Если же мы вернёмся к древним каменным лабиринтам, то увидим, что фольклор северных народов повсеместно связывает их с эльфами, троллями, гномами и прочими волшебными персонажами, что нередко свидетельствует о связи данного места нашего мира с мирами иными[109]. А.Л.Никитин указывал, например, что на Британских островах народная молва прямо называет лабиринты выходами из подземного царства; на тех же лабиринтах лунными ночами появляются эльфы и танцуют, завлекая неосторожных путников. В Швеции, согласно легендам, каменные спирали лабиринтов отмечают входы в подземные дворцы карликов-двергов.
Наконец, интересно обратить внимание на термин, которым до сих пор обозначают лабиринты на Русском Севере, — Вавилон. Казалось бы, ничего общего с Традицией. Заимствование из библейского фольклора. Но так и просится на бумагу изящнейшее предположение Никитина: а не является ли бессмысленное на нашем Севере слово Вавилон искажением древнего... Аваллон?
Вероятно, именно эта связь лабиринтов с Иным Миром и переходами между мирами и являлась основой изначального их магического использования. Между тем лабиринты строились на протяжении огромного интервала времени — примерно с середины III до середины II тысячелетия до н.э., что, к слову, совпадает со временем строительства большинства мегалитических сооружений Западной Европы. Было бы резонным предположить, что большинство известных нам сегодня лабиринтов представляют собой лишь копии (пусть качественные и не лишённые магии) лабиринтов истинно древних, действительно связанных напрямую с иными мирами и их обитателями. Так многие христианские обряды представляют собой механическое повторение обрядов более древних; так деревянные своды северных церквей являются копиями древних языческих храмов...[110]
Как бы то ни было, абсолютное большинство современных исследователей магических искусств сходятся в том, что не только известные нам лабиринты на северных скалах, но и те лабиринты, которые мы можем построить сами, являются носителями определённой магии. Традиционно считается, что классические уникурсальный и бикурсальный лабиринты прямо воздействуют на сознание проходящего через них человека, деформируя восприятие окрркающего мира и открывая доступ к Силе. Путь через лабиринт от его входа, совершение действия в его сакральном центре и выход из лабиринта в мир оказываются при таком подходе законченной магической операцией, обладающей должными мифологическими соответствиями (так делали боги…).
Далее, существуют интереснейшие указания на то, что даже в относительно позднее время северные моряки владели искусством построения лабиринтов, которые использовались ими для пробуждения ветра[111]. Ряд источников самого разного времени — от античных до поздне-средневековых — свидетельствует о том, что существовала некогда практика ритуального танца (как правило женского), при котором танцор следовал «пути», аналогичному дорожке уникурсального лабиринта. В некоторых странах долгое время сохранялась даже традиция выстраивания для такого сакрального ганца специального лабиринта. Наконец, многие современные практики нередко строят лабиринты для изменения магического характера места, что прекрасно согласуется с Традицией: известно, что даже миниатюрное изображение лабиринта (в большинстве случаев уникурсального) почиталось в древности мощнейшим магическим символом. Действительно, с одной стороны, известная нам технология построения магического лабиринта свидетельствует о его прямой связи с такими символами, как, например, свастика; с другой стороны...
...Быть может, это выглядит излишне субъективным, но лично у меня изображение традиционного лабиринта всегда ассоциировалось с гнездом змея — с гнездом Дракона Земли.
Дракон
И вот, бегло окинув взглядом всё многообразие магии Земли — от естественных мест Силы до рукотворных святилищ — мы возвращаемся к тому, с чего начали сей экскурс: Земля, на которой мы живём, жива и исполнена волшебства. В неведомых её глубинах, там, где встречаются все миры, у корней Мирового Древа — там бьётся сердце её магии. Сложив кожистые крылья, отблескивая огненным, обвивает корни Древа Дракон северо-западной Традиции...
Представление связанной с Землёй магии в виде Дракона равно принадлежит всем народам Северо-Запада. Скандинавский Нидх'гг, позднее — земляной змей Линдворм, саксонский озёрно-подземный Кнакер, славянский Змей Горыныч (сын Горы?) — Яшша, сковывающий глубь морскую, и высь небесную, и кость хребетную — все эти мифологические персонажи восходят к одному — к древнему Дракону Земли. Этот Дракон является магическим архетипом, поскольку знание о нём можно найти у самых разных народов, живущих на территории от Китая до Африки и обеих Америк.
Существует ряд указаний на то, что ещё в прошлом столетии этот архетип вопринимался сельскими жителями Скандинавии и Британских островов как живой; у нас же, в России, с магией Дракона Земли связаны даже не отдельные этнографические свидетельства, но подробные и тщательные описания, относящиеся к Уралу и беломорскому Северу. Удивительно, что эти описания остаются вне круга интереса исследователей.
Так же, как, рассказывая о Древе Мира, я обращался к наследию Пушкина (сохранившего для нас славянские упоминания о петухе богов Гуллинкамби и белке Ротатоск), говоря о Драконе, я не могу не вспомнить П.П.Бажова, проделавшего огромную работу по собиранию народных сказов Урала.
«...Я занимаюсь только обработкой фольклорного материала» (письмо [к начинающему писателю] от 7 октября 1946 г.), «образ не выдумывается, а берётся готовым с деталями...» (письмо к Л.И.Скорино от 18 сентября 1945 г.). Так сам Павел Петрович характеризовал своё творчество, подчёркивая теснейшую его связь с Традицией. «Это вам не метафора, не изящество, а корень...» (там же).
Мы можем найти у Бажова для объективного этнографо-магического исследования нечто гораздо более ценное, нежели тонны сухих, повторяющих друг друга записей фольклористов XIX — начала XX века. Сказы Бажова сохраняют для нас не букву, но дух фольклора — то, что принадлежит внутреннему кругу магии и ускользает от внимания и осознания абсолютного большинства профессиональных фольклористов. Работы Даля, Афанасьева, Максимова содержат огромную и важную для нас информацию, но оказываются мёртвыми, лишёнными магии и не способными научить нас тому, что умели наши предки, в то время как бажовские тексты, сами исполненные магии, могут прямо послужить учебником традиционного восприятия мира... Ведь для этого недостаточно, сидя в одной из двух российских столиц, сортировать поступающие из провинции тексты, для этого необходимо, подобно Бажову, восемнадцать лет сбивать ноги о тракты и тропы огромной России. Недаром Л.Скорино так писала о Бажове: «Бажов не обработчик уральского фольклора, а сам принадлежит к талантливой семье уральских народных поэтов-сказочников».
Невозможно — да и бессмысленно — пересказывать здесь бажовские тексты: не слово, но то, что стоит за словом, имеет в них главное значение, и потому я лишь отсылаю читателя к собранию бажовских сказов.
Мы же обратимся к одну из важнейших аспектов представления о Драконе Земли.
* * *
В ирландской Традиции до настоящего времени живо представление о «тропах сидов (эльфов)», соединяющих древние священные места. Крестьяне знают эти «тропы» и избегают строить дома в непосредственной близости от них, поскольку считается, что сиды странствуют этими путями. Во Франции были известны некие «языческие пути», соединяющие места принесения традиционных жертв в виде подвязывания к кустам и деревьям кусочков ткани. Индейцам Боливии и Перу известны «таки» — прямые линии, связывающие святые места; традиционно считается, что «таки» были некогда «путями, по которым движутся духи». Древнекитайская сакральная геомантическая Традиция содержит представление о «венах Дракона» — каналах, по которым течёт Ци...
Хранители древних магических Традиций Европы всегда знали о существовании «вен земного Дракона», по которым течёт Сила Земли. В Ирландии, как мы уже упоминали, их называли «тропами сидов», в Британии — «старыми прямыми дорогами». Современные же исследователи обратили внимание на «линии Силы» в 20-х годах текущего столетия. Первая работа на эту тему увидела свет в Британии в 1922 году: это была знаменитая ныне книга Альфреда Уоткинса «Ранние британские пути, рвы, курганы, посёлки и святилища»[112]. Именно уоткинс ввёл наиболее распространённое сегодня название этих линий — лэи или лэй-линии, от др.-сакс. ley «поляна». Идея была воспринята, наиболее увлечённые последователи Уоткинса объединились в клуб «Старая прямая дорога» и начали даже издавать свой журнал — «Охотник за лэями» (Ley Hunter Magazine).