Принцип циркуляции сигнала лежит в основе исходного понимания идеи кругообразности у Фёрстера: «Фундаментальным принципом кибернетического образа мысли является, на мой взгляд, идея кругообразности...: что делает штурман, пытающийся провести корабль в тесную гавань? Он не следует при этом какой-то заранее выработанной программе, а все время варьирует. Если судно из-за сильного ветра отклоняется от курса, от своей цели влево, то он оценивает данное отклонение таким образом, чтобы и дальше следовать в гавань. Он попытается исправить ошибочное направление. И может так случиться, что он возьмет руль несколько сильнее в противоположном направлении. Результатом этого станет отклонение от курса вправо и необходимость снова взять руль в противоположном направлении. В каждый момент отклонение корректируется относительно визуально удерживаемой цели (Telos), которой, к примеру, может быть гавань. Усилия штурмана, выступающие в качестве причины, порождают следствие - корректировку курса. Это же следствие вновь обращается в причину, приводит к новому отклонению от курса. В свою очередь, это приводит к следствию, а именно, к дальнейшей корректировке курса. Описанные процесс управления представляет собой великолепный пример круговой причинности» [Foer. 1998, S. 106,107]. Из приведенной цитаты видно, что существует, помимо технической, и другая - философская - сторона кругообразности, формулируемая как принцип круговой причинности.
Общая картина циркулирующего процесса, объединяющая в себе оба аспекта, выглядит следующим образом: ... => отклонение от курса вправо причина => следствие корректировка данного отклонения причина => следствие отклонение от курса влево причина =i> следствие корректировка отклонения причина => следствие отклонение от курса вправо =>.... Принцип круговой причинности был охарактеризован Винером, Ро-зенблютом и Бигелоу в их совместной статье 1943 года еще до введения в употребление термина «кибернетика». Дело в том, что ни одно определение механизма обратной связи, каким бы сугубо техническим оно ни казалось, не обходится без понятия цели, будь то конечная цель движения корабля или снаряда, гомеостатические цели механизмов (термостат) и организмов, либо программы второго порядка «обучающихся» машин. В свою очередь, это вызвало ряд философских вопросов относительно валидности принципа причинности и построенной на этом принципе логики. Однако, именно так - кибернетически - понимаемая телеология (causa finalis) не несет в себе никакой угрозы современному научному (детерминистскому) мировоззрению, т.е. не требует постулирования неких трансцендентных сил, управляющих настоящими процессами из будущего: «Мы ограничим содержание телеологического поведения, прилагая последнее наименование лишь к таким целенаправленным реакциям, которые управляют ошибкой реакции, т.е. разностью между состоянием действующего объекта в данный момент и конечным состоянием, принимаемым за цель. ...Согласно этому узкому определению, телеология противоположна не детерминизму, а не-телеологии» [Розенблют 1943, с.305-306]. Не случайно одна из ключевых Мэйсиновских конференций носила название «Круговая причинность и механизмы обратной связи в биологических и социальных системах»[42]. По словам Фёрстера: «Замкнутый цикл каузальности перебрасывает мост через пропасть, пролегающую между причиной действенной (effectiver) и конечной (finaler), между побуждением и целью» [Foer. I985, S.66]. Как выяснилось, принцип круговой причинности существенно обогащает методологическую базу, как гуманитарных наук, так и естествознания .
По словам Фёрстера, значение кибернетики вовсе не сводится к техническим приложениям принципа обратной связи, как тогда ее многие понимали: «На мой взгляд, кибернетика представляла собой необычную область ввиду того, что впервые ввела в употребление понятие кругообразности, систем с круговой причинностью, причем, не просто заявив об этом, но и показав их методологическое значение. И я подумал, что это весьма существенно с эпистемологической точки зрения» [Foer. 1995, р.7]. Математическим описанием и техническим воплощением принципа обратной связи (различных ее видов) занималась, по мнению Фёрстера, уже хорошо к тому времени развитая, теория управления. Кибернетика должна была стать введением в принципиально новую эпистемологию. Именно в связи с такого рода расширением задач кибернетики в область эпистемологии мы приходим к различию в понимании принципа кругообразности кибернетиков старшего поколения (времен Мэйсиновских конференций) и более молодого (времен Лаборатории Биологических Компьютеров). Так, если для Винера и других первых кибернетиков кругообразность означала «замыкание обратной связи» и «круговую причинность», то для Фёрстера кругообразность — это, прежде всего, сомореферентность: «Кибернетика рассматривает системы со свойством определенного рода замкнутости, системы, которые воздействуют сами на себя, что является чем-то таким, что с позиции логики всегда приводит к парадоксам, поскольку наталкивается на феномен самореферентности. Я был уверен, что кибернетика пытается разобраться в ключевом вопросе теории логики - вопросе, которого логика традиционно избегает...» [Foer. 1995, р.7]. Фактически, введение принципа самореферентности заставило Фёрстера отмежеваться от «старой» кибернетики - «сухой теории управления» - более явным образом и провозгласить о рождении «новой» кибернетики - кибернетики второго порядка.
Принцип кругообразности, являясь категорией философского масштаба (в виде принципа круговой причинности), конкретно находит свое воплощение в образе функционирования и способе организации систем, называемых Фёрстером нетривиальными машинами. Именно кругообразную организацию нетривиальных машин Фёрстер первично определяет понятием организационной замкнутости: «Решающий шаг состоит во... введении нового понятия, обозначаемого как организационная замкнутость. Под замкнутостью я понимаю закрытость, автономность, замкнутость на самого себя, идентичность исходного и конечного. Если нетривиальная машина то, что она произвела в качестве выходного продукта (Output), использует снова в качестве исходного материала (Input), то в результате устанавливается некая форма кругообразности. Если же такая кругообразность установлена и машина уже работает некоторое время, то происходит нечто чрезвычайно интересное» [Foer. 1998,8.60].
Следует отметить, что понятие машины в данном случае вовсе не подразумевает какой-либо действующий механизм или систему. Речь идет о так называемых «машинах Тьюринга», представляющих собой абстрактные операторы и служащих Фёрстеру инструментом формализации циклических процессов. «Исходное назначение понятия "оператор" состояло в придании некоторым наблюдаемым сущностям, таким как организмы, системы, машины и т.д., формального характера. Алан Тьюринг... полувека назад изменил его смысл. Согласно Тьюрингу, если мы говорим об операторе, то всегда подразумеваем некое его активное воплощение: что-то должно чем-то оперировать (производить над ним операцию). Для него такой оператор был равнозначен понятию "машины", причем безразлично, является ли эта машина вычислительной или паровой. Его последователи стали называть таким образом введенные им операторы "машинами Тьюринга"» [Foers. 1997, S.59].