Крыму поэт создал шесть классических произведений, показывающих вершину творчества автора: в июне он написал «Инçе çинçе уйра уяр…», «Катаран каç килсен...» (Гаснет день...) и «Шăршлă каç йăвăрри...» (Тьма. Мне душно. Невмочь...), а в июле –« Чăваш! Чăваш!..» (Чуваш! Чуваш!), «Çěн Кун аки» (Пашня Нового Дня) и «Тинěсе» (Морю). Июньский цикл стихов М. Сеспеля по стилю близок к магическим заклинаниям и языческим заговорам. Здесь на первом месте стоит магия звуков, т. е. способность звуками передавать приблизительное изображение или настроение. Чувашский язык, как известно, очень богат подражательными словами, и владеющий им способен уловить самые тончайшие оттенки звукосочетаний. Например, при помощи гласных можно передать шесть оттенков звука: леп, лěп, лап, лăп, лÿп, луп. А еще последний согласный (п) может заменяться следующими звуками: к, ш, с и т. д. Все это остается в стороне от иноязычного слуха, полностью теряется в переводах, в первую очередь поэзии.
В качестве примера можно взять начало стихотворения «Инçе çинçе уйра уяр…»
В первой строке идет ровный и полный повтор палатальных и велярных звуков, что дает ощущение пространства на фоне картины содержания (далекое, узкое поле). Во второй строке звукосочетание РТА, затухающее к концу строки, позволяет чувашскому слуху уловить волнообразное движение, что тоже полностью совпадает с содержанием строки: «Желтый зной играет с нивой золотой». В третьей строке лексема ЕН (сторона) повторяется четыре раза, при этом в последний раз в обратном порядке звуков (НЕ), т. е. происходит ощущение смены противоположных сторон. Соответственно, енчен енне означает движение от одной стороны в другую...
Таким способом можно анализировать многие произведения поэта, и мы каждый раз убеждаемся, что звукопись сеспелевского стиха способствует непосредственному ощущению, а через него и наиболее полному пониманию содержания стихотворения.
Июльский цикл стихов очень богат символикой. Стихотворение «Çěн кун аки» полностью построено на символах, напоминающих, по замечанию народного поэта Чувашии Педера Хузангая, образы Павло Тычины. В этом произведении мы видим сеспелевскую цветосимволику как раннего (кавак çут, сар хěвел, хура уй, сип-симěс улйх, кăвак пěлěт), так и зрелого (Çěн Кун аки пуçěн хěп-хрлё тимěрри, ылтăн акапуç, сар-хěрлě кунтăк, и т. д.) периодов. Обновленная образно-метафорическая система поэта способна создавать образы путем сближения самых далеких друг от друга понятый или круга явлений (типа прорастания судьбы чуваша из семян-звезд).
В стихотворении «Тинěсе» (Морю) М. Сеспель излагает свое представление о поэте нового времени: он должен быть бодрым и смелым, отважным и трудолюбивым. Сливаясь с лирическим героем, поэт утверждает следующее:
Я душою огнекрылый,
Сердцем жарким, что зовет
В обновленную страну,
Лишь борьбу могучей силы
Славлю выше всех красот.
В диалоге с Морем он находит форму самоочищения, т. е. автор изобразил героя в состоянии катарсиса. Но здесь герой подобен царю, моря Посейдону: он обуздал великую стихию природы и управляет ею. Стиховая и образно-метафорическая системы произведения позволяют ощутить слияние внутреннего состояния героя с соответствующим явлением природы - штормом. В передаче звуков и картин бушующего моря особое место здесь уделил М. Сеспель ритмике и цветосимволике стиха. Своеобразной ритмикой он способен передать набегание волн, а красками показать изменение цвета воды. Например, всего-навсего две строки (Хуп-хуран, сип-симěсěн, Кăпăк тумлăн, хумлăн-хумлăн..)ассоциируют следующую картину: издалека приближаются черные волны. Приближаясь, они обретают зеленый оттенок и совсем рядом, превращаясь в белопенные волны, ударяются о Берег.
3. Заключение.
Поэтический стиль Сеспеля находился в постоянном движении: он изменял духу времени, отношениям поэта к действительности. Это отразилось и в поэтике, прежде всего в ритмике и строфики его стихов. В романтически приподнятых произведениях поэта присутствует, как уже отмечалось, четкая ритметическая организация, возрастает роль ударений и звуковых повторов. В стихотворениях с трагическими переживаниями строки ломаются многозначащими паузами, слоговое скандирование заменяется речевой интонацией и тем самым силлабо-тоническая система полностью трансформируется в верлибр.
Важно еще раз подчеркнуть, что для Сеспеля в поэзии (вне времени) были равны все существовавшие системы стиха: силлабическая, силлабо-тоническая и т. д. Только время могло выбирать из них соответствующую себе систему, что убедительно доказал на практике сам Сеспель. Разрушая старый поэтический стиль, поэт выдвинул новое эстетическое кредо. Его первым принципом является, по мнению чувашского классика, полное соответствие формы стиха содержанию, интонации и пафосу произведения. Вторым, не менее важным принципом считалось полное вытеснение традиционной дидактики изображением, созданием метафорических образов. Он разработал особую цветосимволике образов и разгадал тайну магического воздействия слова, «озвучиванию» описываемых действии.
Список, использованный литературы.
1. Горский С. Некоторые особенности языка и стиля М. Сеспеля (Ученые записки ЧНИИ, вып. 18, 1958.)
2. Долгов. В. М. Сеспель. Чебоксары 1963.
3. Захаров. Е. М. Сеспель. Чебоксары 1934.
4. Збанацкий. Ю. Сеспель. Чебоксары 1982.
5. Кузнецов. И. Национальная и интернациональная в творчестве М. Сеспеля (Ученые записки ЧНИИ, вып 51, 1971)
6. Родионов. В. Энергия, воплощенная в слове. (Предисловие к сб.: М. Сеспель).