Аналогичным образом Фёрстер характеризует концепцию истины: «Понятие истины при достаточно внимательном рассмотрении можно сравнить с хамелеоном в истории философии, всегда имеющего - в зависимости от того, кто его использует, - различную окраску. [...] Моя задача выглядит более радикальной: уничтожить само понятие истины, поскольку его употребление приводит к ужасным последствиям. Оно порождает ложь, оно делит людей на тех, кто прав, и тех, кто - как говорят — заблуждается. Истина, как я уже говорил, - это изобретение лгунов» [Foer. 1998,8.29].
Наконец, мы подошли к одному из самых драматических вопросов, задаваемых конструктивистам, Коль скоро знание о мире конструируется, информация вычисляется нейронной сетью, когнитивные процессы замкнуты, познание рекурсивно и кругообразно, наблюдатель не вычленим из наблюдения, сознание самореферентно и самодостаточно, этика не имеет объективных внешних детерминант, а истина -всего лишь выдумка, то чем такая позиция отличается от классической позиции, характеризуемой как солипсизм?
Как считает Фёрстер, обвинение в солипсизме выдвигают те, кто не хочет признавать личную ответственность за происходящее в мире и перекладывает эту ответственность на других (см. прилагаемый перевод, стр. 180-182). Чтобы разом покончить с солипсическими обвинениями, Фёрстер неоднократно в своих работах приводит метафору «человек в котелке» (которую также можно найти в прилагаемом переводе, стр. 181). Логика такова: коль скоро я (или любой «человек в котелке и с портфелем») представляю себе окружающих меня людей в своем воображении и, таким образом, являюсь единственной реальностью, то точно так же эти другие люди должны считать меня плодом своей фантазии и считать себя единственной реальностью (единственными реальностями). По мнению Фёрстера, это ведет к абсурду и доказывает от обратного невозможность солипсизма. Одновременно, невозможность солипсизма вовсе не доказывает возможности реализма. Таким образом, эпистемология Фёрстера претендует на открытие третьего пути, пролегающего между реализмом и солипсизмом. В основе своих рассуждений он кладет хорошо известный принцип относительности, согласно которому, к примеру, ни жители Марса, ни жители Земли не будут правы в отношении того, кто вокруг кого вращается вместе со своей планетой, если каждый будет считать себя центром вращения. Добиться согласия удастся лишь при совместном принятии в качестве центра вращения некоей третьей позиции, отличной от позиции, как марсиан, так и землян. Именно так рождается совместная действительность: «Так же, как в гелиоцентрической теории принцип относительности вводит некую третью величину, которая призвана служить в качестве центральной точки отсчета, ту же роль играет и воображаемый мир. Экстернализируясь, он порождает некую среду, в которой осуществляется взаимодействие между "Ты" и "Я". Я существую[48] через другого, он же - через меня: мы являемся замкнутыми друг на друга собственными величинами» [Foer. 1997, S.85]. Таким образом, та «действительность», о которой говорит Фёрстер, отличается от онтологической «действительности» традиционной эпистемологии, если не сказать, что не имеет с ней ничего общего. Каждый субъект конструирует собственное представление о мире; все контактирующие между собой субъекты, соответственно, имеют собственное представление о мире. Но лишь те общие (совпадающие) субъективные позиции, которые делают возможным общение и взаимопонимание, составляют сущность реальности по Фёрстеру. Можно сказать, что от позиции л*о//осолипсизма -солипсизма, верного в отношении одного субъекта («И действительно, это именно то, о чем я говорил до этого [этот мир суть не более чем мое воображение, а единственной реальностью является фантазирующее "я"], однако я говорил это в отношении отдельно взятого организма» [Foer. 1985, S.40]), Фёрстер переходит к позиции иолысолипсизма, или солипсизма коммуникативного, который, перефразируя его предыдущее высказывание, может быть сформулирован следующим образом: «этот мир суть не более чем паше воображение, а единственной реальностью является фантазирующее "мы»; либо, словами Фёрстера: «Реальность = Сообщество» [Foer. 1985, S.41].
Так же, как и другие конструктивисты, Фёрстер отказывается напрямую обсуждать вопрос о какой-либо действительности за пределами нашего сознания, называя это онтологией - запретным словом во всем конструктивистском дискурсе. Пытаясь охарактеризовать философскую позицию Фёрстера, Бернхард Пёрксен в ходе интервью говорит о серединном положении эпистемологии конструктивизма между «наивным реализмом» и «солипсизмом»: «Пожалуй, можно сказать, что Ваша эпистемологическая позиция расположена между двумя полярными точками зрения: с одной стороны стоит наивный реализм и говорит о том, что предметы, деревья, люди, вообще всё в мире выстраивается на чистом полотне моего сознания таким образом, как будто бы всё это существуют в действительности. С противоположной стороны стоит солипсизм и говорит о том, что всё это - химеры, нашим же собственным сознанием и порожденные. И, как я полагаю, где-то между солипсизмом и наивным реализмом расположена Ваша идея: то, что может быть названо действительным в каком-то абсолютном смысле, навсегда останется невыясненным, но то, что что-то все-таки существует, не вызывает сомнений» [Foer. 1998, S.25]. (Данная формулировка напоминает аллегорическое изображение конструктивисткой эпистемологии из книги Матураны и Варелы «Древо познания»[49] )
Однако, такая характеристика вызывает у Фёрстера негативную реакцию: «Ваша попытка причислить меня к какой-то определенной категории, да и вообще вся эта терминология теории познания, которую Вы употребляете с таким знанием дела, несколько меня огорчает. Причина тому в том, что та позиция, которую Вы мне приписываете, снова-таки оставляет открытой лазейку, через которую эта ужасная идея онтологии — учение о действительно существующем - входит обратно в обновленном виде. Если следовать такой позиции, то вполне допустимо и дальше продолжать говорить о существовании внешнего мира» [Foer. 1998, S.25]. Показательно, что табу на «существование внешнего мира» Фёрстер накладывает по этическим соображениям, а вовсе не из-за их логической несостоятельности: «Ссылка на внешний мир и его данность позволяет, я уверен, будучи удачно применяемой, снимать с себя всякую ответственность. В этом состоит весь ужас онтологии» [Foer. J998, S.25].
Другой важный момент - Фёрстер отождествляет тезис о возможности существования внешнего мира с тезисом о возможности использования его в качестве референтной системы. Однако заметим, что отрицание второго тезиса вовсе не подразумевает автоматически неверности первого. Неоднократно и в самых разных контекстах Фёрстер допускает высказывания онтологического характера, пусть зачастую в негативной, апофатической форме. Вот некоторые примеры:
- Максима «мир не содержит информации: мир таков, каков он есть» поясняется следующим образом: «Книги и газеты, аудио- и видеозаписи, уличные вывески и т.п. не содержат в себе никакой информации, они являются носителями потенциальной информации, что существенно не одно и то же. Тому, кто не владеет китайским языком, иероглифическая письменность покажется всего лишь собранием каких-то странных каракулей на белой бумаге» [Foer. 1998, S.98]. Высказывание «мир, каков он есть» и признание существования «носителей потенциальной информации» и неопознанных «странных каракулей» свидетельствует о невозможности избежать высказываний, носящих онтологический характер.
- Мир - нетривиальная машина. «Возникает вопрос: как вести себя в отношении мира, который является аналитически неопределимым, зависимым от предшествующих состояний и непредсказуемым?» [Foer. 1997, S.66]. Мир нетривиален - в этом его непознаваемость, но не ан-тионтологичность.
- «... Что именно приводит к их [наших органов чувств] возбуждению, мы никоим образом знать не можем; мы знаем лишь то, что органы чувств воссоздают из этих возбуждений» [Foer. 1998, S. 15]. «Все, что мы знаем, так это только то, что мы что-то воспринимаем, более ничего» [Foer. 1998, S.21]. Все дело в этом онтологическом «что-то», без постулирования которого построить несолипсическую теорию познания невозможно.
Однако, как уже говорилось, признание факта существования внешнего мира (какого-то «нечто») вовсе не подразумевает его познаваемости, когнитивной предопределенности, референтное™. Более того, в самом широком смысле вопрос принятия той или иной философской позиции (солипсизма, реализма или какой-то еще) является делом выбора. Не случайно Фёрстер свои высказывания и эпистемологиче-ские тезисы называет постулатами. Постулаты же являются обязательными и необходимыми лишь для теории, которая на них строится (конструируется). Что касается субъекта (наблюдателя), то он может выбирать как между теориями, так и между различными постулатами без всякого ущерба для того мироздания, который он сам же и построит. Конструктивизм - это одна из версий; его привлекательность как раз и состоит в признании возможности и равноправности других, в том числе альтернативных точек зрения. Решающим фактором в пользу того или иного выбора всегда остается сам человек, субъект, а не онтологическая необходимость: «Я утверждаю, что вопрос о том, существуем ли мы отдельно от мира, либо соединены с ним в одно целое, никогда окончательно не может быть прояснен. Если Вам удастся поставить эксперимент, который дал бы на него ответ, то, пожалуйста, напишите мне об этом. Тем не менее, я уверен, что такое невозможно. Все, что мы можем, так это -принять решение в пользу одной из двух точек зрения, взяв на себя всю ответственность за этот выбор» [Foer. 1998, S.161].