Практически все формы возможных редукций в биологии сводятся к данному типу, при котором два или более явления, принадлежащие различным феноменальным областям, должны быть соединены. В данном случае проблема редукционизма не только в том, что могут возникать методологические или экспериментальные трудности в демонстрации идентичности феноменов, а в том, что способы описания и идентификации их друг с другом могут быть весьма различными» [Roth 1981,р.109].
Таким образом, мы приходим к выводу, что никакой редукцио-низм невозможен в принципе, поскольку все наблюдаемые и описываемые в пределах нашей действительности явления, процессы, уровни и т.д. суть единства взаимодействий онтологически неразличимых физических (или физикалистских) состояний. «При таком подходе дух может быть охарактеризован в качестве одного из физических состояний, таких, какими являются электромагнитные волны, механика, теплота, энергия» [Roth 1997, S.301].
Цитируемые издания
Roth G. (1981) Biological Systems Theory and the Problem of Reduclionism. In: Roth, G., Schwegler, H. (Eds.) Self-organizing Systems, Campus Verlag, p. 106-120.
Roth G. (1990) Gehirn und Selbslorganisation. In: Krohn W., Kuppers G. (Hrgs.) Selbstorganisation: Aspekte einer wissenschaftlichen Revolution. Friedr. Vieweg & Sohn, Braunschweig/Wiesbaden., S. 167-180.
Roth G. (1992) Das Konstruktive Gehirn: Neurobiologische Grundlagen van Wahrnehtnung und Erkrnntnis. In: Schmidt S. (Hrsg.) Kognition und Gesellschaft. Suhrkamp, Frankfurt am Main, S.277-336.
Roth G. (1996a) Autopoiese und Kognition: Die Theorie H.R.Maturanas und die Notwendigkeil ihrer Weilerentwicklung. In: Schmidt S. (Hrsg.) Der Diskurs des Radikalen Konstruktivismus. Suhrkamp, Frankfurt am Main, 7. Aufl., S.256-286.
Roth G. (1996b) Erkenntnis und Realitat: Das reale Gehirn und seine Wirklichkeit. In: Schmidt S. (Hrsg.) Der Diskurs des Radikalen Konstruktivismus. Suhrkamp, Frankfurt am Main, 7. Aufl., S.229-255.
Roth G. (1996c) Die (Constitution van Bedeutung im Gehirn. In: Schmidt S. (Hrsg.) Gedachtnis. Suhrkamp, Frankfurt am Main , S.360-370. Roth G. (1996d) Neuronale Grundlagen des Lernens und des Gedachtnisses. In: Schmidt S. (Hrsg.) Gedachtnis. Suhrkamp, Frankfurt am Main , S. 127-158.
Roth G. (1997) Das Gehirn und seine Wirklichkeit. Kognilive Neurobiologie und ihre philosophischen Konsequenzen. Suhrkamp, Frankfurt am Main.
Г. Рот
Реальность и действительность[71]
(Глава 13 из: Г. Рот «Мозг и его действительность»)[72]
Действительность как конструкция мозга.
Мир наших ощущений состоит из трех областей: внешнего мира, мира нашего тела и мира ментальных (geistigen) и эмоциональных состояний. Обычно эти три области достаточно четко отделены одна от другой. Так, как правило, мы никогда не смешиваем предметы и события внешнего мира с частями нашего тела и теми процессами, которые в нем происходят. Такого рода смешения имели бы болезненные последствия. Точно также наши мысли, представления и воспоминания четко отделены от происходящего во внешнем мире; и точно также в случае смешения вещей и событий внешнего мира с нашими представлениями и желаниями это имело бы роковые последствия.
Разделение процессов нашего тела, с одной стороны, и ментальных и эмоциональных состояний, с другой, носит боле сложный характер. Ментальные состояния мы, как правило, представляем себе внутри нашего тела, главным образом, в голове, где-то между глазами несколькими сантиметрами вглубь. Однако такая локализация является далеко не единственной; философы античности и средневековья помещали ментальные состояния в сердце, либо в диафрагму, у разных народов традиционно существуют различные области локализации духа или души в теле. Согласно европейской традиции Нового Времени ментальные состояния мы рассматриваем отличными от телесных, хотя такое разграничение и не является само собой разумеющимся. В отношении чувств - еще сложнее, поскольку чувствам мы отводим место не столько в голове, сколько в теле, где они связаны с внутренними процессами (к примеру, хорошо известное чувство «тяжести» в области желудка - с состояниями страха, либо сердцебиение - с радостью или волнением). Чувства кажутся нам чем-то серединным между ментальным и телесным.
Так же довольно необычное промежуточное положение занимают восприятия. С одной стороны, мы исходим из того, что они должны иметь что-то общее с головой, поскольку именно там располагаются наши важнейшие органы чувств, необходимые для восприятий. С другой стороны, воспринимаемые предметы расположены не в голове, а во внешнем мире или же в моем теле, т.е. там, где находятся сами вызывающие сенсорные образы предметы и события. Какой-то шорох исходит откуда-то из ближайшего окружения; эта книга лежит слева на письменном столе, а компьютерная клавиатура, до которой я дотрагиваюсь, непосредственно передо мной; боль же локализована в предплечье левой руки.
На первый взгляд это странным не кажется: а где же еще должны располагаться воспринимаемые предметы и события, как не во внешнем мире или в моем теле? Странным это становится тогда, когда выясняется, что восприятия возникают вследствие того, что рецепторы органов чувств возбуждаются соответствующими событиями из внешнего мира или из моего тела и посылают в мозг электрические импульсы. Таким образом, мы должны были бы ощущать восприятия в мозге, чего, однако же, не происходит.
Проблема «непосредственного» или «периферийного» восприятия ставила в тупик многих физиологов, психологов и философов, побуждая их к постановке вопроса: каким же образом предметы восприятия, возникающие «в голове», снова попадают «наружу»? Для объяснения того, как это могло бы происходить, предлагались самые невероятные гипотезы. Так, предполагалось, что содержимое восприятий через чувственные каналы «проецируется обратно» в мир (см. Sass,1989). Однако для этого не было предложено никаких правдоподобных нейрональных механизмов, кроме того, в них не возникает никакой необходимости, если учесть, что воспринимаемое нами пространство, в которое предположительно «обратно проецируются» предметы, возникает, точно так же, как и любое другое восприятие, в мозге. Другие размещали восприятия и ощущения в органах чувств. Согласно данным нейробиологии, которыми мы располагаем в настоящее время, это - также нелепость. То, что происходит в органах чувств, никоим образом не отделено от сознания; бгльшая часть нашего восприятия и, конечно же, его осмысление происходит вовсе не в результате непосредственных чувственных раздражений, а порождается «в центре». В конце концов, мы можем переживать восприятие и без возбуждения органов чувств, например, в форме галлюцинаций, во сне, либо при прямых мозговых стимуляциях.
Так где же пребывают воспринимаемые предметы? Одно из решений данной проблемы было изложено Вольфгангом Кёлером в его статье 1929 года «Об одной старой кажущейся проблеме». В ней Кё-лер обосновывает мнение о том, что вообще ничего наружу не проецируется, а из всего, что я воспринимаю, строится один из вариантов мира, названный Вольфгангом Кёлером и Вольфгангом Метцгером «феноменальным миром» (Kohler, 1929; Metzger, 1975). Эрвин Шрёдингер в своей книге «Дух и материя» представляет (очевидно, независимо от Келера) весьма похожую точку зрения (Schrodinger, 1958, 1986).
В этом мире, который я в одной из своих статей 1985 года назвал «действительностью» (Roth, 1985), и существуют три выше обозначенные области: мир ментальных состояний и Я, мир тела и внешний мир. Указанные три области являются подразделениями феноменального мира, т.е. действительности. И эта действительность мысленно противопоставлена какому-то трансфеноменальному миру, который является внеопытным и, соответственно, не содержится в феноменальном мире.
Это означает, что все переживаемые события между мною и моим телом, между мною и внешним миром, между моим телом и внешним миром происходят в пределах действительности. Если я прикасаюсь к предмету или с кем-то разговариваю, то прикасаюсь к действительному предмету и говорю с действительным человеком. Все три области действительности граничат непосредственно друг с другом, переходя одна в другую. Именно поэтому мои восприятия даны мне непосредственно, мое тело имеет прямой контакт с предметами из внешнего мира. В пределах этого же самого переживаемого мира мое волевое решение управляет моими действиями. И при этом никакие промежуточные инстанции в виде органов чувств или мозга не ощущаются.
Как же это согласуется со всеми теми фактами, которые мы собрали о работе органов чувств и многочисленных мозговых центров, и на основе которых процесс восприятия выглядит столь запутанным? Чтобы осмыслить эти кажущиеся противоречивыми допущения, мы должны принять, что действительность и ее деление на три области является конструкцией мозга, и такой конструкцией, в которой сами нейрофизиологические процессы мозга, которые лежат в основе ментальных состояний, не содержатся. Эти процессы мы можем изучать как внешние события, не переживая их в чувственной форме.
То, что действительность представляет собой конструкцию, хорошо доказано эмпирическим путем. Граница между телом и внешним миром кажется нам проведенной достаточно четко и ясно, однако, как и все «когнитивные» границы, она оказывается лабильной и разрушается, если не происходит ее постоянного подтверждения. Так, ощущение моего тела и его границ предполагает активность тело схематизирующих двигательных кортикальных зон (А4, А6) и соматосенсорных зон (Al, A2, A3), а также активность задних теменных долей, которые (совместно с подкорковыми центрами) воспроизводят пространственную ориентацию тела в окружающей среде. Повреждения в указанных областях ведут к массивным нарушениям восприятия схемы своего тела, как это было описано в случае «невнимательных пациентов» (Neglect-Patienten). Такие пациенты рассматривают части своего тела как чуждые, не принадлежащие им предметы. Нечто подобное может быть вызвано разрушением мозговых сенсорных реафферентов конечностей. Для поддержания кажущейся нам столь незыблемой схемы нашего тела требуется постоянное поступление данных от сенсорных и моторных областей. Массивные нарушения восприятия схемы собственного тела известны также у пациентов, страдающих шизофренией. Например, такой пациент может утверждать, что рядом находится человек, который выглядит точно так же, как и он/она, либо рассматривать свое тело в качестве «оболочки».