Историки индусской религиозности считают, что одним из первых источников этого позднейшего учения о переселении душ было влияние первобытной индусской религиозности. В такой религии нет принципиальной грани между человеческой душой и одушевленностью остальной природы, так же как нет ощущения абсолютного незаменимого значения каждой человеческой индивидуальности. Вполне естественно, что человеческая душа рассматривается как некая волна разлитой в природе безличной психической энергии или космического психического субстрата, откуда легко возникает представление, что после смерти человека, запас психической энергии или психического субстрата, составлявший его душу, продолжает жить и действовать в других творениях природы.
Но и этот мотив не является центральным и основополагающим в индусском учении о переселении душ. Сам по себе он мог бы так же легко повести к представлению об окончательном растворении души в безличном психическом океане. Истинное происхождение учения о переселении душ заключено в сочетании натуралистического мироощущения со своеобразной идеей, которая составляет подлинно оригинальное достояние индусской религиозности - в идее кармы.
Известно, что такое карма. Это есть судьба человеческой души в новой земной жизни, определенная ее делами в жизни предыдущей — имманентное возмездие — награда или наказание, испытываемое душой в новом воплощении, в итоге того, что ею было совершено в предшествующей жизни.[10]
Карма дает оправдание и кастовому строю общества: несправедливость общественного устройства, в котором один человек от рождения пользуется всеми привилегиями и почетом высшей касты, а другой обречен на бедность и позор принадлежности к низшей касте, исчезает, если верить, что каждый рождается в той касте, которую он заслужил себе своей предшествующей жизнью.[11] Карма - некий закон сохранения нравственной энергии в жизни каждого человека. Добро и зло, осуществленные в одной его жизни, сохраняются и продолжают действовать и определять его судьбу в следующей жизни.
в) Учение Платона о переселении душ
Величайшим умом, который воспринял и философски развил учение о переселении душ, был Платон.
Центр тяжести учения Платона о душе, ее судьбе и назначении лежит, впрочем, в другом пункте: в истории человеческой мысли Платон является величайшим предвозвестником учения о духовной, бестелесной и неземной природе души и ее бессмертии. Душа по своей природе вечна так же, как незримый для чувственных очей вечно-неизменный мир идей, принадлежит по своей природе и происхождению потустороннему божественному миру и является носителем на земле начала жизни, которое само по себе непреходяще.
Можно смело сказать, что вера в личное бессмертие души в связи с верой и в ее богоподобие, укрепилась в сознании человечества. Сама по себе эта вера отнюдь не совпадает с учением о переселении душ, а в некоторых отношениях ей даже противоположна.
Итак, отметим два отличия Платонова учения, из которых наиболее существенно второе.
Во-первых, Платон нигде не упоминает возможности воплощения человеческой души в растения — пределом воплощения остается животный мир, и притом преимущественно в лице высших его пород: хищных зверей, орла, лебедя, певчих птиц; да и это суть как бы предельные случаи, тогда как по общему правилу переселение душ ограничено миром человеческих существ.[12]
Во-вторых, более принципиальное отличие Платонова учения состоит в том, что существенно ограничивается безнадежное учение о предопределенности будущих судеб души «кармой»: в упомянутом выше мифологическом описании в 10й книге «Государства» души умерших, пройдя очистительные испытания в подземном мире, сами избирают себе будущую земную судьбу, т. е. род своего воплощения, руководствуясь при этом опытом прошлой жизни.[13]
Вера в переселение душ не сохранилась в позднейшие эпохи греческой религиозности.
С победой и распространением христианства, с укреплением веры в подлинно личное бессмертие и в воскресение умерших из сознания западного мира исчезает вера в переселение душ, которая всегда лишь случайным и исключительным явлением. Вера эта в особенности не совместима с укрепившимся постепенно под влиянием христианства сознанием абсолютной и незаменимой ценности каждой индивидуальности в ее своеобразии.
Вера в переселение душ, помимо прочих своих (намеченных выше) предпосылок, опирается на древнейшее представление, по которому сущность личности заключается в «душевной материи», в тождестве ее субстрата, в «душе», как некой «субстанции», независимой от ее выражений в индивидуальном сознании. Существенно при этом только численное различие душ, а не качественное различие индивидуальных сознании: только при этом условии одна и та же душа могла быть человеком, камнем, кустом и т.д.
Поскольку вера в переселение душ встречается в религиозно-философском сознании нового времени, она имеет совсем другой религиозно-моральный смысл, чем в своей классической форме в Индии. Там, как мы видели, переселение душ есть «блуждание» души по земле (самсара), «круговорот рождений», как некоторая форма адских мук на земле, как злая участь, от которой душа ждет избавления - в слиянии ли с «Брахмой». В новом европейском сознании, в связи с его оптимизмом этот классический смысл учения о переселении душ совершенно утрачивается и заменяется представлением о переселении душ, как некой наиболее полной и желанной форме загробного бессмертия души. Определяется ли эта вера жаждой длительного участия в земной жизни, которая остается неудовлетворенной краткостью одного человеческого века или моральными соображениями об исправлении в будущем воплощении ошибок предыдущего и возмещении незаслуженных несчастий и несправедливостей - в обоих случаях вера в переселение душ исповедуется и возвещается, как благая весть, приносящая утешение человеческой душе.
г) Учение о переселении душ и христианство
Могло бы показаться, что в учении о карме есть полная аналогия с христианским учением о награде и каре на небесах. Но в нем есть черты, резко отличающиеся от христианского мировоззрения.
Прежде всего - душа распадается здесь без остатка на сумму добрых и злых дел. Подобно тому, как в хозяйственном обороте блага всякого рода лишаются своего своеобразия и превращаются в однородные денежные ценности, так здесь намечена мысль, что живая своеобразная ценность личности превращается в некоторого рода моральную денежную ценность, в сумму благоприятных или неблагоприятных карм.[14] Единственное, что есть подлинно бессмертное в человеке, это его дела. Так определенно формулируется учение о карме в том месте одной из древнейших Упанишад.[15]
Второй мотив учения о карме - абсолютный фатализм, в связи с мыслью о невозможности искупления раз совершенной вины. Дело, раз совершенное человеком – сила, продолжающая жить независимо от него, сила, над которой он более не властен и которая определяет всю его будущую судьбу.
Отсюда вытекает и третий мотив учения о карме - его пессимизм, и притом как бы двойной. Этим не только как бы увековечивается зло - злые дела обрекают человека и в будущей жизни быть злым и творить новое зло. Но в силу этой закономерности - неуничтожимости раз совершенного зла и порождения им нового зла - количество злых дел и побуждений, а потому и количество бедствий и несчастий в мире должно неустранимо накопляться и возрастать. И действительно, мы встречаемся с учением о постепенном ухудшении и вырождении мира.
Отчасти в силу своей связи с учением о роковой связанности цепи будущих жизней с кармой, отчасти и независимо от этого, просто в силу основного индусского мироощущения, учение о переселении душ здесь глубоко пессимистично - так же, впрочем, как во всем древнем мире. Если первоначальной исходной точкой этого учения был, как мы видели, страх смерти, который ведет к кошмару повторных смертей, то классическое индусское учение о переселении душ есть, напротив, выражение страха жизни.
Если говорить об индийском миросозерцании и видении человека, мира и Бога в христианстве, то можно увидеть некоторые схожие черты, например:
1) Отрицание высшей ценности земных благ недвусмысленно утверждается Евангелием, хотя и не носит там столь крайней негативной формы, как в индийских религиях.[16]
2) Понятие о карме, которое в самом общем виде сводится к тому, что все действия, совершаемые человеком в земной жизни, не могут оставаться без последствий, а влекут соответствующее воздаяние - христиане именуют это учение верой в нравственный миропорядок или правду Божию.[17]
3) В обоих случаях существует понятие спасения как главной целью религии.[18]
Опираясь на эти черты, можно сказать, что эти принципы составляют мост, соединяющий восточный религиозный опыт с Евангелием.
К указанным пунктам иногда пытаются присоединить доктрину перевоплощения или реинкарнации. Существуют ли для этого основания? Действительно ли христианство может и должно принять догмат реинкарнации как составную часть своего взгляда на посмертную судьбу человека?
Христианство может принять в теории реинкарнации лишь мысль о связи, существующей между личными "я". Но оно раскрывает эту связь через таинство евангельской любви. В ней, по словам христианского философа Вышеславцева, "взаимопроникновение душ несомненно существует, но оно не есть "перевоплощение" одной индивидуальности в другую, которое просто невозможно, ибо индивидуальность есть эта индивидуальность, а не другая. Оно - нечто гораздо более чудесное, именно жизнь и действие одной индивидуальности в другой и через другую в силу взаимной проницаемости духов". Индийское мышление смотрит на мир, как на бесцельное кипение, тяжкий сон, иллюзию духа. Поэтому оно допускает, что дух проходит через множество жизней, оставаясь чуждым миру. Для христианства же человек целен, его личность создана в синтезе духа и плоти. В этом синтезе осуществляется и теснейшая связь человека с вселенной, которая не позволяет видеть в нем лишь скитальца в лабиринтах материи.