условиях дискредитации как глобализации, так и имиджа три-
умфирующего американского капитализма, который стоял за
ней, иногда бывает даже трудно вспомнить, каких высот дос-
тигали надежды, связанные с глобализацией. Я пришел во Все-
мирный банк на должность главного экономиста как раз то-
гда, когда эти надежды достигли максимума. Я вспоминаю свои
речи, в которых с гордостью говорил о шестикратном увели-
чении потоков частного капитала из развитых стран в новые
рыночные экономики, обусловливавшим необходимость пере-
смотра роли «официальной» (двусторонней или многосторон-
ней) помощи. Мы должны были сосредоточить внимание бед-
нейших стран на образовании и здравоохранении, областях,
куда частные деньги все еще не поступают. Положение быст-
ро менялось. В ходе глобального финансового кризиса потоки
капитала резко сократились, и для некоторых регионов мира
их направление сменилось на противоположное — из бед-
ных стран в богатые. В Латинской Америке поступление капи-
талов в период подъема было более чем перекрыто их отли-
вом в период спада.
То же можно сказать и о любой другой области глобализа-
ции. В середине девяностых годов мы пропагандировали картину
мира, в котором либерализация торговли принесет беспреце-
дентное процветание как для развитых, так и для развивающих-
ся стран. Но в конце девяностых соглашения, которые мы так
гордо расхваливали, стали рассматриваться как неравноправ-
ные, а либерализация торговли — как новый способ эксплуа-
тации богатыми и сильными слабых и бедных. Так же как рыноч-
ная экономика не выполнила своих обещаний странам бывшего
Советского Союза — она принесла им беспрецедентную бед-
ность, а не беспрецедентное процветание — либерализация
торговли приносила вовсе не то, что было обещано. Ведомый
экспортом рост стал опознавательным знаком самого экономи-
чески успешного региона мира— Восточной Азии, но проводи-
мая там политика ничуть не походила на политику либерализа-
ции торговли, проводимую в Латинской Америке. Свое внима-
ние латиноамериканцы концентрировали на открытости своих
рынков вместо того, чтобы содействовать экспорту, и слишком
часто рабочие места там не создавались, а уничтожались!»
Снова и снова автор повторяет: мы не думали, мы не при-
нимали в расчет, мы не заглядывали в будущее, мы верили, мы
были озабочены, по невнимательности, став жертвой успеха
дома, мы хотели того же самого и во всем мире... Да, естествен-
но, наша политика принесла проблемы нам и горе всему миру —
но ведь это произошло НЕ УМЫШЛЕННО! Просто так вот по-
лучилось. Вот такие мы глупые... Что с дураков взять? Уж не су-
дите строго...
В итоге основная мысль книги — финансовый капита-
лизм американского типа является паразитическим организ-
мом, не способным к созидательной деятельности по сво-
ей природе — топится в безусловно интересных и поучи-
тельных фактах, примерах и тонкостях финансовой жизни
экономики США. Автор, принимая на себя вину, старатель-
но и небезуспешно уводит читателя от осознания очевид-
ного: катастрофа «высокотехнологичного» сектора амери-
канской экономики, апофеозом которой стало банкротст-
во корпорации «Энрон» — не отдельное частное явление.*
Американская экономика, построенная на основе экспорта
долларов в окружающий США мир, порочна в самой своей
основе. Системные кризисы она в принципе способна ре-
шать, лишь «выталкивая» последствия этих кризисов вовне
себя, вместе с долларами и «интеллектуальной собственно-
стью» (голливудские поделки и компьютерные программы)
экспортируя нестабильность.
При этом Стиглиц в конструкции книги в точности при-
меняет ту же схему, что и Перкинс в «Исповеди экономиче-
ского убийцы»: в финале он начинает объяснять читателю,
«как все должно быть устроено, чтобы не повторились пре-
дыдущие кризисы». Объяснения сводятся исключительно к
деталям; базовая конструкция западной финансовой эконо-
мики не только не ставится под сомнение, но и, в очередной
раз, преподносится как «венец прогресса».
Собственно, для этого и используется механизм по-
каяния в манипуляции сознанием: манипулятор, каясь, рас-
считывает получить индульгенцию за прошлые грехи и, со-
ответственно, возможность, не вызывая подозрений у по-
тенциальных жертв манипуляции, далее делать все, что ему
необходимо. В итоге, по его замыслу, система, порочная для
всего человечества, но выгодная манипулятору, будет вос-
производиться снова и снова, с неизменными результата-
ми для окружающих. Кто тогда вспомнит о «покаянии»? Кто
сейчас вспоминает про обещания вечного мира и сытого ка-
питалистического рая для всего населения СССР, которыми
были переполнены перестроечные СМИ 15 лет назад? О них
не вспоминают — но своей цели те, кто тогда манипулиро-
вал сознанием людей, уже добились...
В новейшей истории России наиболее известный при-
мер использования покаяния — известное письмо «борца с
тоталитаризмом» Ходорковского. Человек, активно участ-
вуя в грабеже общенародной собственности, получил в свои
руки колоссальные ресурсы. «Войдя в силу», он попытался
вывести их из-под контроля российских властей (и создать
тем самым прецедент лишения властной российской эли-
ты ее суверенитета над собственными природными ресур-
сами), устроив «бунт» против своих недавних «благодете-
лей». Безусловно, ситуация, в данном случае, много сложнее:
в игре оказались замешаны различные международные фи-
нансовые «команды», принадлежавшие к разным наднацио-
нальным группировкам элит. Однако не в этом суть. Глав-
ное, что в итоге Ходорковский логично оказался в местах,
где, по идее, и должны оказываться воры. Для противодей-
ствия властям в такой сложной ситуации ему потребова-
лась электоральная популярность. Это, с поддержкой Запа-
да и усилиями прозападных внутрироссийских СМИ, мог-
ло бы позволить ему рассчитывать на успех в борьбе проти
Кремля.
В известном письме он «признал», что приватизаци
«возможно», была проведена «с нарушениями», а об инте
ресах подавляющей части населения «приватизаторы», в по
гоне за прибылями, «забыли». Теперь, дескать, настало вре
мя и «о людях подумать».
Признавая «ошибки и ложь», Ходорковский предлага
ет легитимировать итоги приватизации и заняться строи
тельством «гражданского общества». Вырисовывается еле
дующая схема информационной установки, проводимой ма
нипулятором. А) Так как он «покаялся в содеянном», ег
полагается «простить». Б) После чего следует дать ему воз
можность снова «руководить процессом»: он ведь очень ум
ный и ни в чем теперь уже не виноват — см. п. А). К том
же он такой честный и объективный: не побоялся открыт
признать ошибки и повиниться в них. В) А для того чтоб
«руководить» ему было удобнее, его следует освободить
наделить необходимыми рычагами власти.
Используя покаяние как манипуляцию сознанием, Хо
дорковский одновременно «отмывал» свое воровское про
шлое, легитимировал незаконную приватизацию и созда
вал «информационное обеспечение» возможности будущ>
го своего продвижения во власть.
Раздел 23
ОТКЛЮЧЕНИЕ КРИТИЧЕСКОГО
ВОСПРИЯТИЯ
Краткое пояснение
Критическая оценка получаемой информации — одна
из важнейших функций интеллекта, своего рода иммуни-
тет сознания. Отключение этой системы приводит к тому,
что любая, в том числе неправильная и опасная, информа-
ция беспрепятственно попадает в сознание и остается там,
«принимаясь к действию». Критическое восприятие есть та
причина, по которой, собственно, и появилась манипуля-
ция сознанием. Преодоление критического восприятия мно-
гократно повышает эффективность манипуляции. Поэтому
процесс преодоления является исключительно важным и от-
ветственным для манипулятора.
Собственно, все приемы манипуляции сознанием на-
правлены на подавление или отключение критического вос-
приятия реципиента. В данном разделе мы рассмотрим наи-
более грубые и показательные примеры таких действий ма-
нипулятора.
23.1. Создание атмосферы шоу
Подробное описание
Атмосфера шоу — эффективное средство воздействия
на сознание реципиента, направленное на подавление кри-
тического восприятия. Основная задача манипулятора в
данном случае — создание атмосферы эйфории, праздника,
феерии. Введение жертвы манипуляции в такое состояние
создает эффект наркотика, отравляющего сознание. Поло-
жительные эмоции, свойственные празднику, «оглушают»
жертву. Она становится из-за этих эмоций неспособна объ-
ективно оценивать информацию.
Попытка критического осмысления получаемой инфор-
мации (в момент действия шоу) расценивается сознанием
как попытка насильственного вывода из состояния празд-
ника, эйфории. Сознание рефлекторно сопротивляется по-
добному «насилию», создавая ощущение нежелания выхода
из состояния эйфории (своего рода аналог «ломки» у нар-
козависмых людей). Соответственно, реципиенту «не хочет-
ся», «лень» начинать оценивать полученную информацию с
критической точки зрения — ему хочется, чтобы «праздник
продолжался». Именно такого эффекта и добивается мани-
пулятор: в подобном состоянии жертву манипуляции обма-
нывать гораздо легче, чем в состоянии адекватной оценки
(и, соответственно, критического восприятия) его инфор-
мационных установок.
Отличительной чертой данного приема манипуляции яв-
ляется попытка создания праздничной, «опьяняющей» атмо-
сферы, вместо трезвой и спокойной оценки информации.