А поскольку лакуна - пустота, брешь в лексической системе того или иного языка, у исследователей лакунарности вызывают интерес лексико-семантические поля, “представляющие собой единое целое понятийные области со сложной внутренней организацией, состоящие из отдельных, взаимно противопоставленных элементов, которые получают свое значение в рамках всей этой системы как единого целого”. Ульманн при этом указывает, что в каждом поле соответствующая сфера опыта, конкретного или абстрактного, анализируется, делится и классифицируется некоторым уникальным способом, т.е. с помощью определенной шкалы значимостей /309, c. 250/. Добавим - и значимым отсутствием номинативных единиц (лакунарностью разных типов).
Теория полей - определенным образом организованных лексических объединений - нашла свое толкование в трудах многих зарубежных и отечественных лингвистов: Р.М. Мейера, И. Трира, В. Порцига, Ш. Балли, Л.М. Васильева, С. Ульманна, М.М. Покровского, Ф.П. Филина, Е. Найды, Ю.Д. Апресяна, Ю.С. Степанова, Ю.Н. Караулова, В.Г. Адмони, Н.С. Новиковой, Л.А. Новикова, А.А. Уфимцевой, Д.Н. Шмелева, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Г.С. Щура, А.В. Бондарко, Р.М. Гайсиной, Н.Ф. Пелевиной, А.И. Кузнецовой, М.С. Ротовой, В.Ф. Петренко, Н.М. Мининой и др.
Исследованием грамматически ориентированных функционально-семантических полей, т.е. основывающихся на грамматической (чаще морфологической) категории, занимались А.В. Бондарко, Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс, М.М. Гухман, В.М. Павлов и др.
Изучение взаимодействия средств разных уровней на примере аспектуальности и темпоральности привело А.В.Бондарко к построению модели функционально-семантического поля, куда входят и лексические, и грамматические средства языка, имеющие общие семантические функции. Функционально-семантическое поле имеет центр - группу форм, наиболее четко и однозначно выражающих значение данного поля. Вокруг центра, постепенно удаляясь от него, располагаются периферийные формы. Через периферию каждое поле вступает путем пересечений и постепенных переходов в пределы других полей, так что в конечном счете все поля образуют одну непрерывную структуру системы языка /24 - 26/.
Изучению функционально-семантических полей эмотивности посвятили свои исследования Э.С. Азнаурова, Л.Г. Бабенко, В.Н. Михайловская, В.И. Шаховский, В.И. Жельвис, Е.М. Бакушева, И.В. Томашева, И.А. Троилина, А.М. Червонный, М.А. Ягубова, Я.И. Покровская и др.
Подробный анализ предложенных подходов к выделению семантических полей содержится в работах А.А. Уфимцевой, Г.С. Щура, Ю.Н. Караулова, А.М. Кузнецова, Л.М. Васильева, Д.Н. Шмелева, в коллективной монографии кафедры общего языкознания и стилистики Воронежского университета “Полевые структуры в системе языка” и др.
Термин “семантическое поле” наиболее распространен и закреплен рядом лингвистических словарей, хотя существуют и другие варианты: “семантическое пространство” /227/, “лексико-фразеологическое поле” /250/, “семантический класс” /35/, “лексико-семантическое поле” /80/ и некоторые другие.
На наш взгляд, самым удачным из указанных терминов является последний, т.к. он учитывает лексическую сущность поля, его состав и структурную организацию. “Обнаруженное нейролингвистами раздельное хранение в мозге акустических образов слов (лексем) и смысловых образов слов (семем), отражающих объективную действительность (смысловой код)” (228, с.4) объясняет сложность слова - основного компонента поля. Слово - это всегда целая система связей между акустическим и смысловым образами; сюда следует добавить связи и ассоциации между разными словоформами этого слова, а также другими словами, имеющими с первыми какие-либо общие компоненты либо в лексеме (совпадение некоторых морфем, например), либо в семемах (наличие общих сем). Материальным субстратом этой системы связей между словами и словоформами, как указывалось, являются связи нейронов мозга, хранящих соответствующие акустические и смысловые образы. Обобщая данные психолого-физиологических и психолингвистических (ассоциативных) экспериментов, Н.С. Новикова делает вывод: “Семантическое поле есть способ отражения того или иного участка действительности в нашем сознании”. “Слова одного семантического поля имеют общий смысловой код и вместе хранятся в мозге человека” /218, с. 33, 32/, т.е. на базе динамической структуры мозга формируется и хранится та или иная группировка слов и словоформ /217/.
Г.С. Щур приводит немало определений понятия “поле” /355/. Наиболее удачным представляется определение Л.А. Новикова: поле есть “иерархическая структура множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу” /225, с. 3/.
Как всякое системно-структурное объединение, поле имеет определенную конфигурацию (структуру), что подразумевает существование различных группировок элементов внутри данного множества. Поле может включать несколько микрополей, обладающих относительной самостоятельностью.
На материале разных по объему и типу полевых структур в указанной монографии /228, с. 183/ разграничиваются понятия ближней, дальней и крайней периферии, описываются разнотипные полевые структуры - от небольших (типа градуальных) до многочастотных, многозонных, многосекторных. Предложена детализованная модель сложной полевой структуры, в которой ядро окружено зонами ближней, дальней и крайней периферии. Все это построение членится секторами на микрогруппы - парцеллы, которые могут включать как отдельные элементы поля (единицы), так и группы элементов (микрогруппы единиц).
Лингвисты различают парадигматические сцепления слов и словоформ (лексико-семантические, словообразовательные и некоторые другие), достаточно хорошо изученные и разъясненные /54, 68, 69, 157, 185, 189, 218, 231, 250, 291, 334, 335 336/. Менее освоены и поняты синтагматические типовые сочетания слов и словоформ, известные под названием структурных схем (предложений и словосочетаний). “Хранение” этой части системы языка в мозгу человека еще далеко не ясно /228, c. 4/.
Л.М. Васильев /34, с. 45-53/ среди методов современной лингвистики выделяет и подробно описывает метод семантических полей, довольно часто и успешно применяемый современными исследователями в самых разнообразных целях. Например, А.Д. Мальцев производит лингво-культурологический и лингвопсихологический анализ лексического поля “Деньги” в русском языке для выявления связи обнаруженных языковых фактов с конкретными ментальными и психологическими особенностями народа /185, с. 31-32/.
Исследование лексических названий фруктов в русском и английском языках, осуществленное Э.Д. Хаустовой, показало, что прямые значения лексем, относящихся к фруктам, совпадают в обоих языках, а переносные значения сильно различаются, т.к. отражают особенности их национальной культуры. Так, в отличие от русских лексем клубника, мандарин, тыква, яблоко, банан, соответствующие английские лексемы используются и для обозначения наркотиков /323, с. 22-23/.
В лексико-семантическом поле “Фрукты” явно просматриваются отсутствия (пустоты, лакуны) стереотипов, ассоциативных восприятий одних и тех же фруктов в русском и английском языках, что объяснимо отсутствием в системе того или иного языка эмотивного (ассоциативного) адеквата.
Исследование Н.В. Багрянской, выполненное в аспекте сопоставительного лингвострановедения, обнаруживает явление лакунарности/безэквивалентности как отражение национально-культурных факторов. Так, при сопоставлении с немецкой лексикой в военной сфере выявляется ряд лакун в русском языке. Например: сдерживающие боевые действия - в отличие от атаки и обороны (ср. нем. die Verzogerung); боевые действия, ведущиеся крупными подразделениями (ср. нем. der Kampf); боевые действия, ведущиеся небольшими подразделениями (ср. нем. das Gefecht). Эти и подобные единицы обнаруживают национальные особенности концептуального отражения действительности разными народами /12, с. 24/.
Отчетливо выявлен феномен лакунарности при сопоставлении наименований дорог в русском и французском языках в исследовании Н.М. Репринцевой. Безэквивалентными для французского языка являются русские лексемы бетонка (разг.) - бетонированное шоссе; грейдер (разг.) - грейдерная дорога; шлях - наезженная дорога, путь, тракт (на Украине и юге России); бездорожье - отсутствие или недостаток благоустроенных дорог, а также плохое состояние дорог; беспутица (прост.) - то же, что бездорожье и др.
Безэквивалентными для русского языка являются французские единицы: сavee - лесная дорога в углублении; raidillon - крутая тропинка, крутой участок дороги; routin - лесная тропинка; piste - непроходимая дорога в джунглях, горах, необитаемых местах; boyau - узкий проход; berme - узкий проход (дорога) между насыпью и каналом (рвом); berge - дорога, смежная с берегом реки (канала) и др /247, с. 36 - 38/.
Исследование Н.В. Барышевым лексико-семантического поля “Средства передвижения в русском языке” показало, что в русских наименованиях можно выделить такие культурно-обусловленные семы, которые не воспринимаются иностранцами (являются возможными сегментными культурологическими лакунами) и стали уже историзмами для самих русских: автомобиль, машина - дефицитность, трудность приобретения, дефицитность запасных частей; поезд, самолет - дефицитность билетов; такси - трудно нанять и др. /17, с. 33/.
А.И.Марочкин, исследуя лексико-фразеологические особенности молодежного жаргона на материале речи молодежи Воронежа, смоделировал жаргонную подсистему в виде поля. В процентном соотношении зонное членение жаргонного поля имеет следующий вид: ядро - 12,7%, ближняя периферия - 54%, дальняя периферия - 36% , крайняя периферия - 12,3% словника.