осуществлять власть над мужчинам: она должна молчать". К концу II века н. э.
участие женщин в религиозных обрядах было однозначно отвергнуто, группы, в
которых женщины оставались главами, были признаны еретическими".
Далее Пейджелс сообщает: "Исследователи ранней истории христианства
(области "патристики", изучающей труды "отцов церкви") должны быть готовы к
пассажам, подобным тому, что заключает Евангелие от Фомы: "Симон Петр сказал
им [ученикам]:
"Пусть Мария покинет нас, ибо женщины недостойны Жизни". Иисус сказал:
"Я сам буду вести ее, чтобы сделать ее мужчиной, чтобы она тоже смогла стать
духом живущим, подобно вам, мужчинам. Ибо каждая женщина, сделавшая себя
мужчиной, войдет в Царство Небесное".
Такое откровенное исключение половины человечества из числа достойных
жизни - да еще именно той половины, в чьем чреве жизнь зарождается - имеет
смысл лишь в контексте андрократического регресса. Подтверждается то, что в
глубине души подозревали многие из нас: с христианским евангелием любви
что-то случилось. Иначе как объяснить, что им оправдывали все истязания,
завоевания и кровопролития, совершаемые преданными христианами против других
и друг против друга, из которых, собственно, и состоит почти целиком вся
западная история?
Ибо в конце концов здесь произошло непредсказуемое глубокое
преобразование системы. Из руин классического Рима сложилось новое здание.
То, что начиналось как тайный культ, выросло в новую "мировую" религию. Но
вместо того чтобы осуществить свою задачу, преобразовав общество, этот
"периферийный захватчик" преобразился сам. Христианство стало
андрократической религией. На смену Римской империи пришла Священная Римская
империя.
Уже к 200 году - вот она, духовность вверх ногами - христианство полным
ходом становилось той самой иерархической, основанной на силе системой,
против которой восставал Христос. А после обращения в христианство
императора Константина оно превратилось в официальное орудие, а вернее,
слугу государства. Как пишет Пейджелс, когда "христианство получало
официальное признание, христианские епископы, ранее преследовавшиеся
властями, теперь сами оказались в верхушке государственного аппарата".
Христианские историки сообщают, что в 312 году накануне битвы, в
которой потерпел поражение и был убит соперник Константина Максенций, а
Константин был провозглашен императором, ему привиделся в лучах заходящего
солнца крест с надписью "сим победишь". Правда, они обычно забывают
упомянуть, что Фауста, жена первого христианского императора, была сварена
заживо, а сын Крипс убит по его же приказу. Однако кровавое насилие, которым
сопровождалось насаждение христианства в Европе, не ограничивается частными
распоряжениями Константина. Ни даже его и его преемников публичными
рескриптами, такими, например, как указы, объявлявшие ереси актом
предательства, караемым пытками и смертью.
Теперь высшее священство само имело право наказывать тех, кто не хотел
принять "новый порядок". Методично запрещалась вся "еретическая" информация,
которая могла бы угрожать новой системе андрократической иерархии.
Бог - чистый дух, Бог - мать и отец в одном лице превратился в бога -
просто мужчину. Как вынужден был признать почти две тысячи лет спустя, уже в
1977 году, Папа Павел VI, женщинам не позволялось вступать в духовный сан,
"потому что наш Господь был мужчина". Одновременно гностические Евангелия и
прочие подобные тексты, до сих пор имевшие свободное хождение в
раннехристианских общинах, объявлялись ересью и уничтожались теми, кто
объявил себя "православной", а, стало быть, единственно законной церковью.
Все эти источники, - пишет Пейджелс, - "тайные Евангелия, откровения,
мистические учения - не были включены в тот избранный список, который
составил Новый Завет... К тому времени когда закончился отбор, видимо, не
раньше 200 года, практически вся женская божественная образность исчезла из
ортодоксальной традиции".
Одни христиане клеймили как еретиков других христиан, веривших в
равенство, - и это после того, как в раннехристианских общинах мужчины и
женщины жили и работали по Христовой заповеди, люби друг друга как братья и
сестры. А многие из них приняли смерть христианских мучеников. Но мужчинам,
которые теперь использовали христианство, чтобы установить свое господство,
нужно было втиснуть христианскую жизнь и христианскую идеологию в рамки
андрократии.
С годами христианизация европейских окраин стала очередным оправданием
постулата господства о том, что сильный всегда прав. Это предполагало не
только насильственное обращение в веру тех, кто не придерживался
официального христианства, но и разрушение "языческих" храмов, святилищ и
идолов, закрытие древнегреческих академий, рассадников "ереси". Церковь
столь успешно доказывала "нравственность" права сильного, что вплоть до
эпохи Возрождения в Европе практически не .существовало ни одного
художественного произведения, ни одного научного изыскания, не "освященного"
Церковью. Существующие знания уничтожались так тщательно (включая массовое
сожжение книг), что этот процесс распространился и за пределы Европы, куда
только достигали влияние и власть христианства.
Так, в 391 году по указу Феодосия I теперь уже полностью
андрократизированные христиане сожгли знаменитую александрийскую библиотеку,
одно из последних вместилищ древней мудрости и знаний. При содействии
позднее канонизированного Кирилла (патриарха Александрии) христианские
монахи растерзали Гипатию - замечательного математика, астронома и философа
александрийской школы неоплатоников. Ибо эта женщина, признанная теперь
одним из величайших ученых, была для Кирилла лишь недостойной, которая
осмелилась преподавать мужчинам.
В официальные священные писания включены догмы павлинизма или, как
сейчас выясняется, псевдопавлинизма, трактующие женщин и все, что связано с
ними, как нечто низшее, но столь опасное, что требует постоянного надзора.
Были, однако, и немногие исключения: Климент Александрийский все еще
характеризует Бога как соединение мужского и женского начал и пишет, что имя
"человечество" - общее для мужчин и женщин. Однако в основном предложенная
Иисусом модель человеческих отношений, в которой мужчина и женщина, богатый
и бедный, иноверец и иудей суть одно и то же, была искоренена из идеологии и
практики ортодоксальной христианской Церкви.
Мужчины, стоявшие у власти новой ортодоксальной Церкви, могли во время
обрядов поднимать древнюю Чашу, ставшую теперь чашей Святого Причастия с
символической кровью Христа. Однако фактически снова господствовал Клинок.
От огня и меча Церкви в союзе с правящим классом пали не только "язычники" -
митраисты, иудеи или посвященные в древние таинства Элевсина и Дельф, но и
все христиане, не желавшие принимать их правила. Они все еще заявляли, что
их цель - распространение учения Иисуса о любви. Однако их крестовые походы,
их охота за ведьмами, инквизиция, костры для книг и костры для людей несли
не любовь, но старые андрократические репрессии, разрушения и смерть.
Итак, по иронии истории, революция ненасилия, начатая Иисусом, за
которую Он умер на кресте, закончилась установлением порядка, опирающегося
на силу и страх. Как отмечали историки Уилл и Ариэль Дюраны, исказив и
извратив учение Христа, средневековое христианство оказалось моральным
регрессом. Перестав быть угрозой андрократической системе, христианство
стало тем, чем становились почти все религии, создававшиеся во имя
просвещения и свободы, - могущественным орудием укрепления этой системы.
Несмотря на это, борьба гилании против андрократии отнюдь не
закончилась. В определенные периоды на протяжении мрачных столетий
андрократического христианства вновь и вновь возникала потребность повернуть
наше культурное развитие в сторону гилании. Как мы увидим далее, эта борьба
была главной невидимой силой, формировавшей западную историю, и ныне она
опять обретает ведущую роль.
********************************
..............................................
********************************
Глава 13
ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПРОРЫВ К БУДУЩЕМУ ПАРТНЕРСТВУ
..............................................
Трансформация
Движение к новому миру психологического и социального возрождения
повлечет за собой изменения, которые мы пока не можем ни предвидеть, ни
предсказать. В самом деле, после стольких несбывшихся надежд любые
позитивные прогнозы на будущее вызывают скептицизм. Однако мы знаем, что
изменения в структуре вызывают изменения в функциях, и по мере перехода от
господства к партнерству постепенно будут преобразовываться наше старое
мышление, чувства и поведение.
На протяжении тысячелетий письменной истории человеческий дух был
скован цепями андрократии. Однако нельзя было остановить стремление к
истине, красоте и справедливости. Сбросив цепи, освободив свои сердца, разум
и руки, мы освободим и свое творческое воображение.
Для меня трансформация андрократии в гиланию воплощена в образе
превращения гусеницы в бабочку. Это превращение кажется мне наиболее
подходящим символом устремления человечества к желанным высотам, ибо бабочка
- это древний символ возрождения, воскрешения преобразующих сил Богини.
В двух моих следующих книгах - "Освобождение" и "Рождение" - эта
трансформация глубоко исследуется. Они представляют собой проект социальных
преобразований - не утопию (буквально: "место, которого нет"), а