2.1 Экологический анализ лесотипологических таблиц
И.Д.Юркевича, применяемых при лесоустройстве.
С первых публикаций лесотипологических работ в сороковые годы и до 1986 года монопольное лидерство в лесной типологии Белоруссии принадлежало академику Академии наук БССР Ивану Даниловичу Юркевичу. Он публиковал специальные лесотипологические таблицы, предназначенные для проведения лесоустроительных работ. Именно они и станут предметом экологического анализа с позиций лесоводственной типологии и методики Дмитрия Васильевича Воробьева (6,7).
Такой подход вполне правомочен потому, что с 1950 года В.Н.Сукачевым и его сторонниками все еще декларируется создание единой лесной типологии на базе биогеоценологических методов; тогда как Е.В.Алексеевым, П.С.Погребняком, Д.В.Воробьевым еще в 1926 году создана лесоводственно-экологическая типология и в 1967 году опубликована единственная в своем роде "Методика лесотипологических исследований", на основании которой можно четко различать объемы понятия и выделять в натуре: тип лесного участка (эдатоп, тип условий местопроизрастания), тип леса, тип древостоя и тип коренной лесной ассоциации; определены и обоснованы лесоводственно-экологические параметры эдафической и эдафо-климатической сетки; их учениками и последователями на региональных примерах доказана лесоводственная целесообразность лесотипологической концепции, рожденной более 70 лет тому назад.
Если резюмировать кратко, то лесотипологические таблицы И.Д.Юркевича с 1940 и по 1980 гг. представляют конгломерат идей лесоводственной типологии Алексеева - Погребняка - Воробьева с фитоценологической, геоботанической формой выражения и названий типов леса по В.Н.Сукачеву. Отсюда проистекают все ошибки и даже несуразицы с точки зрения и той, и другой типологии, теоретическая бездоказательность, а потому и теоретическая неприемлемость. Но именно это толкает автора на систематическую переработку, подновление своих таблиц, объясняя эти шаги новыми фактами, накопленными в практике лесоустройства. В действительности все гораздо проще и печальнее: изначально порочная экологическая посылка о том, что обилие всякой растительности отражает продуктивность климата и почв порождала типологии, основанные на фитоценологической терминологии и приводила к разочарованию, когда эти типологии входили в противоречие как с фактами в природе, так и с требованиями лесохозяйственного производства.
Лесотипологические таблицы критикуют как лесоводы - экологи за отождествление понятия типа леса с типом древостоя, за неверно проставленные индексы эдатопов, так и биогеоценологи, которые считают, что "Белорусские типологи объединяют в один тип леса лесные ассоциации, причем, зачастую довольно различные....Представители этого направления считают тип леса более крупной, следующей за ассоциацией таксономической единицей; он охватывает ряд ассоциаций, различающихся по примеси в составе древостоя других пород, по характеру возобновительных процессов, подлеска, растительности нижних ярусов. Различия эти могут быть вызваны разными причинами, вследствие чего можно говорить об ассоциациях эдафически сопряженных, возрастных, фитоценотически-замещающих, дигрессивно-демутационных и т.д.(Юркевич, Гельтман,1970). Типы леса белорусские типологи отождествляют с типом лесных биогеоценозов, но совершенно очевидно, что такое толкование существенно отличается от понимания типа леса по В.Н.Сукачеву (42, стр.101).
Но столь безапеляционный вывод может и не удовлетворит сторонников И.Д.Юркевича, создавших свое положение в науке, благодаря его типологии. А потому обратимся к лесотипологическим трудам Ивана Даниловича, в которых всегда прослеживалась связь с идеей, понятиями, терминами лесоводственной типологии с одной стороны и фитоценологической, геоботанической таксономикой и терминологией - с другой.
На счету академика АН Беларуси И.Д.Юркевича (см.библиографический указатель научны трудов, Минск, 1987) начиная с 1940 г. было не менее 15 публикаций непосредственно о типах леса Белоруссии, из них три издания (1969, 1972 и 1980 гг.) - специальные таблицы для выделения типов леса при лесоустроительных работах.
В предисловии к двум последним автор с гордостью подчеркивает, что "органы лесного хозяйства" успешно проводят лесоустроительные работы на лесотипологической основе с использованием разработок 1940, 1948, 1962 и 1969 годов. Но никто и никогда за все это время публично, критически их не рассматривал, как, впрочем, и не утверждал, не рекомендовал к применению при лесоустроительных работах. Проталкивали их потихоньку, под давлением авторитета местного академика, а потом козыряли: "вот уж больше четверти века применяем". И таким образом вырабатывалось и откладывалось в памяти мнение: "давно применяется, значит, правильная типология".
Но, посмотрим, так ли это на самом деле. В ранней работе И.Д.Юркевича (52) на стр. 152 читаем: "сосновые леса - боры; сосново-еловые леса - субори; ельники - (рамени)", далее (с.16) - боры - беломошники; субори зеленомошники (с.21) и т.п. Позднее, под влиянием критики подобных названий типов леса как ненаучных, эти термины в работах И.Д.Юркевича исчезнут, и он полностью перейдет на геоботаническую терминологию, декларируя свою приверженность В.Н.Сукачеву. Однако сознание своей ошибки сохраняется и, видимо потому, в последней своей лесотипологической работе (1980 г.) реверансы И.И.Гуторовичу, П.С.Серебряникову, Н.К.Генко, которые в лесной типологии шли от "народной мудрости", смотрели "одновременно на лес и на занятую им почву" и давали типам насаждений краткие и меткие народные названия.
Такие колебания по форме не могли не сказаться на сути самих типологических таблиц И.Д.Юркевича. Так в издании 1948 г. все 14 главнейших типов условий мест произрастания (серий) имеют фитоценологические названия: 1.Лишайниковый тип, 2.Брусничный, 3.Зеленомошный, 4.Кисличный, 5.Черничный, 6.Долгомошниковый, 7.Сфагновый, 8.Кустарничковый, 9.Приручейно-травяной, 10.Чернично-широкотравный, 11.Снытево-кисличный, 12.Луговиково-осоковый, 13.Пойменный, 14.Таволгово-осоковый. В позднейших изданиях они уже не приводятся, но в практике лесоустройства, в сводных таблицах применяются.
Попробуйте диагностировать на местности и доказать верность определения, скажем кустарничкового (Fruticosa) типа?! Да и все остальные: как, на основании какой методики можно доказать, что их экологическая сущность соответствует фитоценологической физиономии - названию? А ведь этот момент в любой науке и при любой практике чрезвычайно важен: название должно отражать сущность явления.
И в следующей работе (54) автор тоже не дает методики выделения типа леса, но, понимая этот недостаток, предупреждает, что "лесотипологические таблицы не являются определителем типов леса БССР, они служат только лишь пособием, даже очень схематизированным, при выделении типов леса в натуре во время лесоустроительных работ".
Но как можно называть их даже "очень схематизированным пособием", если на с.8 и 9 низинное, переходное и верховое болота обозначаются одним индексом эдатопа (А5), проставленными, как утверждает автор во введении к таблицам, по П.С.Погребняку. А в списке растений живого напочвенного покрова на низинном болоте мирно уживаются белокрыльник и вахта трехлистная с багульником, клюквой и сфагновыми мхами! Это уж такой экологический перекос, который ни в какую схему не укладывается.
Чтобы окончательно и однозначно разрешить этот вопрос: "растут ли и какие сфагновые мхи на низинном болоте?" необходимо обратиться к законодательным первоисточникам.
1. В списке растений-индикаторов у П.С.Погребняка (39, с.441) только один вид Sphagnum Simbriatum Wils встречается в типах ВС5; все остальные сфагнумы не распространяются за пределы типов АВ4-5. Отмеченный же И.Д.Юркевичем на низинном болоте сфагнум центральный, по П.С.Погребняку растет в типах В4-5, т.е. на переходном болоте, ближе к верховому.
2. В списке растений-индикаторов Д.В.Воробьева (5) на с. 416 - сфагнум центральный характерен для В4,5, С4,5, редко - D4; сфагнум реснитчатый - характерен для С4,5, D4,5; располагается на холмиках микрорельефа; сфагнум болотный характерен для В4, С4, D4, С5 - реже - D5; и только сфагнум растопыренный - характерный мох в богатых типах С4,5,D4,5 (S.Sguarrosum).
Наиболее полный и авторитетный список растений-индикаторов приведен Д.В.Воробьевым в 1967 году (7). На с.380 - 381 перечислены все виды сфагновых мхов с указанием эдатопов, в которых они произрастают. И здесь отмечается, что только сфагнум растопыренный (S. Sguarrosum Pers) характерен для типов С4-5 и D4-5. Вот на кого нужно бы ссылаться И.Д.Юркевичу. Ведь Д.В.Воробьев - лучший ученик В.Н.Сукачева, который послал его в 1922 году в Харьков к Г.Н.Высоцкому, "для связи с Украинской наукой". "Послал на свою голову", с милой хитринкой признался в частной беседе Дмитрий Васильевич.
Многие индексы эдатопов в таблицах И.Д.Юркевича 1969 года (54) расставлены попарно: А2В2, А4В4, С3D3 и т.п., а уж таксатор в лесу пусть сам гадает, что к чему идет. И все это основано на той теоретической посылке, что "в один индекс могут входить несколько типов леса, а укрупненные типы могут быть представлены и несколькими индексами (с.4). Вот так сказал, не утруждая себя доказательствами пределов варьирования экологических параметров природного явления, и все тут. Но какой получается винегрет из ассоциаций, типов леса и эдатопов при такой теории видно из рассмотрения самих таблиц.
В издании лесотипологических таблиц 1972 г. подобные недостатки сохраняются и появляются новые: верховое болото - А6; низинное - А5 (с.11); сероольшаники - в А4; черноольшаник кисличный - в D2 (с.45), где почвы перегнойно-подзолисто-глеевые; перегнойно-глеевые, влажные и сырые. А по П.С.Погребняку (39) и по Д.В.Воробьеву (5,7) D2 - это свежая дубрава, груд и, конечно же, - на автоморфных почвах.