Ирония читается даже без «вписывания» рапорта в сюжет романа.
…Было бы интересно определить продолжительность жизни идеологического кода, причины жизнеспособности той или иной идеологии с опорой на анализ языковых явлений, но исследование такого размаха выходит за рамки нашей статьи, а может, человеческой жизни.
Список литературы
Войнович В. Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина. – М., 2004.
Инжавинский вестник. 1 июня 2006 г.
Салтыков-Щедрин М.Е. Избранные произведения. – М., 1989.
Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. – СПб., 2004.
3. Диалог как речевое произведение. Методический этюд // Спорные вопросы русского языка и методика их преподавания в школе (по материалам городского семинара). – Тамбов: Изд-во ТИМЦ, 2007.
В процессе школьного изучения темы «Диалог» складывается стереотипное представление о диалоге только как о спонтанной, неподготовленной форме речи, а также о реализации этой формы исключительно в разговорном стиле.
Эти заблуждения формируются традиционной системой преподавания темы в школе.
Назовём некоторые уязвимые составляющие системы:
1) неудовлетворительное определение диалога в школьных учебниках;
2) неудачный подбор речевого материала для наблюдений, где диалог реализуется только в неофициальной обстановке;
3) однообразные методы и приёмы работы с текстом-диалогом в рамках изолированной дисциплины «Русский язык»; упор на пунктуационный аспект темы.
Если нечёткость, аморфность определения – проблема сугубо научная, то несовершенство технологий работы с диалогом – проблема методическая.
Предложим решение последней. В школьных учебниках Ладыженской, Баранова (5 класс) и Разумовской, Леканта (8 класс) представлены диалоги из рассказов Голявкина, из повести В.Короленко «Слепой музыкант», из рассказа И.Тургенева «Бежин луг», из романа-эпопеи Л.Толстого «Война и мир».
Среди приведённых в учебниках диалогов-фрагментов художественных произведений нет ни одного, который строился бы в официальной обстановке. Диалоги же, взятые из живой разговорной речи, сложно назвать текстами.
Рассмотрим наборы реплик из учебника Разумовской, объединённых ситуативно:
1) – Кто звонит?
– Николай.
2) – Поставь!
– Куда?
– На стол.
3) – Позовите Сашу!
– Его нет дома.
–А когда будет?
–Не знаю. Наверное, нескоро.
Перед нами проявления фатического поведения (термин профессора Максимова), когда на первый план выходит контакт, а не информация, а вербальные средства общения дополняются (или замещаются) невербальными.
Полагаем, что псевдотексты не должны попадать в фокус изучения диалога. На первый план в системе преподавания темы должна выходить эстетическая коммуникация.
Кроме того, следует рассматривать диалоги разных стилей и жанров: деловую переписку, научную дискуссию, то-шоу, телемост и т.д.
Совершенствование технологий работы с диалогом возможно, по нашему глубокому убеждению, в условиях сближения учебных дисциплин «Русский язык» и «Литература».
Предлагаем несколько методов и форм работы с диалогом:
1) ролевое чтение диалогических произведений или фрагментов;
2) развёртывание монолога в диалог;
3) восстановление диалога из художественного произведения по опорным словам;
4) сопоставление диалогов по указанной теме или проблеме;
5) включение читателя в диалог с автором произведения.
…Благодатные условия для ролевого чтения заложены в рассказе В.Шукшина «Дядя Ермолай», рассказе М.Горького «Ма – аленькая!..», романе в стихах «Евгений Онегин» А.С.Пушкина, драматических произведениях.
…Темы для диалогов могут быть самыми неожиданными. Так, учащиеся 9-ых классов импровизировали споры Онегина и Ленского на темы «Плоды наук», «Добро и зло», «Предрассудки вековые», «Гроба тайны роковые».
…Глубокому проникновению в характеры способствует метод восстановления диалогов по опорным словам, который использовался нами при изучении романа И.С.Тургенева «Отцы и дети». Спор Евгения Базарова и Павла Петровича Кирсанова «заново рождался» по следующим опорным словам: физика, немцы, русские учёные, авторитеты, Шиллер, Гете, химик, поэт, искусство, наука, «другие, в людском быту принятые постановления».
…В диалог с доктором Вернером учащиеся превращали монолог Печорина: «Я часто себя спрашиваю, зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки, которую обольстить я не хочу и на которой никогда не женюсь?
А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую всё, что встречается на пути».
Приводим диалог, составленный ученицей 9 Е класса Шпилевой Марией:
«Доктор Вернер и Печорин сидели в гостиной. Печорин что-то писал. Вернер спросил:
– А это правда, что вы ухаживаете за княжной Мери?
– Да, это правда, - Печорин оторвал взгляд от листка.
– Зачем вы добиваетесь любви этой молоденькой девочки? – Вернер повернулся к Печорину.
– Не знаю, - замялся Печорин, - жениться на ней я не собираюсь. Но…
– Понятно, - проговорил Вернер, - вы хотите её обольстить!
– Нет, нет! Что вы, - возмущённо сказал Печорин.
– Тогда зачем она вам?
Печорин встал из-за стола, подошёл к доктору и сел напротив него. Немного помолчав, он промолвил:
– А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок…
– Которого аромат испаряется навстречу первому лучу солнца, - закончил Вернер.
– Да! Точно! – воскликнул Печорин. – Его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге!
Вернер пристально посмотрел на Печорина и тихо сказал:
– Я понимаю вас. Она прекрасна и молода. Но разве вам её не жаль?
– Да, может, я веду себя неправильно. Но я чувствую в себе эту ненасытную жадность… - грустно проговорил Печорин.
– Жадность? – переспросил Вернер.
– Она поглощает всё, что встречается на пути!
– Подумайте о девушке, Печорин, - сказал Вернер.
Печорин промолчал. Комната наполнилась тишиной».
Показателем высокого уровня владения диалогической формой является умение строить общение с автором художественного произведения. Важнейшей задачей учителя является организация такого общения.
По словам Умберто Эко, автор имеет в виду «некую модель возможного читателя, который, как предполагается, сможет интерпретировать воспринимаемые выражения точно в таком же духе, в каком писатель их создавал. Определённый тип читателя изначально включён в стратегию текста».
Методисты изучают модель читателя, включённую тем или иным автором «в стратегию текста». Далее – отбор и адаптация произведений для школьного изучения, причём отбор должен производиться осторожно, а адаптация – осуществляться деликатно.
Так, при грубом отборе из круга школьного чтения может быть исключён роман «Евгений Онегин», так как он рассчитан на читателя, знающего европейскую культуру 1 половины XIX века, владеющего французским разговорным, помнящего, «хоть не без греха, из Энеиды два стиха» и т.д.
Но форма романа, без сомнения, диалогическая. Более того, Пушкин делает смелую попытку организовать интерактивное общение с читателем. Если принять это суждение как истинное, то многое в романе объясняется: жанровое своеобразие («даль свободного романа»), лирические отступления (которые отступлениями-то и не являются), включённость реальных лиц в образную систему произведения, «выпущенные» строфы…
Пушкин прогнозирует вопросы и замечания читателей и строит своё произведение в соответствии с ними. По тонкому замечанию Петра Вайля и Александра Гениса, «сюжет «Евгения Онегина» принадлежит не Пушкину, а русскому читателю. Массовому сознанию, метатексту, обобщённому образу. Пушкину принадлежат – стихи…»
Как видим, читатель может сделаться соавтором произведения.
Теперь вопрос: до каких пределов может простираться читательская свобода интерпретации? Думаем, что это зависит от степени открытости художественного текста.
В романе Пушкина открытый сюжет и завершённая, совершенная, не терпящая вмешательства форма. Лермонтов, напротив, авторитарен в содержании романа «Герой нашего времени» и демократичен в его форме. Позволительно (позволено ли автором?) менять последовательность глав романа, воспринимать одну главу изолированно от другой?..
В заключение заметим, что традиции изучения темы «Диалог» в школе ещё наивны и требуют творческого вмешательства.
Литература
1. Русский язык и культура речи / Под ред. Максимова. – М., 2005.
2. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. – СПб. – М., 2005.
Л.А. Неверова
1. К вопросу об изучении речевого этикета на уроках русского языка в 5 классе // Культура речи на рубеже XX-XXI веков: Материалы Круглого стола, посвящённого Дням славянской письменности. – Тамбов, 2005.
Всё большую тревогу вызывает низкий уровень культуры общения подрастающего поколения. Современный ритм жизни диктует свои жёсткие правила. Нам некогда поздороваться – мы ограничиваемся кивком, забываем поблагодарить друг друга, извиниться, сделать комплимент и т. д.
По результатам анкетирования, проводившегося среди пятиклассников, только 35 % учащихся регулярно употребляют формулы речевого этикета, многие мальчики, общаясь друг с другом, используют прозвища.
Одни из самых употребительных формул вежливости – формулы приветствия и прощания. Опрос показал, что при встрече пятиклассники употребляют слова «Привет!», «Хай!», «Хэлло!», «Здорово!», при прощании – «Пока!», «Давай!», «Бай!», «Чао!», «Оревуар!». В письменной речи детей начинает распространяться приветствие «Доброго времени суток!», которое широко используется в сети Интернет.