Человек, приближающийся ко храму впервые, нередко имеет идеализированный образ церкви и церковной жизни. Посмотрев на него изнутри, он испытывает чувство разочарования и отходит. Довольно часто людей отпугивает непримиримость и категоричность конкретного священнослужителя, которая отождествляется с образом всей церкви. Книга А.Владимирова, персонально обозначающая наиболее жестко настроенных деятелей РПЦ, как раз помогает избежать подобной чрезмерной идеализации церкви и околоцерковной среды, близкое знакомство с которой впоследствии приводит к разочарованиям. Если люди, приходящие в храм, будут отчетливо понимать, что мнение радикалов типа А.Кураева и А.Дворкина – это еще не мнение всей Церкви, а их эмоции, и опальное отношение подобных служителей культа к тем, кого они считают еретиками, весьма далеко от той любви ко всем людям, включая врагов, которую заповедал Христос, то они уберегут свои души от неизбежных и ненужных разочарований в вере как таковой.
Потому для человека, дочитавшего книгу А.Владимирова до конца, в итоге становится очевидно, что она направлена вовсе не против Православия, а лишь против тех внутрицерковных тенденций и направлений, которые в силу своей непримиримости и политической ангажированности подрывают авторитет Церкви. Потому будем надеяться, что книга поможет лучше разобраться во всех этих сложных проблемах вновь подходящим людям и, в конечном счете, укрепит их веру, сделав ее более осмысленной и сознательной.
Часть I
.
сть акцииРоссия и вера
"Лика Твоего взыскую; буду искать лица Твоего, Господи" (ПС. 26:8). Господи, Боже мой! ныне Ты научи сердце мое: где и как ему искать Тебя? где и как ему обрести Тебя? Господи, если нет Тебя здесь, где искать мне Тебя как отсутствующего? Если же Ты повсюду, почему не могу я зреть Тебя как присутствующего? Так, Ты обитаешь во свете неприступном (1 Тимоф., 6:16). Но где он, этот свет неприступный? и как приступить мне к свету неприступному? Кто приведет меня к нему и введет в него, дабы лицезреть мне Тебя в нем? Под какими знаками, под каким образом искать мне Тебя? Никогда не зрел я Тебя, Господи, Боже мой; лика Твоего не ведаю. Что же делать, Всевышний Господи, что же делать тому, кто столь отдален от Тебя изгнанием? Что делать рабу Твоему, что изнемогает от любви к Тебе и далеко отринут от лика Твоего (ср. ПС. 50:13)? Жаждет он лицезреть Тебя, но слишком удален от него лик Твой; приступить к Тебе хочет, но неприступна обитель Твоя; обрести Тебя желает, но не знает местопребывания Твоего; искать Тебя вожделеет, но не ведает лика Твоего. Господи, Ты еси Бог мой, и Ты Господь мой – но никогда не зрел я Тебя. Ты сотворил меня, и Ты претворил меня, и все мои блага дал мне Ты – но доселе еще не познал я Тебя! Наконец, сотворен я для того, чтобы созерцать Тебя – но доселе не мог делать то, для чего сотворен!
Ансельм Кентерберийский
Православие есть нечто большее, чем только "вероисповедание", – оно есть целостный жизненный идеал, сложная совокупность оценок и целей...
о. Георгий Флоровский
Наша работа затрагивает одну из наиболее трудных и больных тем в современной России – отношение к религии и отношение к Православию. Автор не является воцерковленным человеком, и книга поэтому не претендует на раскрытие всей полноты мистического содержания таинств, обряда и веры Православной Церкви. В большей мере, когда мы будем говорить о Церкви, это будет разговор, как писал Розанов, "вокруг ограды Церкви". Вместе с тем, у автора имеется свой взгляд на Православие как на духовное явление в человеческой истории, как на неотъемлемую часть истории России, который он и предлагает, главным образом, для читателя нецерковного. Причиной написания книги, в первую очередь, стало желание разобраться со знамениями нашего времени, такими как новые религиозные и духовные движения, попытка понять их место в мире и в современной России. Нашим исследованием мы стремимся выяснить, какое будущее может ожидать христианство как традиционную религию в новом тысячелетии, и возможен ли союз или хотя бы доброжелательный диалог всех светлых начал духовного обновления. Если же наша книга будет прочитана людьми церковными, и ими будут встречены оценки иные, нежели это принято в традиционной литературе, автор просит быть снисходительными к человеку, действительно с большим уважением и любовью относящемуся к православным прихожанам и стремящемуся найти ответы, которые вовсе не лежат на поверхности и совсем не очевидны.
Книга не претендует на исчерпывающий ответ вынесенного в заголовок вопроса. Тема Православия сложна, и писать о ней можно бесконечно. Нашей книгой мы затрагиваем, как это видно из названия, период современности, а точнее, последние десять лет. Поскольку книга рассматривает настоящее время, накаленное политическим противостоянием, автору при чтении рукописи задавался неоднократно вопрос о личной политической позиции. В этой связи мы хотели бы сказать, что менее всего хотели бы перевода разговора о духовных ценностях в область политики, или от вечного – к суетному.
Материал, который набирался по мере работы над темой, потребовал вынести рассмотрение современного этапа в данную отдельную книгу. Мы надеемся, что о происхождении Христианства и Православия, сакральном и мистическом в других мировых религиях, тесно связанных с Христианством, мы поговорим в следующих, продолжающих данную тему, книгах. Вместе с тем, по нашему убеждению, понимание последующих частей нашей работы будет недостаточным без знакомства с современным состоянием Православия, и с теми проблемами, которые будут подняты в данной книге.
Глава 1
Зачем церковь государству
Церковь[1]как институт или учреждение всегда существовала в определенных государствах и границах. Как социальный институт, находящийся в устойчивых социально-экономических отношениях с государством, имеющая сложившийся догмат и канон, христианская церковь появилась лишь при Константине (311 г. н.э.). Важно отметить, что в политической системе общества христианская церковь утвердилась не как нечто самодовлеющее, пользующееся непререкаемым авторитетом подобно жреческим династиям Древнего Египта. Вовсе нет. Церковь была поставлена на службу государству. Процесс естественного обретения христианством общественного признания, веса и положения был нарушен желанием Константина властвовать над материальным миром. В результате, власть веры была дарована указом и поддержана силами армии. Язычник Константин[2], крестившийся лишь на смертном одре, на многие годы стал фактическим главою христианской церкви. Подобное изначальное смешение мирского и духовного на многие годы наложило неизгладимый отпечаток на последующие отношения государства и церкви.
В России, всегда стремившейся к симфонии двух властей, подобное чрезмерное проникновение государственного начала в дела духовные особо сильно сказалось при Петре I. При нем принятием Духовного регламента патриаршество было отменено. Была образована Духовная коллегия, вскоре ставшая именоваться Синодом, к которому и перешло руководство Церковью. Затем вышел указ об установлении должности обер-прокурора Синода, возглавлявшего аппарат наблюдения за духовенством. Мало того, в мае 1722 года Синод в связи с указом царя ввел практику доносов, включая нарушение священниками тайны исповеди! В результате петровских нововведений главою церкви в России фактически стал обер-прокурор, на должность которого, за редким исключением, назначались исключительно военные лица!
Говорить о церкви времен СССР как о полноправном и полноценном элементе политической системы тем более не приходится. Ни о каком конструктивном диалоге церкви и государства, влиянии церкви на политику страны не могло быть и речи. Однако с середины восьмидесятых годов, в рамках провозглашенного курса на перестройку, была отменена пресловутая шестая статья Конституции о направляющей роли КПСС, что повлекло за собой поистине революционные последствия. Инакомыслие, сдерживаемое десятилетиями, вырвалось наружу, как пар из перегретого котла. Другое дело, что у разных групп населения энергии эти, томимые семьдесят лет, устремились по направлениям, иногда диаметрально противоположным. Классическая басня о лебеде, раке и щуке стала облекаться в кровь и плоть. Благодаря государственному телевидению (другого телевидения тогда и не было), благодаря партийным изданиям (например, журналу "Огонек") изумленные граждане узнали за короткий период столько об истории своей страны и ее вождях, такие душераздирающие подробности о состоянии экономики "у нас" в сравнении с процветанием "у них", что совершенно естественной реакцией населения, особенно его молодой половины, стало временное бегство от всего "советского", навстречу процветающей "загранице".