Еще бóльшая лакунарность характерна для семантического поля человек по его движениям, направленным на другие объекты: тот, кто что-либо держит - держатель (акций, например), чистит - чистильщик, достает - доставала (прост.), что-либо протягивает - Æ, берет взятку - взяточник, трогает - Æ, что-либо подбирает - Æ, кладет - Æ, опускает - Æ и т.д.
Проследим лакунарность на материале семантического поля название человека по свойствам характера и темперамента. Счастливый человек - счастливчик, счастливец, веселый - весельчак, невеселый - Æ, злой - злодей, злюка, трусливый - трус, довольный - Æ, гордый - гордец, гордячка, недовольный - Æ, приятный - Æ, неприятный - Æ и т.д.
Проанализируем семантическое поле заросли или посадки растений. Заросли кустов - кустарник, заросли черемухи - черемушник (разг.), посадки винограда - виноградник, заросли или посадки ореха - орешник, заросли мимозы - Æ, заросли сирени - Æ, заросли акации - Æ, заросли вербы - Æ, посадки крыжовника - Æ, посадки смородины - смородинник, посадки облепихи - Æ и т.д.
По нашему мнению, разновидностью лакун (мы называем их узуальными) следует считать и такое явление языка, которое Ю.С. Степанов именует “недостаточностью нормы”, имея в виду те случаи, когда элемент структуры (т.е. единица, столь же реально существующая в структуре, как и любая другая, поскольку она совершенно так же определена отношениями элементов) не всегда находит выражение в норме речи /275, с. 98/.
Для лексической лакунарности представляет интерес широко известная недостаточность в лексике. В любом языке имеются так называемые недостаточные глаголы и другие части речи. Таковы отсутствующие в русской норме, но существующие в структуре русского языка (благодаря чему их возможно произнести и понять) формы, например, первого лица единственного числа настоящего и будущего простого времени от глаголов дерзить, дудеть, ерундить, затмить, окрыситься, очутиться, переубедить, победить, убедить, убедиться, угнездиться, чудить, шкодить, простонать, мутить, ощутить: дерзю, дудю, ерундю, затмю, окрысюсь (окрышусь?), очучусь, переубедю (переубежду), победю или побежду и т.д.
Лакунарными в литературном языке являются и формы деепричастий на а-(я) от некоторых глаголов на -ть: пиша от писать, бужа от будить, а также почти от всех глаголов на -чь: толча, толчась (от толочься), увлеча, жжа, ожжась (от жечь) и др.
Недостаточными являются формы сравнительной степени некоторых прилагательных: жесточе (от жестокий), дерзче (от дерзкий), пылче (от пылкий), а также формы превосходной простой степени от некоторых прилагательных: дерзчайший, пылчайший, робчайший (от робкий) и мн. др. /73, с.245/.
Как уже отмечалось, лакуны в одноязычной ситуации характеризуются высокой степенью латентности, их очень трудно, а порой почти невозможно обнаружить. Методики выявления лакун пока не существует.
Основополагающим, на наш взгляд, может стать ретроспективный анализ, когда между подлежащим обозначению предметом или явлением и языковой единицей существует этап осмысления этого предмета и формирования понятия о нем в ходе предметной и/или познавательной деятельности человека. Именно на этапе до лексического объективирования возможно существование семемы, рассматриваемой как результат мыслительных операций по установлению связей и отношений между предметами и явлениями действительности. Такая семема с большой долей вероятности может быть выражена лакуной.
Для проблемы лакунарности принципиально важен вопрос, всегда ли новые лексемы появляются на месте лакун, т.е. заполняют их. При этом неизбежно возникает другой вопрос - каковы основополагающие причины появления новых слов, каковы движущие силы, которые обусловливают зарождение в словарном составе новых единиц, почему появляются новые единицы в языке.
“Единицей эволюции языка, - отмечает В.Г.Гак, - является изменение номинации, т.е. соотношения между означающим и означаемым. Нововведения могут касаться только означающего (изменение его формы: метро вместо метрополитен), только означаемого (изменение значения слова или словосочетания) или обеих сторон знака вместе (появление нового слова с новым значением)” /57, с. 38/, что возможно благодаря отсутствию изоморфизма между планом выражения и планом содержания в лексике любого языка /140, с. 115/.
Количественно более весомы экстралингвистически обусловленные новые единицы и заимствования. Об этом ярко свидетельствует изменение словарного состава в новейшее время, характеризующееся интенсивным развитием общественной жизни. В образовании новых слов, значений и выражений в современном языке находят отражение новые явления в общественных отношениях и экономике, развитие науки, техники и культуры, новые черты быта /152, с. 6/.
Таким образом, объективная действительность и отражающая ее познавательная деятельность человека дают первый и существенный прирост новых слов, когда в большинстве своем нововведения касаются обеих сторон знака (появление новой семемы с новой лексемой).
Вместе с тем, хотя влиянию внешних факторов принадлежит существенная роль в развитии словарного состава языка, не всегда лексические изменения прямо зависят от внеязыковых причин. Будучи одним из проявлений жизни языка, пополнение словаря, как и эволюция языка в целом, регулируются факторами не только внешнего, но и внутреннего порядка /48, с. 44/. Внутренние преобразования в языке менее заметны. Обусловленные ими неологизмы не обозначают новых предметов и понятий, а используются для наименования уже бытующих реалий, которые прежде обозначались либо описательно (т.е. представлены лакунами), либо уже известным в языке отдельным словом.
“Современной семасиологии хорошо известен факт "языковой относительности" лексических значений, - отмечает С.Д.Кацнельсон. - Лексические значения одного языка могут не иметь прямых эквивалентов в другом языке даже приблизительно того же уровня развития. Единственным способом воспроизвести значение чужого слова в случае отсутствия прямого соответствия является описание... Различия в объеме значений создают предпосылки для воспроизведения значений назывных слов путем описания” /140, с. 116, 133/.
Внутри одного языка также активно используется прием описания для передачи значения, которое по тем или иным причинам лексически не объективировано и является лакуной. Следовательно, для проблемы лакунарности представляют интерес внутрисистемные преобразования, когда обозначенное несколькими словами (на уровне синтагматизации) получает однословное наименование, т.е. лексикализуется /14, с. 27 - 28/. В словарях новых слов современного русского языка широко представлены не только экстралингвистические лексемы, но и неологизмы внутриязыкового происхождения. Пристальное рассмотрение и анализ разновидностей внутрисистемных преобразований поможет, на наш взгляд, пролить свет на формы скрытого существования сторон языкового знака, т.е. выявить лексические лакуны, главным признаком которых является существование того или иного концепта в виде расчлененного наименования, описательно. “Разница между назывным словом и его перифразой весьма существенна, - констатирует С.Д. Кацнельсон. - При упоминании предмета мы обычно называем его, а не описываем. К описаниям мы прибегаем сравнительно редко, например, при объяснении значения нового слова или в стилистических целях. В систему языковых единиц входят только назывные слова” /140, с. 133/. Добавим, что описания широко используются не только в этих целях, но и для обозначения семемы, не получившей в языке однословного наименования.
Например, в 60-е - 70-е гг. впервые появилось слово кактусист; до этого понятие, выраженное им, существовало на уровне синтаксической объективации “любитель кактусов, занимающийся их разведением, выращиванием”. Нет однословного обозначения для концепта “те, кто давно состоит в браке”.
Из-за слабой изученности явления лакунарности в языке, невыявленности ее отдельных единиц и их разновидностей необходимо для начала определить параметры, снимающие относительность, расплывчатость и внешнюю неуловимость лакун, конкретизировать их содержание и границы хотя бы условно, как делают это исследователи неологизмов. Мы допускаем, что новая лексема могла заполнить (и часто заполняет) существующую до этого лакуну. Следовательно, для выявления последней на первом этапе можно воспользоваться способами, применяемыми для определения неологизмов. Из четырех определителей статуса нового слова, предлагаемых Н.З.Котеловой, для проблемы лакунарности интерес представляют первые два.
“Первый и основной определитель - это конкретизация по параметру "время", - пишет она. - Неологизмы - новые слова какого-либо периода по отношению к какому-нибудь из предшествующих периодов, т.е. такие слова какого-либо периода, которых не было в предшествующий период. Если определять неологизмы как слова последнего времени, новейшего периода и т.д., то нельзя будет говорить о новых словах XIII века, новых словах эпохи Французской революции и т.д... Должны быть определены как границы периода, состав неологизмов которого устанавливается, так и границы периода, по отношению к которому берется данный период /152, с. 14/.
Так, в 60-70-е гг. словарный состав пополнился словом бездуховность, концепт, им обозначенный - “отсутствие духовного, нравственного, интеллектуального начала” - существовал на уровне синтаксической объективации неизвестно сколь долго, а лексически объективирован и зафиксирован первым выпуском серии “Новое в русской лексике. Словарные материалы-77” (М., 1980). Следовательно, можно считать, что концепт ”отсутствие духовного, нравственного, интеллектуального начала”, выраженный лакуной, прекратил свое существование в виде несколькословного означаемого, получив новое однословное означаемое - бездуховность.