Но если политики или общественные деятели могут себе позволить ссылаться на недоказанные научные факты, то этого не должны были бы делать государственные учреждения. Но бытовые слухи о "новых религиях" распространяются и среди государственных чиновников, причем относятся последние к таким слухам весьма некритично. Например, в справке МВД, представленной в Думу в 26 октября 1996 года, говорилось: "Церковь Сайентологии является одной из разновидностей сатанинских сект, имеющих явно криминогенную направленность, и активно применяющей психотропные вещества в целях получения управляемого типа личности у своих адептов (рядовых членов)". Трудно сказать, при чем тут сатанизм, если рассуждать со светской точки зрения. (Некомпетентность экспертов МВД проявилась в этом документе не единожды. Например, в нем к "иностранным конфессиям" причислена и Истинно-православная церковь).
Такие оплошности чиновников отнюдь не единичны. Министерство здравоохранения 12 марта 1996 года заключило соглашение с Московской патриархией о сотрудничестве в деле "реабилитации" пострадавших от деятельности "тоталитарных сект". Разумеется, такая реабилитация бывает нужна, но не только применительно к каким-то новым конфессиям, вредное действие на психику вполне возможно и в рамках конфессий "традиционных". Сотрудничество же с одной из них на уровне правительства в данном случае означает прямую дискриминацию других. Что и проявилось в инструкции министра здравоохранения Александра Царегородцева, разосланной в августе 1996 года и предписывающей использовать для этой самой "реабилитации" православные храмы. (Кстати, в этой инструкции говорилось о 6 тысячах сект, что примерно соответствовало числу неправославных религиозных общин в России на начало 1996 года).
Возможно, особый ксенофобский уклон в деятельности Минздрава объясняется тем, что в то время пост главного специалиста Отдела законодательства и связи с общественными организациями министерства занимал психиатр Николай Филимонов, в прошлом один из активистов "Памяти", а ныне радикальный деятель в Союзе православных братств и директор принадлежащей патриархии московской больницы святителя Алексия.
Уровень возможной "реабилитации" внушает серьезные опасения. В Ярославле, например, областной прокурор вынес предупреждение протестантским общинам, основанное на заключении психиатров. Местные психиатры на основании некой видеозаписи(!) обвинили протестантов в том, что они "психически заражают друг друга на расстоянии"[79] "[80].
Закончим на время повествование об антисектанской деятельности Дворкина и Кураева, приведя полностью статью из независимого светского источника "Экспресс Хроники" 12-Октябрь-98 (хотя и не со всеми положениями ее мы согласны, особенно спорен тезис о достоинстве примитивизации вероучений):
"После крушения в России коммунистической идеологии православная церковь, как ни странно, не стала заниматься массовым обращением бывших атеистов в свою веру. Видимо, пастыри посчитали, что заблудшие овцы сами найдут правильную дорогу. В результате религиозные идеи в народ понесли совсем другие проповедники. Пропагандистские книжки многочисленных сект написаны простым языком и красиво иллюстрированы. Предлагаемые в них вероучения просты по сути и не требуют долгих размышлений над смыслом догм. Что же пытается им противопоставить Русская православная церковь? 6 октября издательство Московской патриархии устроило презентацию нового православного журнала "Прозрение". Он, как заявил представлявший издание заместитель главного редактора Александр Дворкин, как раз и представляет собой православный ответ сектантству. Журнал издается информационно-консультативным центром священномученика Иринея епископа Лионского при помощи новосибирского центра св.Александра Невского и тверского центра св. Марка Эфесского. Председатель редколлегии "Прозрения" – епископ Бронницкий Преосвященнейший Тихон. Задача нового журнала, заявили на презентации А.Дворкин и епископ Тихон, состоит не только в проповеди православия, но и в распространении правдивой информации о сектах и непривлекательных аспектах их деятельности, с тем чтобы просвещенные люди отвернулись от суеверий и обратились к Христу. Благое намерение редакции уже осуществилось в издании первого номера "Прозрения", посвященного "Обществу сознания Кришны". Опубликованных в нем разоблачений достаточно, чтобы отвратить от кришнаитов поверившего всему написанному читателя. Но нельзя не заметить, что все они носят тот же характер, что и доводы рядовой советской учительницы на посвященном борьбе с религией классном часе. Того же плана были и прозвучавшие на презентации комментарии. Вместо разъяснения преимуществ православного отношения к проблемам бытия перед сектантским, издатели нового журнала предпочли говорить о "спланированной из-за рубежа духовной диверсии". И не только духовной. А. Дворкин, в частности, открыл глаза журналистам на истинное предназначение раздаваемых на улицах в рекламных целях конфет. По его сведениям, конфеты на самом деле служат для причащения человечества по обряду секты мунитов, для чего в их начинку были примешаны кровь и сперма главы секты Сан Сен Муна. Остается непонятным только одно: в чем состоит православность нового издания? С тем же успехом с сектами могла бы бороться и газета "Правда" в рубрике "Их нравы"[81]. Это подтверждает и фраза, ненароком брошенная епископом Тихоном. Вредное воздействие сект на души людские Его Преосвященство видит в том, что "этим людям невозможно возвратиться к полезной общественно-политической деятельности". Вполне мирской и вполне советский аргумент из уст православного иерарха"[82].
Главным уроком истории, как говорят, является то, что из истории не извлекают уроков. Но если для господина Дворкина травля и издевательства над слабыми является ремеслом (особенно это касается индуистских движений, суть которых выражает евангельская заповедь "непротивление злу насилием"), то для епископа Тихона, представляющего Церковь на поприще просвещения и книгоиздания, поддержка деятельности Дворкина вызывает удивление.
В начале второго века от Р.Х. Плиний, будучи легатом императора Траяна, писал последнему о малоизвестной и преследуемой тогда секте христиан, мучаясь, очевидно, теми же антисектантскими вопросами, что и через почти две тысячи лет не дают покоя руководителю Центра Иринея Лионского:
"Я никогда не участвовал в изысканиях о христианах; поэтому я не знаю, что и в какой мере подлежит наказанию или расследованию. Я немало колебался, надо ли делать какие-либо возрастные различия, или даже самые молодые ни в чем не отличаются от взрослых, дается ли снисхождение покаявшимся, или же тому, кто когда-либо был христианином, нельзя давать спуску; наказывается ли сама принадлежность к секте (имени), даже если нет налицо преступления, или же только преступления, связанные с именем (христианина).
Пока что я по отношению к лицам, о которых мне доносили как о христианах, действовал следующим образом. Я спрашивал их: христиане ли они? Сознавшихся я допрашивал второй и третий раз, угрожая казнью; упорствующих я велел вести на казнь. Ибо я не сомневался, что, каков бы ни был характер того, в чем они признавались, во всяком случае, упорство и непреклонное упрямство должно быть наказано... Мне был представлен анонимный донос, содержащий много имен... Я счел необходимым допросить двух рабынь, которые, как говорили, прислуживали [им], [чтобы узнать], что здесь истинно. Я не обнаружил ничего, кроме низкого, грубого суеверия...".
Император Траян ответил Плинию, что тот поступает правильно, что те, "кто станет отрицать, что он (обвиняемый) христианин, и докажет это делом, то есть молитвой нашим богам", то такие должны получить прощение. Но "доносы, поданные без подписи, не должны иметь места ни в каком уголовном деле. Это очень дурной пример и не в духе нашего века"[83].
Именно–"доносы... не в духе нашего времени" – ответил "языческий" император почти две тысячи лет назад. Почему же в РПЦ аналогичные доносы оказываются в цене? Почему в церкви не находит нравственной отповеди книга-донос Кураева "Оккультизм в Православии", представляющая широкой читательской аудитории, а заодно и церковному начальству пофамильно(!) многих руководителей церковных учреждений за их отличный от Кураева мировоззренческий взгляд в самом неприглядном, если не порочащим репутацию, свете? Почему динамично подаваемые измышления господина Дворкина, которые подобны жанру современных детективов и низкопробной фантастики и над которыми смеется вся пресса, почему вся эта волна разнузданных доносов поддерживается и получает одобрение в лице православной церкви, славящейся здоровым консерватизмом, и должной быть примером в осторожности нравственных оценок и в опасении поспешности оговора невиновных? Почему, наконец, церковь попустительствует низкосортному "религиоведению" диакона Кураева, сводящемуся к фактическим доносам, то есть к искажению действительных исторических фактов и извращению, а иногда и прямой фальсификации препарируемых им духовных учений и религиозных доктрин? Неужели две тысячи лет назад языческие императоры Рима имели более высокие нравственные критерии, нежели современные отцы церкви?