Мысль о том, что Локи и Один — две ипостаси одного бога, не нова: ещё четыре десятилетия назад её высказывал Ф.Стром[64]. Пожалуй, скандинавская Традиция — единственная (кроме, разве что, индийской) среди всех индоевропейских мифологических традиций, в которой эти две ипостаси разошлись настолько далеко, что стали внешне независимыми мифологическими персонажами. Вероятно, именно с этим связана и утеря скандинавами одного из центральных сюжетов индоевропейской мифологии — сказания о похищении богом-трикстером коров у одного из верховных богов.
Возможно, на первый взгляд многим покажется странным выдвинутый тезис о том, что Один и Локи — две стороны одной могущественной Силы. Однако именно обращение к сюжету о краже коров сможет, пожалуй, убедить сомневающихся.
Обратим взгляд свой к античности. Гермес, Бог Магов и вестник богов, прекрасно известен нам именно как покровитель волшебных искусств, и уж хотя бы в этом отношении родство Гермеса с Велесом и Одином вряд ли может быть кем-либо оспорено. При одном упоминании имени Гермеса Триждывеликого, считающегося одним из земных воплощений этого бога, современные «оккультисты» и «эзотерики» содрогаются в восторженных конвульсиях. Но многие ли из них знакомы не только с творениями Папюса и Леви, но и с собственно традицией?
Предоставим, например, слово Гомеру («Гимн Гермесу»):
Муза! Гермеса восславим, рождённого Майей от Зевса!
Благостный вестник богов...
И далее — о нём же:
...Время пришло, — и свершилось решенье великого Зевса:
Сын родился у богини, — ловкач, изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре
Много преславных деяний явить меж богов предстояло...
Действительно, уже вечером первого дня своей жизни малолетний Бог Магов совершил своё первое «преславное деяние» — ловко выкрал у Аполлона священных коров.
Оставим в стороне божественную генеалогию и прочую мифологическую мишуру. Пускай в греческой мифологии Гермес является сыном Громовержца, в скандинавской — наоборот, Один приходится Громовержцу отцом, в славянской — Велес и Перун вообще не связаны прямым родством. Такие и подобные мелочи, считаемые почему-то многими исследователями основным содержанием мифа, нас практически не интересуют. Мы должны разглядеть главное — Бог Магии и могущества, Страж Переходов между мирами, вестник богов и бог-трикстер, божественный пересмешник — это одно и то же лицо во всей индоевропейской мифологии. Двумя сторонами одной и той же Силы оказываются Бог-Чародей, владеющий глубинами знания, и Бог-Паяц, отказывающийся думать и наставляющий богов и людей в стирании чувства собственной важности...
Две дюжины
По всей Европе распространено любопытное поверие о числе тринадцать — о чёртовой дюжине, которая считается числом «нехорошим» и тем как бы противопоставляется дюжине обычной.
...Дюжина, двенадцать — число магического круга: число священных пятниц в году, число знаков зодиака, число месяцев, число классических богов античности. Число круговорота, устоявшегося, замкнутого крута.
Многими это число почитается как счастливое.
Но что мы разумеем под «счастьем»? Разве — в большинстве случаев — не такое состояние, когда всё совершенно, всё выверено, всё движется по замкнутому кругу?
С точки зрения магии такое состояние порочно. Там, где события движутся по замкнутому, заколдованному кругу, нет места движению вперёд, нет места Дороге...
Слава богам, существует в мире великая и могущественная сила, способная порвать круг, способная внести искажения в любой круговорот. Фактор Трикстера — то, что разрывает заколдованные круги, превращая классическую дюжину в чёртову...
Ох, как не любим мы разрушать привычное, и оттого полагаем чёртову дюжину — число Трикстера — числом несчастливым, а то и дьявольским. Ведь это так удобно и просто — объявить злом всё, что выводит за пределы замкнутого круга бытия...
...Но именно фактор Трикстера является тем орудием и той силой, которые позволяют нам работать с узлами норн и существование которых делает возможным освобождение от драконьих шкур.
Глава 4. Основания Внешнего Круга:
В поисках дракона
Вдруг среди мерцающих деревьев, через самую вершину Бикона пролегла мерцающая полоса, точно сплетённая из серебристых, будто живых, нитей. Колину довелось видеть нечто подобное однажды утром, когда солнышко пробилось сквозь ковёр покрытых росинками паутин, застеливших поле. Но это было ничто по сравнению с той красотой, которая сейчас представилась его глазам. Дорога трепетала у него под ногами, и он стоял, как зачарованный.
Алан Гарнер. Луна в канун Гомрата
Магия — это искусство оказаться в нужном месте в нужное время в нужном состоянии сознания...
Народная мудрость
10. Бог вечного возвращения
Было у матери две дочки: одна родная, другая падчерица. Родную она очень любила, а падчерицу терпеть не могла… И вот однажды — а было это вскоре после Нового года, в трескучий мороз — захотелось родной дочке фиалок понюхать. Она и говорит:
— Ступай, Марушка (это так падчерицу звали), в лес, набери мне фиалок.
— Ах, Боже мой! Милая сестрица, что это тебе в голову пришло? Слыханое ли дело, чтобы под снегом фиалки росли? — ответила бедная Марушка.
— Ах ты гадкая грязнуха! Как ты смеешь разговаривать, когда я тебе приказываю? — закричала на неё мачехина дочка. — Ступай сейчас же вон! И коли не принесёшь фиалок, я тебя убью!
А мачеха выгнала Марушку из дома, дверь за ней захлопнула да на ключ заперла.
Заливаясь слезами, пошла девушка в лес. Снегу там — целые сугробы, и нигде ни следа ноги человеческой. Долго по лесу бродила Марушка. Голод её мучил, мороз до костей пробирал. Наконец, заплакала она ещё горше и стала просить господа-бога, чтобы, он лучше её к себе на тот свет взял... Вдруг видит, вдали огонёк. Пошла она на тот огонёк и пришла на вершину горы. Там горел большой костёр, а вокруг костра лежало двенадцать камней, и на тех камнях сидели двенадцать человек: трое из них с белыми седыми бородами, трое помоложе, трое ещё моложе и трое совсем молодых...
Это были двенадцать Месяцев...
Я попрошу читателя внимательно всмотреться в картину, нарисованную прекрасной словацкой сказкой: зима, ночь, костёр, двенадцать месяцев сидят вокруг огня... Нечто должно привлечь ваше внимание — то, ради чего и была сложена эта сказка древним магом или жрецом...
Месяцы имеют разный возраст. Это выглядит таким привычным; мы даже на новогодних открытках изображаем, как Старый Год за руку ведёт Молодого. А почему? Может быть, потому что год рождается и умирает, а значит — и растёт, и стареет? Но как «год», период обращения Земли вокруг Солнца, абстрактное, придуманное человеком понятие, может рождаться и умирать, т.е. — жить? Да и месяцы в нашей сказке ничуть не менее загадочны при всей внешней привычности. Эта сказка почти наверняка родилась раньше, чем славяне познакомились с понятием месяца как двенадцатой части года. Ещё в раннем средневековье славяне пользовались для счёта времени не месяцами, а периодами от одного новолуния до другого. Что же мы имеем в виду, когда говорим о смерти и рождении года, и кто фигурировал в исходном, древнем варианте сказки о двенадцати Месяцах?
Первый вопрос — о смерти и рождении года — проще. Давно известно, что связанные с этим представления современного человека восходят к культу умирающего и воскресающего бога, к тем временам, когда годовой цикл природы понимался как цикл жизни бога — от рождения до смерти. Отсюда же происходит и сюжет сказки о Месяцах, правда, есть здесь маленькая интересная деталь...
Вернёмся к сказке. «И коли не принесёшь фиалок, я тебя убью!» — говорит мачехина дочь Марушке, посылая её в и без того смертельно опасный зимний лес с невыполнимым заданием. Мотив посвящения (испытания) налицо. Смотрим дальше: «...и нигде ни следа ноги человеческой... И пришла на вершину горы...» Целая энциклопедия магических архетипов: занесённый снегом зимний лес, где не ступала человеческая нога — серая пустыня на дороге Ямы, на дороге в Иной Мир; Гора — символ Мирового Древа. На вершине Горы — читай: у корней Древа — сидят вокруг огня Месяцы...
У корней священного Ясеня, там, где сходятся все миры, собираются боги. Здесь нет времени; здесь могут встретиться липом к лицу двенадцать ипостасей умирающего и воскресающего бога — от малого ребёнка до старика на грани смерти...
Впрочем, почему двенадцать? Мы уже помянули, что двенадцатичастное деление года появилось у славян позднее возникновения сказки, и двенадцать месяцев вошли в сказку в относительно позднее время, сменив некое более древнее представление о делении года. Какое?
Восьмичастный год
Всё подобно всему; малое — в большом, и большое — в малом. Древний магический закон, сформулированный ещё Гермесом Триждывеликим. Всё, что развивается циклически, должно следовать одному и тому же пути. Одной и той же мифологеме.
Так же, как и год, рождается, живёт и умирает день, чтобы снова родиться и снова умереть. Законы развития года и дня (точнее — суток) должны быть одинаковы. А сутки имеют четыре очевидно выделяющиеся особые точки: это восход солнца, полдень, заход и полночь. И поскольку умирающий и воскресающий бог всегда ассоциировался именно с солнцем, тем больше у нас оснований ассоциировать сутки и год.
Итак, четыре основные точки цикла, связанные с положением солнца. Очевидным образом особые точки суточного цикла распространяются и на год: полдень — Летний Солнцеворот, момент максимальной активности дневного светила; полночь — Зимний Солнцеворот; восход солнца и его заход — соответственно Весеннее и Осеннее Равноденствия, т.е. моменты, когда лето побеждает зиму и наоборот, — точно так же, как в момент восхода солнца день побеждает ночь, а в момент заката — ночь побеждает день. Описываемое здесь сопоставление суток и года станет ещё более ясным, если принять во внимание, что мы исходим из магической Традиции Северо-Запада, из Традиции гиперборейской: вспомните, за Полярным кругом зима и ночь — это, в определённом смысле, одно и то же...