Население Кубани восторженно встречало своих освободителей. Несмотря на тяжелое положение в крае, кубанцы были готовы отдать все силы, чтобы помочь Красной Армии быстрее разгромить врага и освободить родную землю. Уже на следующий день после освобождения Краснодара крайком партии обратился к трудящимся Кубани: «Братья и сестры! Теперь наша боевая задача — в короткий срок стереть кровавые следы пребывания гитлеровских разбойников на Кубани, быстрее восстановить разрушенное хозяйство. Доблестная Красная Армия победоносно продвигается на запад, очищая от немецких оккупантов новые и новые города и села нашей Родины. Наш святой долг - всеми мерами помочь красным воинам скорее разгромить фашистские орды, скорее освободить всю Советскую страну от гитлеровской нечисти»{234}.
Трудящиеся Кубани горячо откликнулись на призыв партии. Уже вскоре после освобождения Краснодара, выражая свою любовь и заботу о Красной Армии, колхозники Кубани сдали государству из своих личных запасов 504 тыс. пудов [299] зерна. С готовностью мстить гитлеровским бандитам кубанские казаки направили около 8 тыс. казаков-добровольцев и 6 тыс. лошадей своему 4-му гвардейскому Кубанскому казачьему кавалерийскому корпусу. Трудящиеся освобожденной Кубани за короткий срок собрали и сдали в фонд строительства танковой колонны «Советская Кубань» 44 491 тыс. рублей. Казаки выразили желание, чтобы танковую колонну, построенную на собранные ими средства, передать в 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус{235}.
Колхозники Теучежского района выступили с инициативой начать сбор средств на строительство танковой колонны «Советская Адыгея». Эту инициативу горячо подхватили все труженики советской Адыгеи. Люди отдавали родной армии все, что имели. Вот телеграмма председателя колхоза «Большевик» Штейнгардтского района А. П. Сусликова Государственному Комитету Обороны: «Следуя патриотическому примеру многих сынов нашей Родины, вношу 100 тысяч рублей из своих личных сбережений на постройку танка и прошу его наименовать «Кубанский казак-гвардеец». Пусть наши бойцы на этом танке беспощадно истребляют немецко-фашистских захватчиков и тем самым приближают нашу окончательную победу над коварным врагом»{236}.
Освободив Краснодар, наши войска, ни на один день не приостанавливая наступления, продолжали отбрасывать врага все дальше и дальше на запад. К утру 13 февраля дивизии, действовавшие в центре фронта, вышли на рубеж Долиновка, Нововеличковская и Елизаветинская. На правом крыле фронта в это время наши войска сломили сопротивление частей прикрытия противника на рубеже р. Бейсужек и к 13 февраля вышли к р. Понура на участке станиц Гривенская и Старове-личковская. Войска 56-й и 18-й армий сломили сопротивление противника у Лакшукая, Шенджия, Ново-Дмитриевской и к исходу 12 февраля вышли к р. Афипс. 47-я армия в это время пыталась наступать в трех направлениях: на Абинскую, Крымскую; в районе горы Долгая и в районе Мысхако, Станичка. Однако успеха не имела. Тогда Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Северо-Кавказским фронтом: «Директивой Ставки от 4.2.43 г. основной задачей войск 47 армии ставилось, не распыляя своих усилий, прорвать оборону противника в направлении Абинская. Как можно быстрее захватить Крымская, соединившись с войсками 58, 9 и 56 армий, окружить крымско-краснодарскую группировку противника. [300] Согласно донесению командующего Черноморской группой, армия получила задачу прорвать фронт противника на участке Неберджаевская, Новороссийск и наступать в направлении Верхне-Баканский, Гостагаевская.. Поставленная задача 47 армии противоречит директиве Ставки»{237}.
Для улучшения руководства войсками, наступавшими на новороссийском направлении, 11 февраля с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования 18-я армия была преобразована в 18-ю десантную армию под командованием генерал-майора К. А. Коротеева. В состав армии вошли 16-й стрелковый корпус, 10-й гвардейский стрелковый корпус, который передавался из 56-й армии и был еще в пути из Туапсе в Геленджик, 176-я и 318-я стрелковые дивизии, 255-я и 83-я морские стрелковые бригады. Кроме того, в состав десантной армии включались средства усиления: 5-я гвардейская танковая бригада, 29-й истребитель-но-противотанковый артиллерийский полк, 1169-й пушечный артиллерийский полк и один гвардейский минометный полк реактивной артиллерии. Из прежней 18-й армии передавались в состав 46-й армии 10, 68 и 119-я стрелковые бригады, а в 56-ю армию — 236, 353, 395-я стрелковые дивизии, 76-я стрелковая бригада и средства усиления. Новой десантной армии приказывалось к исходу 15 февраля освободить Новороссийск, а затем овладеть Верхне-Баканским, Натухаевской и к 20 февраля выйти в район Варениковская, Гостагаевская и здесь соединиться с войсками 58-й армии. Кроме того, с выходом армии в этот район частью сил было приказано наступать на Анапу.
Немецко-фашистское командование решило во что бы то ни стало остановить наступление наших войск. С этой целью оно срочно бросило в бой многие части и соединения, прежде выведенные в резерв. В район Крымской перебрасывались 125-я и 198-я немецкие пехотные и 9-я румынская кавалерийская дивизии. Кроме авиации, базировавшейся на аэродромах Крыма и Донбасса, на Кубань прибыли одно соединение пикирующих бомбардировщиков из Туниса и несколько групп истребителей из Голландии. Таким образом, противник добился численного превосходства своей авиации и, локализовав действия нашей авиации, в сильной степени стеснил наступление наземных войск фронта. Но, несмотря на значительно возросшее сопротивление противника, наши войска продолжали теснить врага. Бои стали [301] еще более ожесточенными. Они шли за отдельные станицы, хутора.
Вот один из примеров успешных действий наших частей. После продолжительного марша 571-й стрелковый полк 317-й стрелковой дивизии, которым командовал полковник Н. Т. Жердиенко, сосредоточился у станицы Степная. По данным разведки стало известно, что противник силою до 100 автомашин с пехотой и артиллерией отошел к хутору Куйбышев, взорвав за собой мосты у переправ через р. Кирпили, и занял там оборону. Полк получил задачу выбить гитлеровцев из хутора Куйбышев и затем наступать на хутор Лебеди. Утром 12 февраля после короткой артиллерийской подготовки полк двумя батальонами со средствами усиления начал наступление на хутор. Противник открыл по наступавшим сильный огонь из орудий, минометов и пулеметов. Советские бойцы вынуждены были залечь. Видя, что атаками в лоб к хутору не пробиться, командир полка решил наступать с фланга, сосредоточив для этой цели основные усилия на северо-западной окраине хутора. Подтянув резервы и подавив огнем артиллерии огневые точки врага, подразделения полка ринулись в атаку через Кирпильский лиман. Противник не ожидал удара со стороны топкого, труднопроходимого лимана. Его попытка оказать сопротивление не имела успеха. Первым в хутор ворвался 2-й батальон под командованием старшего лейтенанта Мамедова Машады-Ослан-Оглы. В этом бою особенно отличились автоматчики Никифоров, Проскурин, Петин, Крошкин, командир 4-й роты Симонов, командир взвода Ефремов. Враг поспешно отступил, оставив на поле боя 75 убитых и до 100 раненых. Советские воины захватили в хуторе пять самоходных орудий, семь автомашин, много пулеметов и автоматов. С 7 часов утра следующего дня полк начал движение к хутору Лебеди. Разведка донесла, что хутор обороняют три немецких усиленных пехотных батальона 121-го пехотного полка с двумя батареями тяжелых минометов, двумя дивизионами артиллерии и танками. Не доходя 4 км до хутора, полк с марша развернулся и повел наступление на северо-западную окраину Лебеди. Советские воины продвигались через топкий лиман, поросший высокой травой и камышами, на руках тащили тяжелые минометы, толкали орудия. Враг обнаружил наступавшие подразделения и открыл по ним сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Советские бойцы засели в лимане. Наступила ранняя февральская ночь. Противник непрерывно освещал ракетами местность, все лощинки простреливал пулеметным огнем. Около часу ночи 2-й батальон старшего лейтенанта. Мамедова пошел в атаку и скоро завязал бой на окраине Лебеди. [302] Неожиданный удар наших бойцов внес панику в ряды гитлеровцев. В это время перешли в атаку остальные подразделения полка. В хуторе разгорелась ожесточенная схватка. Бой продолжался до утра. К 8 часам 14 февраля хутор Лебеди был очищен от врага. Но гитлеровцы не могли примириться с потерей этого важного участка их обороны почти на самом берегу Азовского моря и, сосредоточившись, перешли в контратаку. Советские бойцы встретили врага мощным огнем. В ход были пущены орудия прямой наводки, минометы, пулеметы, ручные гранаты. Артиллеристы метким огнем с закрытых позиций громили наседавшего противника, а прямой наводкой в упор расстреливали танки. Первая контратака врага захлебнулась. Озлобленные неудачей, гитлеровцы скоро пошли в новую атаку, стремясь оттеснить соседний 606-й стрелковый полк, находившийся юго-западнее 571-го полка, и ударом с фланга окружить хутор. Врагу удался этот маневр. Полк оказался в окружении. В течение двух суток, отрезанный от основных сил дивизии, полк удерживал небольшой кубанский хутор. За это время советские войска отразили шесть яростных атак значительно превосходящих сил противника. На отражение атак были брошены все силы, вплоть до ездовых, связных, поваров, рабочих кухонь. Тыловые подразделения полка под командованием начальника штаба полка майора Пащенко отразили одну из самых мощных атак гитлеровцев, пытавшихся захватить мост при въезде в Лебеди. Чем больше противник наращивал силы ударов, чем ожесточеннее становились его атаки, тем больше возрастало сопротивление советских воинов. Наблюдая за противником, полковник Н. Т. Жердиенко сообщал командирам своих подразделений о готовящихся атаках врага и своевременно отдавал команды на их отражение. Бойцы, воодушевленные тем, что командир полка и заместитель по политчасти майор Шарашкин находятся с ними рядом, дрались с особым мужеством.