Регулярно докладывается о передислокации отряда, указываются населенные пункты, возле которых разгорались жаркие бои с карателями.
Особое чувство вызывает радиограмма с таким текстом: "Гульон на постройку танка собрал 6100 рублей." (Радиограмма 189 от 14.01.43).
Подумать только! Находящиеся в исключительно тяжелом положении, почти без продовольствия и боеприпасов, партизаны находят в себе силы жить теми же думами и устремлениями, что и все советские люди за линией фронта!
Далее из отчета и радиограмм следует, что после нападения 5 марта 1943 года на партизанский отряд крупного карательного отряда фашистов бой длился более суток. Под натиском превосходящих сил врага партизаны начали отступать. Сильно поредевший отряд Гуйона и Повассара прикрывал отход и поэтому нес наибольшие потери. После отрыва от карателей в район старой партизанской базы собрались лишь шестеро: Гуйон, Повас-сар, Гомес, Сухишин, Семенов и Альберка. Их положение было поистине отчаянным. Не было продуктов, не было боеприпасов. Они приняли единственно правильное решение - идти к линии фронта и пробиться к своим на большую землю.
Этот изнурительный девятидневный поход по раскисшим от таявшего снега болотам и лесам отнял, казалось, у людей все оставшиеся силы.
Тем не менее 19 марта 1943 года остатки отряда перешли линию обороны противника в районе Мясного Бора. К сожалению, в самый последний момент, уже на нейтральной полосе, гитлеровцы обнаружили партизан и открыли по ним шквальный пулеметный огонь. Перед самыми окопами наших передовых подразделений замертво упали комиссар отряда Повассар и партизан Альберка.
Здесь, у новгородской деревни Орефино, в общей братской могиле спят вечным сном наш земляк Повассар из солнечной Испании, бесстрашный боец-интернационалист Альберка.
Гитлеровцы согнали в Красногвардейск большое количество жителей из городов и населенных пунктов, расположенных под блокированным Ленинградом Именно по этой причине здесь оказалась довольно большая группа юношей и девушек из Пушкина. Были среди них Александра Дрынкина, Екатерина Шилова, Игорь Рыбаков и другие.
Шура Дрынкина - комсомолка, жена командира Красной Армии Андрея Дрынкина. Маленькая комната Шуры в доме на улице Радищева превратилась в штаб сопротивления. Наиболее частыми гостями здесь были Екатерина Шилова, Валентина Дмитриева, комсомолка Евдокия Потапова. Чтобы как-то поддержать умиравшую с голода семью, Дуся Потапова нанялась на работу в немецкий полевой госпиталь. Здесь же работала Валя Дмитриева.
В комнате у Шуры и было принято решение в начале связаться с Советскими военнопленными, а затем, похитив у врача оружие, попытаться бежать из города и связаться с партизанами. Через некоторое время Дусе Потаповой и Вале Дмитриевой удалось познакомиться, а затем привлечь в свою группу двух пленных советских воинов - Алексея Куприянова и Алексея Николаева, работавших в том же полевом госпитале.
Шура Дрынкина через военнопленного Михаила Матвеева связалась с группой военнопленных, работавших на городском хлебозаводе. Это была огромная удача. Похищаемый на пекарне хлеб патриоты передавали слабым узникам гитлеровских концлагерей. Ценой этого же хлеба приобреталась гражданская одежда, медикаменты. Группа Дрынкиной разрасталась. Зимой 1941-42 года к ней примкнул Сергей Степанов, боец народного ополчения из Ленинграда. Когда часть, в которой он служил, была разбита под Лугой, ему удалось вырваться из окружения, переодевшись в гражданскую одежду, пробраться в Красногвардейск.
В трофейном гестаповском документе Степанов упоминается как руководитель группы из десяти человек. Так оно в сущности и было. Возле Сергея объединились заместитель политрука Игорь Иванов, рядовые Иван Мак-симков, Николай Александров и другие военные. Все они числились на бирже труда как рабочие разных специальностей, и все страстно мечтали вернуться в ряды Красной Армии и беспощадно бить врага.
Как выяснилось, связь группы Сергея Степанова с группой Шуры Дрынкиной была установлена через Надю Фёдорову.
Всего в гатчинских лагерях погибло около 10 тысяч пленных советских воинов. В руках Нади сосредотачивались изготовленные военнопленными разные игрушки из дерева. Надя Мобилизовала многих Загвоздинских мальчишек, которые обменивали их у немецких солдат на хлеб, консервы и сигареты. Добытое таким путём продовольствие передавалось пленным. Кто знает, скольким советским солдатам сохранила жизнь Надя и её подруги.
Мюллер приступает к допросу военнопленных. Сначала он собирается вести на каждого отдельный протокол, но потом, поняв, что здесь ничего не удастся добиться, записывает для краткости все показания. Вот текст этого документа: "Евгений Кушенльницкий- военнопленный говорит: "Да, девушки время от времени приходили к нам. Я с ними танцевал, играл на гитаре. О планах побега ничего не знаю"
Григорий Горбачёв, военнопленный, даёт такие же показания, как и его предшественник. Анатолий Баринов, военнопленный, говорит то же, что и допрошенные ранее. Показания военнопленных неправдоподобны, хотя и одинаковы. Очевидно, военнопленные договорились между собой в камере "Дулага-154" (лагерь военнопленных), где сидели одну ночь из-за отсутствия свободных помещений". Верные военной присяге, солдаты ничего не сказали врагу, не раскрыли замыслов группы, не выдали своих подруг. Так же поступил коммунист Игорь Иванов. Он ни единым словом не обмолвился о замысле группы, отрицал все предъявленные обвинения. Стало известно, что одним из руководителей комсомольско-молодёжного партизанского подполья был Игорь Иванов-коммунист, заместитель политрука част, которая осенью 1941 года приняла на себя танковый удар фашистов под Гатчиной.
По-иному, но не менее мужественно, вёл себя комсомолец Иван Мак-симков, сын коммуниста-слесаря завода имени Рошаля. До войны Иван работал помощником механика на невском пароходе "Пятилетка". Он был душой этого маленького отряда. Протоколы допроса проливают новый свет на роль Максимкова в антифашистском подполье.
Максимкова допрашивали дважды, во время второго допроса, уже накануне казни, Иван, понимая, что жить осталось считанные часы заявил следователю: "Да, я хотел уйти в лес для того, чтобы перейти на сторону красных. Я знал, что меня сразу же призовут в Красную Армию, я этого хотел".
Тогда Мюллер потребовал чтобы Максимков назвал фамилии военнопленных, которых, по имеющимся у него сведениям Максимков завербовал для ухода к партизанам. Иван ответил: "Я ведь получу пулю в лоб. Зачем же мне впутывать в это дело еще и других". И он не назвал Мюллеру имён.
После подобных допросов, пишет в своём спецсообщении штурмбанфюрер СС Зайдель, "...когда было установлено соучастие вышеназванных лиц в организации партизанской группы над ними 30.06.42 года, была произведена расправа".
Вот список тех, кто беззвёздной июньской ночью отдал родине в трудную для неё пору самое дорогое-жизнь. Цитирую список в том виде, как он представлен в спецсообщении гестаповца:
1. Надежда Фёдорова родилась 24.09.21 г.
2. Александра Дрынкина родилась 23.04.16 г.
3. Евдокия Потапова родилась 05.03.23 г., бухгалтер, ранее была комсоргом.
4.Валентина Дмитриева родилась 23.02.20 г.
5.Катя Шилова родилась 28.10.20 г., парикмахер.
6.Сергей Степанов-18.01.18 г.
7.Иван Максимоков-06.01.19 г.
8.Николай Александров- 21.11.24 г., рабочий.
9.Константин Ловинецкий- 28.09.12 г., рабочий.
10.Ю.Борис Соколов-27.04.16 г., столяр.
11.П.Михаил Стоваленков 14.10.24. г., рабочий.
12.Юрка Черняков 21.06.19. г., рабочий.
13.Борис Мавринский 02.07.16. г.
14.Иван Ключков 02.07.16. г., маляр.
15. Игорь Иванов 05.03.15. г., рабочий.
Пленные советские воины, входившие в Гатчинскую комсомольско-молодёжную группу партизан и подпольщиков.
1.Куприянов Алексей 20.03.20 г.
2.Николаев Алексей 30.03.20 г.
З.Матвеев Михаил 25.10.15. г.
4.Орлов Алексей 1912 г.
5.Крушеницкий Евгений 15.01.16. г.
6.Лебедев Михаил 15.09.12. г.
7.Раевский Василий 1921 г.
8.Горбачёв Григорий 13.06.16. г.
9.Гололобов Александр 12.08.14. г.
Ю.Баринов Анатолий 17.04.15. г.
Надежда Федорова работала кладовщицей на фашистском аэродроме в Гатчине. Надя собирала сведения о противнике и передавала их советскому командованию, держала связь между гатчинскими подпольщиками и Ленинградом.
До войны семья Нади жила на Детскосельской улице в Загвоздке. До сих пор сохранилась часть некогда большого дома. Отец, Иван Федорович, работал кочегаром на ленинградской фабрике «Пролетарский труд», мать работала в столовой граммофонной фабрики в Гатчине. В семье было пятеро детей. Надя, старшая из них, не окончив учения (училась она во 2-й школе, ныне школа № 4, что на улице Чкалова), вынуждена была с 14 лет пойти работать ученицей в магазин для того, чтобы помогать семье.
Когда началась Великая Отечественная война, Надя работала продавцом в хлебобулочном отделе продовольственного магазина в доме №1 по Советской улице. Когда осенью 1941 года немецко-фашистские войска оккупировали Гатчину, Наде было 19 лет.
Понимая, что в условиях безудержного фашистского террора отец и мать, в случае ее провала будут обвинены в соучастии и подвергнутся самым жесточайшим репрессиям, Надя решила съехать с квартиры родителей и, хотя бы внешне, порвать с ними. Она поселилась в отдельной комнате на втором этаже дома № 25 по улице Герцена.
Эта комната была удобна для Нади и потому, что там, как это сейчас установлено, она могла незаметно встречаться с товарищами по подпольной работе. Жившая этажом ниже Евгения Сергеевна Кирсанова вспоминает, что к Наде иногда приходили незнакомые ей молодые люди и девушки. Иногда среди подпольщиков, кроме гатчинцев, были также ленинградцы и пушкинцы.
Беспокойство об отце и матери, о малолетних братьях и сестрах не оставляло Надю. Когда родители высказали мысль о том, чтобы перебраться на родину, в Псковскую область, Надя поддержала родителей. В начале 1942 года семья уехала.